Войдя в лес, я обнаружил, что под ноги не попадаются ни острые камешки, ни насекомые. Где-то поблизости раздавался отчетливый шум и плеск воды. Между пальмовыми стволами вилась тропа, ведя на юг, к источнику звука. Держась за руки, мы зашагали вперед. Над головами в густой листве тропического леса сновали яркие птицы и маленькие обезьянки, издающие подозрительно музыкальные крики.

Водопад состоял из двух ярусов: длинная струя низвергалась в широкий бассейн, откуда, пробравшись сквозь камни и стремнины и слегка укоротившись, устремлялась в бассейн меньшего размера. Я подошел к краю чуть раньше Тани и, раскинув руки, встал на мокрых камнях, глядя вниз. Подавил ухмылку. Идеальный момент, чтобы столкнуть меня вниз. Я буквально напрашивался на полет.

Но ничего не произошло.

Я обернулся и увидел, что она слегка дрожит.

– Эгей, Таня, – я взял ее лицо в ладони. – Что не так? Что случилось?

Но я знал, что, вашу мать, случилось.

Потому что методики методиками, а лечение – это сложный, мучительно медленный процесс, и стоит на секунду расслабиться, все может полететь к чертям.

Лагерь, мать его.

Легкое возбуждение улеглось, испарилось из моей системы, как слюна от вкуса лимона во рту. Ярость волной прокатилась по телу.

Война, мать ее.

Если бы со мной в этом эдемском уголке сейчас оказались Айзек Каррера и Джошуа Кемп, я бы голыми руками вырвал бы у обоих кишки, завязал в узел, швырнул вниз обоих и стал бы смотреть, как они там тонут.

«В этой воде не утонешь, – усмехнулся мой внутренний, высокомерный, все контролирующий и никогда не спящий посланник. – В этой воде можно дышать. А вдруг людям вроде Кемпа и Карреры нельзя? Ага, как же».

И тогда вместо всего этого я обхватил Таню Вардани за талию, крепко прижал к себе и прыгнул за нас обоих.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Я пришел в себя. Ноздри щекотал запах щелочи, а живот был липким от свежей спермы. Яйца болели так, словно по ним пнули. Дисплей над головой выключился, перейдя в режим ожидания. В углу мерцал таймер. Я провел в виртуале меньше двух минут реального времени.

Осоловело моргая, я принял вертикальное положение.

– Ни хе-ра же се-бе, – я прочистил горло и посмотрел по сторонам. За диваном обнаружился рулон свежих самоувлажняющихся полотенец, предназначенный, по всей видимости, именно для такой надобности. Я оторвал солидный кусок и вытер пах, все еще моргая в попытке избавиться от остатков виртуальности, стоящих перед глазами.

Мы трахнулись под водопадом: расслабленный подводный секс, после того как Таня перестала наконец дрожать.

Мы трахнулись на пляже.

Мы трахнулись в загрузочном отсеке, на прощание.

Я оторвал от рулона еще кусок, вытер лицо и глаза. Медленно оделся, засунул за пояс пистолет, поморщившись, когда он коснулся моего ноющего паха. Найдя взглядом зеркало на стене, я уставился в него, пытаясь разобраться, что же все-таки произошло со мной в виртуальности.

Посланнический психоклей.

Я, не задумываясь, применил его на Вардани, и в результате она действительно пришла в норму. Чего я и добивался. Приобретенная в итоге зависимость – последствие практически неизбежное, ну так и что с того? Подобные вещи немного значат для чрезвычайного посланника при обычном раскладе: действовать чаще всего приходится в боевой обстановке, где и без того хватает забот; ко времени, когда зависимость может превратиться для пациента в проблему, посланник зачастую уже где-то далеко. Необычным нынешний расклад сделала та восстановительная процедура, которую Вардани сама себе назначила, а затем и организовала.

Я не мог предсказать, какой будет эффект.

Мне о подобном не доводилось слышать. Не доводилось даже видеть.

Я не мог понять, какие чувства это вызывало у меня.

И не приближался к пониманию, глазея на свое отражение в зеркале.

Скорчив ему недоуменную мину и пожав плечами, я усмехнулся и вышел из камеры в предрассветный полумрак, окутывавший замершие машины. Вардани ждала снаружи возле открытых стоек и была

Не одна.

Это осознание, мучительно запоздалое, резануло по моим измочаленным нервам, и тут же сзади в шею мне уперлось кольцо с острием посредине, в котором я безошибочно распознал излучатель «санджета».

– Резких движений не нужно, дружище, – проговорил голос со странным акцентом, с экваториальной гнусавинкой, которую не смог замаскировать даже голосовой модулятор. – А то тебе и подружке твоей головы не сносить.

Рука профессионально обшарила мою талию, вытащила «калашников» и отбросила в угол. Пистолет с приглушенным стуком упал на ковровое покрытие и слегка проехал по нему вперед.

Попытаемся определить.

Экваториальный акцент.

Кемписты.

Я взглянул на Вардани, на ее странно обмякшие руки и на человека, прижимавшего к ее затылку бластер меньшего размера. На преступнике был плотно облегающий черный камуфляж, лицо скрывала маска из прозрачного пластика, поверхность которой волнообразно колебалась, искажая черты; глазные отверстия покрывала голубая тонировка.

На спине у субъекта был рюкзак, где, судя по всему, находилось оборудование, которое они использовали, чтобы проникнуть на территорию. Как минимум биометрический сканер, кодовый модулятор систем наблюдения и глушитель сигнала.

Нехеровенькие такие высокие технологии…

– Ну, мужики, вы покойники, – сказал я спокойно, пытаясь создать впечатление, что ситуация меня забавляет.

– Экстрасмешно, дружище, – тот, что держал меня, потянул за руку и развернул лицом к себе, так что излучатель «санджета» оказался прямо перед моим носом. Тот же дресс-код, та же искажающая черты пластиковая маска. Тот же рюкзак. Чуть поодаль высились еще две столь же одинаковые, как клоны, фигуры, наблюдая за противоположными углами зала. Их «санджеты» были обманчиво небрежно опущены. Мой оптимизм начал затухать, как изображение на выключенном ЖК-дисплее.

Потянуть время.

– Вас кто прислал-то, мужики?

– Все устроено так, – голос из-под маски слышался то четче, то глуше. – Нам нужно ее, ты просто ходячий углерод. Ртом не двигай – может, заберем и тебя, для чистоты. Будешь раздражать меня, я сделаю некрасиво, посмотрю, как твои посланнические мозги размажутся по стене. Мои слова доходят?

Я кивнул, отчаянно стараясь преодолеть посткоитальную вялость, пропитавшую каждый сантиметр моего тела. Слегка изменить позу…

Извлечь из памяти…

– Хорошо. Давай руки.

Левой рукой он достал из-за пояса контактный парализатор, «санджет» в правой при этом даже не дрогнул. По маске пробежало подобие улыбки: