– Глянуть хочу, что в той телеге, – Горчаков указал пальцем на крытую повозку, похожую на фургоны Дикого Запада, только с верхом не из выгоревшего брезента, а из черного войлока.

– Непутевый ты воевода, – хмуро сказал круглолицый и конопатый сотник, на вид ровесник Олега, – сперва исчезаешь во время боя невесть куда, теперь по обозу шарить надумал. Нешто другого времени на это не будет? Вот закончим брань, тогда и гляди сколько влезет.

– И как ты ее хочешь закончить? – с сарказмом спросил Олег. – Победителем или со стрелой в брюхе? Ежели второе, то здесь я тебе не помощник. Вы что же думали, – повысил он голос, – что мы, как дурни последние, вот так прямо на монголов и поскачем?!

Горчаков сделал театральную паузу, приосанился в седле и повел широкими плечами, выглядевшими в заиндевелых латах как нечто шкафоподобное. Взгляд его зеленых глаз сделался холодным и колючим.

– Вы сами помыслите, – уже спокойным тоном посоветовал Олег. – Там, – махнул он рукой в хвост обоза, – воев побольше, чем нас, будет, и то ничего сделать не могут. Отступили, вон, и совет держат. А это надо понимать так, что враги успели хорошо укрепиться и с ходу их не возьмешь. Могли бы и сами догадаться, что я задумал. Монголы огородились повозками, и луки у них мощные. Зачем же глупо лезть под стрелы, когда под рукой есть все потребное для взятия любой крепости? Надо просто осмотреться и выбрать то, что может нам сейчас пригодиться.

– А мы, по правде сказать, ждали, что ты чародейство свое применишь, – неожиданно заявил пожилой сотник с «тараканьими» усами.

– Это какое такое чародейство? – прищурился Горчаков.

– А то мы не видели, – встрепенулся конопатый, – как ты монгола громом из руки свалил!

– Никакое это не чародейство, – высунулся из-за Олегова плеча Вадим, – это оружье такое, вроде самострела, только не тетива стрелу толкает, а зелье огненное.

– А ты, малой, сгинь! И не встревай, когда старшие беседуют! – осадил паренька усатый.

– Полегче, сотник! – в голосе Горчакова прорезались угрожающие нотки. – Не наезжай на дружинника моего. Мы тут не думу думаем в палатах княжеских, посему нечего здесь ряд устанавливать. Тем паче что отрок мой правду молвил. Нет в моем оружии никакого чародейства.

В селе Спасском выстрелы карабина должны были послужить сигналом новгородским лучникам, поэтому Олегу пришлось объяснить всем, кто там был, принцип действия огнестрельного оружия. При этом он необдуманно сообщил слушателям, что порох изобрели китайцы.

Об Индии кое-кто из новгородцев слышал. Как оказалось, на Руси почитывали книгу побывавшего в тех краях византийского купца Козьмы Индикоплова. А вот о существовании такой страны, как Китай, никто даже не подозревал. Естественно, у всех сразу же появились вопросы, и в первую очередь у любознательного Вадима. Олег несколько расширил географические познания своих соратников и даже нарисовал на листе принтерной бумаги карту Евразии и Африки. О существовании Америки и Австралии Горчаков благоразумно умолчал.

– Сколько-то монголов я, конечно, побить могу, – сказал Олег, продолжая разговор, – но не так много, как хотелось бы. Сейчас нам надо придумать, как до вражеского стана без потерь добраться и телеги растащить. А дальше чародейство уже не понадобится, хватит и наших мечей!

Видимая часть обозной колонны тянулась километра на полтора вдоль левого берега Оки и заканчивалась огромным кольцом из повозок. Монголы укрепились почти на середине реки в самом начале излучины. Тысячный отряд из засадного полка держался от вражеского «вагенбурга» на почтительном удалении. Горчаков успел проехать от начала обоза метров двести, и еще столько же осталось до черневшей на белой равнине русской конницы. Он уже вынул ногу из стремени, собираясь спешиться, но тут заметил, что от плотной массы всадников отделилась одна фигурка и стала быстро приближаться. Олег решил повременить с осмотром. Искоса глянув вниз, он продел носок армейского ботинка в висячую подножку, развернул коня и двинулся навстречу.

Всадник в развевавшемся от скачки синем плаще шагов за сорок перешел с галопа на шаг, воины съехались и натянули поводья.

Прибывшему юноше было, наверное, лет семнадцать, если не меньше.

– Здрав буди, Олег Иванович, – звонким голосом поздоровался он.

– И тебе здравия, – кивнул Горчаков, – не взыщи, но имени твоего не ведаю.

– Федором меня кличут, – парень широко улыбнулся, показав белые ровные зубы, – батюшка мой Мстислав Игоревич стяг твой белый разглядел и послал спросить: почто остановился и что мыслишь делать?

Допущенный к планированию, Олег знал, что боярин Мстислав Игоревич являлся «наибольшим» воеводой сборного полка. Те три сотни, которыми (если не придираться к мелочам) довольно успешно командовал Горчаков, составляли часть личного войска великого князя Юрия Всеволодовича, а сборный полк состоял из дружин тридцати шести бояр стольного города Владимира.

– Я пока ничего не решил, – ответил Олег.

Мороз стянул ему кожу на чисто выбритой челюсти, губы задеревенели, и для внятной речи потребовалось некоторое усилие.

Уже двенадцать дней провел Горчаков в этом мире, а его все еще удивляла здешняя мода. Шапки, что мужские, что женские, представляли собой низкую полусферу, сшитую из четырех сегментов мехом внутрь. Края головных уборов подворачивались и пришивались, получалась меховая опушка шириной в два-три пальца, у простых граждан Древней Руси она была из овчины, а у знати и купцов – из соболя. Претензии Олега касались не столько самого покроя, сколько размеров. Шапки были низкими, как тюбетейки, и если у крестьян они хотя бы прикрывали кончики ушей, то у щеголей типа князей, бояр и их дружинников головные уборы сидели на самой макушке и, по мнению Горчакова, от холода совершенно не защищали.

Сын «наибольшего» воеводы как раз носил шапку самого модного фасона, крытую алым бархатом и с собольей опушкой. Как эта приплюснутая пилотка не слетела с него при скачке – для Олега осталось загадкой.

Несмотря на то что уши юноши алели на морозе, выглядел он «орлом». Поверх его шубы наподобие бронежилета была надета чешуйчатая броня, на поясе висел меч в украшенных серебром ножнах, синий плащ из дорогого сукна скрепляла на груди золотая, а скорее просто позолоченная застежка. Горчаков был уверен, что под шубой у паренька скрывалась кольчуга. Зимой кольчатые брони надевали прямо на кафтан под верхнюю одежду. Шлем с полумаской и бармицей, защищавшей нижнюю часть лица, шею и затылок, висел у юного воина на крючке, прибитом к передней луке седла. Голубые глаза парня прямо светились боевым задором, отчего Олег заподозрил, что это первое его сражение.

У самого Горчакова уши не мерзли, чего нельзя было сказать обо всем остальном. Возвратившись из села Спасского, он сразу же заказал себе шапку нормальных размеров, и коломенский мастер-скорняк сшил ее за один вечер. Шубу по своему размеру и сапоги Олег тоже заказал у городских ремесленников, сапожник управился быстро, а шуба была еще не готова.