Лицо молодого человека перекосилось.

– Ненавижу это слово, – прорычал он. – С Ганзеймером? Месяца три. Нет, он неплохой парень, я против него ничего не имею, кроме того что он увел у меня Анджелу. Старик Гейдрю решил, что это я ее выкрал, хотя я обо всем узнал, когда он сам позвонил людям, у которых я сейчас живу. Господи, первый раз со мной такое!

– А в последнее время вы с ней поддерживали связь? – спросил Манфред.

Сидуорт кивнул.

– Да. Только сегодня утром я получил от нее записку. – Голос его вмиг сделался печальным. – Она поблагодарила меня за свадебный подарок. Я подарил ей шкатулку для драгоценностей…

– Что? – вскинулся Манфред, и молодой человек от удивления даже замолчал.

– Шкатулку для драгоценностей, – наконец снова заговорил он. – Моя сестра купила себе такую с месяц назад, и Анджеле она так понравилась, что я специально для нее заказал такую же.

Манфред смотрел на молодого человека, но думал явно о чем-то своем.

– Сестра… – медленно проговорил он. – А где живет ваша сестра?

– Сестра? В Мейденхеде, – недоуменно ответил молодой человек.

Манфред взглянул на часы.

– Восемь, – сказал он. – Интересный вечерок намечается!

Едва часы пробили половину одиннадцатого, как в личном кабинете мистера Ганзеймера раздался телефонный звонок. Хозяин, который нервно расхаживал по комнате, тут же бросился к аппарату.

– Никого не хочу видеть, – послушав, произнес он. – Кто? – нахмурился Ганзеймер. – Хорошо, проведите.

Шел сильный дождь, поэтому Манфред, извинившись за мокрый плащ, стал ждать, пока ему предложат его снять, но, судя по всему, мистер Ганзеймер был слишком поглощен своими тяжкими думами, чтобы помнить еще и об обязанностях хозяина.

Это был высокий солидный мужчина, лицо его, с правильными чертами, за последние часы несколько осунулось. Рука, которой он поглаживал пепельно-серые усы, слегка дрожала.

– Гейдрю говорил, что собирается к вам обратиться… Как вы объясняете это загадочное происшествие, мистер Манфред?

– Решение у этой загадки очень простое, мистер Ганзеймер, – улыбнулся Манфред. – Искать его нужно в розовом алмазе.

– В чем? – изумленно переспросил австралиец.

– У вашей жены есть прекрасная алмазная брошь, – сказал Манфред. – Если меня точно информировали, третий камень от конца планки имеет заметный розоватый оттенок. Этот алмаз принадлежит, вернее, принадлежал радже Комитара, и на его верхней грани вырезано арабское слово, означающее «счастье».

Ганзеймер слушал его с открытым от удивления ртом.

– Какое это имеет отношение к ее исчезновению?

Манфред снова улыбнулся.

– Если такой алмаз действительно там есть, и если на нем имеется эта надпись, я могу разыскать вашу жену даже не за двадцать четыре, а за шесть часов.

Ганзеймер задумчиво пощупал подбородок.

– Это несложно проверить, – наконец сказал он. – Драгоценности моей жены находятся здесь в гостинице, в сейфе. Подождите, я сейчас принесу.

Через пять минут он вернулся с небольшой ярко-красной шкатулкой в руках. Поставив ее на стол, он открыл ее ключом, который достал из своего кармана. Подняв крышку, он извлек из шкатулки замшевую подушечку, под которой оказалась масса сверкающих драгоценностей.

– Тут такой броши нет, – порывшись в шкатулке, произнес Ганзеймер, после чего извлек из нее и стал осматривать то, что лежало на подбитом мягкой тканью дне ящичка.

Там было множество брошей и всевозможных заколок. Манфред указал на одну из них, ее тщательно осмотрели, но розового алмаза не обнаружили.

– И это все, на что вы способны как сыщик? – с нескрываемым недовольством произнес мистер Ганзеймер, закрывая шкатулку на ключ. – Я догадывался, что вся эта история слишком уж неверо…

Бах! Оконное стекло разлетелось вдребезги, и на ковер упал камень.

– Дьвол! Что это? – мистер Ганзеймер резко развернулся, потом поставил шкатулку на стол и бросился к окну. За окном проходил неширокий, но длинный балкон, который шел от одного края здания до другого.

– Наверное, кто-то с балкона бросил, – воскликнул Ганзеймер.

Звук разбитого стекла услышали и в коридоре. В номер вошли двое слуг и осмотрели повреждения, впрочем, даже не пытаясь дать какое-то объяснение этому странному происшествию.

Манфред дождался, пока растерянный жених отнес шкатулку обратно в сейф. Когда Ганзеймер вернулся, настроение у него было уже лучше.

– А я слышал о вас и ваших товарищах, – сказал он, – и знаю, что вы люди достаточно умные, иначе решил бы, что вся эта история с розовым алмазом вилами по воде писана. Может, поведаете мне, какое отношение имеет раджа не-помню-чего к исчезновению Анджелы?

Манфред задумчиво покусывал губу.

– Не хочу вас пугать, – медленно произнес он, – но вам не приходило в голову, что с вами может произойти то же самое?

И снова, уже второй раз за вечер, мистер Ганзеймер застыл от изумления.

– Что-то я вас не понимаю.

– Неудивительно, – пробормотал Манфред, протянул руку и, не сказав больше ни слова, вышел из номера, оставив его хозяина в полнейшей растерянности.

Вернувшись на Керзон-стрит, он застал там Гонзалеса, который сидел в одном мягком глубоком кресле, умостив вытянутые ноги на другом. Судя по всему, Пуаккар, вернувшийся домой раньше, уже рассказал ему о вечерних визитах, потому что Гонзалес был занят тем, что разглагольствовал о женщинах.

– Они своенравны, они непоследовательны, – с горечью говорил он. – Джордж, вы помните ту женщину в Кордове, жизнь которой мы спасли, когда на нее накинулся любовник, а потом сами едва унесли ноги, когда она в бешенстве схватилась за пистолет? Нет, определенно должен существовать закон, запрещающий женщинам иметь огнестрельное оружие. А это дело? Ведь завтра же газеты поведают душераздирающую историю о том, как невесту вырвали прямо из рук красавца жениха. Престарелые леди на Бейсуотер будут слезами обливаться, читая об этом и не подозревая ни о разбитом сердце мистера Гарри Сидуорта, ни о тех неудобствах, которые это странное и трагическое происшествие доставляет Джорджу Манфреду, Раймону Пуаккару и Леону Гонзалесу.

Манфред открыл сейф, стоящий в углу комнаты, и переложил в него что-то из своего кармана. Как обычно, Гонзалес вопросов не задавал, и никто из троицы и словом не обмолвился о розовом алмазе.

Утро следующего дня прошло без каких-либо особых событий, если не считать многословных комментариев Леона по поводу жесткости дивана в гостиной, на котором он провел ночь. Трое мужчин уже закончили обед и курили, попивая кофе, когда звонок в дверь заставил Пуаккара подняться и отправиться открывать.

– Гейдрю. С плохими новостями, – определил Джордж Манфред, когда раздались голоса.