Времена меняются, но законы рынка непреходящи. История движется вперед, настоящие мертвецы остаются мертвецами.

А остальные продолжают жить.

Вернулся Хэнд с двумя банками кофе из автомата. С виноватым видом протянув мне одну из них, он облокотился о заграждение рядом со мной.

– Ну, что ты думаешь? – спросил он через какое-то время.

– Думаю, что кофе этот – полное дерьмо.

Он издал смешок:

– Что ты думаешь о нашей команде?

– Сойдут, – я отхлебнул из банки и угрюмо уставился на замерший город. – Я не в бешеном восторге от ниндзя, но у него есть кое-какие ценные навыки и, судя по всему, готовность умереть при исполнении, что всегда большой плюс для солдата. Сколько уйдет на подготовку клонов?

– Два дня. Может, чуть меньше.

– И вдвое больше на то, чтобы эти люди освоились в новых оболочках. Мы можем провести тренировку в виртуале?

– Почему бы и нет. ВИИ может со стопроцентной точностью отрендерить всех клонов по компьютерным данным из биолаборатории. Временно́е соотношение триста пятьдесят к одному позволит команде провести в новых оболочках целый месяц, причем на местности, в конструкте Дангрека, и все это за пару часов реального времени.

– Отлично, – сказал я, а сам задался вопросом, почему же мне так нехорошо.

– У меня самого остались сомнения только по поводу Сутьяди. Я не уверен, что от подобного человека можно ждать безупречного исполнения приказов.

Я пожал плечами:

– Ну так поставь его командиром.

– Ты шутишь?

– А почему нет? Квалификация у него для этого подходящая. Соответствующее звание, соответствующий опыт. Не склонен предавать своих людей.

Хэнд промолчал. Даже на полуметровой дистанции я чувствовал, как он хмурится.

– Чего?

– Ничего, – он прочистил горло. – Я просто. Полагал. Что командование захочешь принять ты.

Я снова увидел свой взвод под градом «умной» шрапнели. Вспышка, взрывы, а затем – брызжущие во все стороны жадно шипящие осколки, раздирающие сверкающую серебристую завесу дождя. И фоном – треск бластерных выстрелов, словно звук рвущейся материи.

Крики.

Я не испытывал ни малейшего желания улыбаться, однако же улыбка все-таки появилась на моем лице.

– Что смешного?

– Ты же читал мое досье, Хэнд.

– Читал.

– И тем не менее решил, что я захочу принять командование? Ты что, долбанулся?

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Выпитый кофе не давал мне заснуть.

Хэнд отправился в койку – или куда он там заползал на то время, когда у «Мандрейк» отпадала в нем надобность, – и оставил меня любоваться ночной пустыней. Я поискал в небе Сол и обнаружил на востоке в верхней точке созвездие, которое местное население называло Домом Большого Пальца. В сознании всплыли слова Хэнда:

«…Так далеко от Земли, что придется изрядно потрудиться, чтобы рассмотреть Сол в ночном небе. Нас доставил сюда ветер, реющий в измерении, которое мы не можем увидеть или потрогать. Мы, точно сны, хранимся в сознании машины…»

Я раздраженно отогнал воспоминание.

Земля даже не место моего рождения. Она для меня олицетворяет дом не больше, чем Санкция IV, а если мой отец в промежутках между вспышками пьяной агрессии хоть раз и показывал на небе Сол, я этого не помню. Важность этой точки я понимал только по дискам. А звезды, вокруг которой вращался Харлан, отсюда даже не было видно.

Возможно, в этом и дело.

А возможно, дело в том, что мне довелось там побывать, на легендарной родине человеческой расы, и теперь, стоило мне поднять голову к небу, в сиянии звезды мне виделось вращающееся вокруг нее небесное тело, крутящийся вокруг своей оси мир; город у моря, погружающийся во тьму с наступлением ночи и снова поворачивающийся к свету с началом дня; припаркованная где-нибудь полицейская патрульная машина и лейтенант полиции, которая пьет кофе такой же дрянной, как и мой, и, возможно, думает…

«Прекрати, Ковач.

К твоему сведению, свет, который достиг сейчас твоих глаз, покинул свой источник за пятьдесят лет до ее рождения. А оболочке, мечтам о которой ты тут предаешься, перевалило уже за шестьдесят, если она ее, конечно, еще носит. Хватит».

Да хватит, хватит, кто бы спорил…

Я залпом проглотил остатки кофе, поморщившись, когда холодный напиток скользнул в желудок. Горизонт на востоке уже начинал светлеть, и меня неожиданно охватило страшное нежелание встречать здесь восход. Я оставил бумажный стаканчик из-под кофе стоять в карауле на парапете и, лавируя между столами и стульями, двинулся к ближайшему лифтовому терминалу.

Лифт опустил меня на три этажа, и, пройдя по мягко закругляющемуся коридору, я добрался до своих апартаментов, никого не встретив по пути. Я вытягивал из двери сканер сетчатки на его тоненьком, как ниточка слюны, кабеле, как вдруг в поддерживаемой автоматикой тишине коридора послышались шаги. Я прижался к стене, доставая правой рукой из-за пояса интерфейсный пистолет, который прихватил с собой в силу привычки.

Просто нервы.

«Ты в Башне „Мандрейк“, Ковач. На ВИП-этаже. Сюда без пропуска даже пылинка не залетит. Возьми себя в руки, будь любезен».

– Ковач?

Таня Вардани.

Я сглотнул и отшагнул от стены. Вардани вышла из-за поворота и остановилась. В ее позе сквозила некоторая необычная для нее неуверенность.

– Извини. Я тебе напугала?

– Нет, – я снова взял сканер, успевший втянуться обратно в дверь, пока я доставал «калашников».

– Ты что, всю ночь не спал?

– Всю ночь, – я приложил сканер к глазу, и дверь сложилась. – А ты?

– Ну, так. Я попыталась заснуть пару часов назад, но… – она пожала плечами. – Слишком взвинчена. Вы закончили?

– Рекрутирование?

– Да.

– Да.

– И как они?

– Годятся.

Дверь робко звякнула, пытаясь обратить внимание на факт, что в нее так никто и не вошел.

– Ты не?..

– Не желаешь?.. – я сделал приглашающий жест.

– Спасибо, – она неловко сдвинулась и перешагнула порог.

Уходя, я оставил стеклянные стены гостиной полупрозрачными. Огни города мерцали на дымчатой поверхности, как жар-рыба в сетях миллспортского траулера. Вардани остановилась посреди изысканно обставленной комнаты и обернулась.

– Я…

– Присаживайся. Все, что лиловое, – это кресла.

– Спасибо, я все никак не могу привыкнуть…