– Веснушки! Почему сразу мордой в дерьмо не ткнуть?

– Успокойся, это примерно на две недели, потом все пройдет. Надо для маскировки.

– А сам чего не покрасишься?

– Щетина слишком быстро отрастает. Не то что твой пушок. Иди на солнышко, быстрее подсохнет.

– Подлец! – Лиам круто развернулся и наткнулся на ухмыляющихся кота и собаку. – Побрею! Одно слово, и побрею!

Дуги со Зверем предпочли промолчать.

– Зачем так над парнем издеваться? – спросил Зверь, когда Лиам отошел.

– Рядом с огненной шевелюрой никто не увидит ни тебя, ни меня. Рыжее чучело отвлечет на себя все внимание.

– Сомневаюсь, возможно, мужчины тебя и не заметят, но женщины…

– Ты о чем, фэйри?

– О том, что ты красив, человек.

– Я? Да на меня последние семнадцать лет только проститутки и велись.

– Значит, бриться нужно было чаще.

Рыжий и веснушчатый Лиам выглядел даже не на пятнадцать, а на все четырнадцать. Не помогали даже рост выше среднего и широкие плечи. А виной всему Финли: ростом выше, в плечах шире, да еще красивый, как дух прекрасного. Даже конь под ним, и тот краше.

– Чего скис? Скоро приедем.

– Жрать охота, – соврал Лиам.

– Приедем, пожрешь. А через неделю будем в Ализонии, потом в Султанате, еще через две-три в Бримии. В Новой Бримии.

– Ты бывал на Диком?

– Ни разу. Я же говорил.

– Почему считаешь, что там будет лучше?

– Потому что здесь плохо.

– Можем остаться в Султанате. Там ведь магов не преследуют.

– Зато обрезание делают.

– Что делают?

– Крайнюю плоть обрезают.

– Где?

– Там. – Финли указал взглядом.

– Там?! Надеюсь, в Султанате корабль отыщется быстро.

– Ты же раньше не ныл. Что стряслось?

– Порыжел.

– Рыжие, они… удачливые. Так что бросай это дело. Вон уже село видно. Здесь таверна большая и дешевая. Снимем комнату, отожрешься, отдохнешь, а я отправлюсь в город, поищу нам судно. Чтобы к моему возвращению ныть перестал.

– А я?

– Будешь деньги сторожить. Три дня не появлюсь – снимайся и уходи. Попробуй найти Грэга. Или бордель, в названии которого есть слово «лиса». За пароль «джин с вишенкой» тебе помогут, но на всякий случай не говори, что маг.

В одном Финли оказался прав – рыжая шевелюра отвлекала. И постояльцы, и гости трактира по несколько минут пялились на рыжего. Лиаму было неприятно, и поэтому он маялся в комнате на чердаке и никуда не выходил. Дуги смылся куда-то проказничать и приперся уже к ночи.

– Ты бы хоть поужинать спустился. Говядина у них ничего, да и пиво вполне приличное.

– Ага, спустился бы, а кто сторожить будет? – Лиам пнул ногой злосчастную сумку с драгоценностями.

– Хочешь, я постерегу?

– Ах какой добрый! А раньше где носило!

– Не хочешь, как хочешь…

– Стой, погоди. – Лиам забросил сумку под кровать с соломенным матрасом. – Стереги! – выскочил из комнаты раньше, чем фэйри успел возразить.

Внизу было полно народа. Сельский люд стекался, чтобы вдрызг набраться дешевого джина. Постояльцы им тоже не брезговали, но предпочитали дефицитный нынче ром и прекрасное пиво. А еще и те и другие пришли поглазеть на местную красавицу. Девушка появилась в заведении всего несколько дней назад, и доход трактирщика подскочил почти в два раза.

Увидев ее, Лиам круто сменил мнение о рыжих. Ее голова будто горела красным пламенем, только это были настоящие пышные кудри, не стянутые ни лентами, ни заколками. Лицо усыпано мелкими веснушками, особенно маленький правильный носик. Он просто очаровал Лиама, а возможно, это была заслуга широких бедер под простой короткой юбкой или же глубокого выреза блузки. Кстати, там тоже виднелись веснушки.

Характер у девушки огненный, как и цвет волос. За вечер дважды врезала деревянным подносом по голове нахалам, что осмелились шлепнуть по заднице, и вылила бокал эля на голову наглецу, отпустившему в ее адрес неприличную шуточку. А главное, никто ее не отругал, наоборот, каждый раз толпа ликовала и улюлюкала, а трактирщик считал прибыль.

Лиам и сам приговорил за вечер пять бокалов светлого. Чувствовал себя на удивление трезвым. А народ помаленьку хмелел и разбредался по домам. Одного постояльца трактирщик унес наверх, а нимфа летала между столиками, пока дружки не вынесли на улицу последнего ханыгу.

– А ты, рыжий, чего сидишь, особое приглашение надо? Я спать хочу, – заявила она Лиаму, а тот возьми да ляпни:

– Пошли…

– Ах ты, сопляк!

– Стой, стой, стой… – Но поднос уже летел в лицо. Перехватить труда не составило. Девушка рванула обратно. Не тут-то было, Лиам держал крепко. – Шутка, я пошутил!

– Недорос еще, чтобы так шутить, молокосос!

Лиам поднялся, и девушке пришлось задрать голову, чтобы смотреть ему в глаза.

– Мне семнадцать.

– Врешь.

– Честное слово.

– Ну, тогда прощаю. – Она настойчивее потянула поднос, и Лиам отпустил.

– Тебя как зовут-то?

– Таллия, – бросила девушка уходя.

– А я Лиам.

Не обернулась, скрылась на кухне, а Лиам поднялся наверх с бурей в груди.

– Не надо! Я тебя прошу.

– Ты чего, Дуги?

– Не время сейчас влюбляться, и вообще, от любви одни неприятности.

– Что ты несешь?

– Светлые фэйри – а я им достаточно долго пробыл – чувствуют любовь. Лично я дурачков жалею.

– Какую любовь?

– Это ты мне скажи. Вчера вернулся, словно на крыльях. Я думал, к утру пройдет, но, похоже, не полностью.

– Ну ладно, девушка тут пиво разносила…

– Святые небеса, аж засветился весь… – Фэйри сокрушенно закрыл ладонью глаза. – Это ж кабацкая девка.

– Которая не дает к себе приставать.

– Значит, цену набивает!

– Мне за одну шуточку чуть не врезала.

– Сиди здесь, проверю.

– А завтрак?

– Обойдешься! – Дуги рубанул глефой воздух, дабы придать словам важности. – Дверь открой, – сказал он уже в обличье кота.

Матеря Лиама лопухом, идиотом, простофилей и так далее, Дуги спустился на первый этаж. На кухне орудовала толстая женщина, а трактирщик обслуживал постояльцев за завтраком. Никакой писаной красавицы не наблюдалось. Пришлось побегать, послушать, чтобы узнать, что Таллия появляется только вечером, в самый разгул веселья, а живет у старухи Хельги. Дуги смилостивился над Лиамом и позволил позавтракать, после чего отправился к Хельге.