– Ну да, дарственные, деньги. Индульгенцию себе хочешь выторговать.

– А хрен с тобой, – махнул рукой, – думай, как хочешь. Индульгенция так индульгенция, – и откинулся на спинку стула. – Но чтобы больше не возникало фамилии Шахов около моего ребенка.

– Согласись, Демьян, не случись тебе запасть, ты бы поимел меня с недельку-другую и выкинул.

– Но мне случилось запасть. И да, я понимаю, о чем ты. Кривить душой не стану, я бы высадил тебя на сушу, дал денег и попрощался. Это в природе мужика – взять, попробовать и положить обратно, если не зацепило. Разница лишь в методах. Одни укладывают вас в койку сладкими обещаниями, другие берут нахрапом. И вот ведь казус, вы оказываетесь использованными в обоих случаях. Но почему-то первые не насильники, а вторые насильники. Ах да, с первыми вы сами согласились лечь, развесив уши. В этом главное отличие. Только знай, в ту ночь я постарался сделать все, чтобы ты не чувствовала себя оскорбленной, и кроме твоей девственности больше ничего не пострадало.

Хоть раз он сказал правду, вот как есть. Горькую, жестокую правду. Мне просто «повезло» ему понравиться. И потом, он прав. Если бы Шахов переспал со мной, а потом бросил, я бы чувствовала себя обманутой, но не изнасилованной. Теперь выхода всего два. Или принять случившееся как данность, или стоять на своем до конца, кромсая душу воспоминаниями о той злополучной ночи. Но как бы я ни старалась убежать от воспоминаний, ничего не получится, ведь у меня под сердцем результат стараний Стрельцова. Получается, надо принять. Так всем будет проще и в первую очередь мне самой.

– У меня будет несколько условий, – подняла на него взгляд.

– Весь во внимании.

– Ты не будешь ревновать меня к каждому столбу, не будешь контролировать каждый мой шаг, не будешь запирать в доме и вообще угнетать.

– Пойми, Ян, ревность не рождается на пустом месте. Ее нет, когда нет повода. Тот случай с капитаном не в счет, поскольку ты знать не знаешь того человека, а вот я его хорошо знаю. И поверь, повод для беспокойства был. Что до случая с тем мужиком в баре, думаю, здесь комментарии излишни. Давай просто попробуем жить вместе. Начнем хотя бы.

– Кто-то говорил, что путь к тебе домой лежит строго через ЗАГС.

– Просто мне нужны гарантии.

– А если мне не понравится? Если я захочу уйти? Ты же наверняка решишь отнять ребенка, будешь шантажировать, давить. Это твои методы.

– Я готов на многое, но поверь, ребенка у тебя отнимать не стану. Я не из тех, кто из желания нагадить бывшей забирает детей и потом сбрасывает их на посторонних нянек, лишь бы удовлетворить свое ЧСВ. При этом, право общаться с ребенком ты у меня не отберешь при всем желании, с этим лучше смирись прямо сейчас. Пока я жив, я буду участвовать в жизни сына или дочери.

– Это все слова… вот если мы составим договор.

– На все случаи жизни договоров не насоставляешься. Придется поверить мне на слово. Что до твоих материнских прав, то их защищает государство и вполне успешно.

– Ладно, – кое-как выдавила из себя, – я попробую. Но давай все-таки не будем торопиться с женитьбой.

– Пусть наш ребенок родится, как положено, в браке. В некоторых вопросах я весьма старомоден. Таким меня воспитал отец.

– Что же это будет за свадьба? Я, ты и тетя с начесом? Я и так слишком долго вру бабушке, а тут еще и замуж выйду тайно?

– Ладно. Тогда прежде обо всем расскажем бабушке, – улыбнулся шире. – Когда она там возвращается?

– Послезавтра.

Очередная полуправда, но все ж лучше, чем ложь. Скажу бабуле, что случилось мне повстречать другого, кинуться к нему в объятия в поисках утешения, забыться, а потом испугаться и сбежать. С кем не бывает?! Однако принц был настойчив и таки нашел сбежавшую возлюбленную, и готов жениться на ней со всеми вытекающими.

Демьян

– В общем, – бродила моя дикарка от кресла до дивана и обратно, – нам нужна одна легенда на двоих, чтобы не путаться в показаниях. Моя бабушка женщина проницательная, мудрая, так что, мы должны быть максимально убедительны.

– Мне записную книжечку достать? – наблюдать за ней одно удовольствие. Молодая, без жизненного опыта, но при этом смелая, упертая.

– И так запомнишь, – фыркнула. – Значит, слушай. Мы с тобой познакомились в Испании. Сразу после того, как я узнала о предательстве Шахова, – господи, как меня бесит эта фамилия, кто бы только знал, – вышла вся в слезах из номера, пошла по набережной и тут оп-а, ты. Весь такой красивый, готовый на подвиги.

– Продолжай, – а если бы все так и было? Тогда бы Яна от меня не бегала.

– А что продолжать. Я вся на нервах, ты весь на тестостероне. И яхта твоя буквально за углом. В общем, случился секс без обязательств. Наутро мы проснулись вместе и нам так понравилось, что проплавали еще несколько дней, снова и снова предаваясь сумасшедшим страстям, но в процессе осознав твою состоятельность и запредельную крутость, да и будучи по-прежнему расстроенной, я испугалась и сбежала. Вот, собственно, и все.

– Ну, а что было дальше? Хотя… дай-ка я сам… – поманил ее к себе, – сядь рядом, хватит сотрясать моего наследника, – и когда эта сказочница села, я испытал такой внутренний комфорт, какого давно уже не испытывал, – ты сбежала, а я начал пить от тоски, вся моя команда успокаивала меня как могла, кто тащил бутылку, кто портовую шлюху, – в этот момент словил недовольный взгляд бунтарки, – ладно, ладно, никаких шлюх. В общем, чуть не сдох я от тоски и любви. А в один прекрасный день, глядя на волнующееся под грозовыми тучами море и продолжая горевать, понял, что дальше так нельзя. Я должен тебя найти! Должен доказать искренность своих чувств и намерений.

– Что? Так и было? – криво усмехнулась.

– Почти. Только без шлюх и запредельных доз алкоголя.

В ответ Яна лишь закатила глаза под лоб. Не верит. Но я не соврал. Там на яхте без неё мне было как никогда погано, я чувствовал себя брошенным щенком, притом, что сам её прогнал. Странно это было, странно и одновременно больно.

До возвращения Валентины Ивановны, Яна решила остаться в доме подруги. Само собой, я остался с ней. Поживем пару дней, так сказать, в тестовом режиме, как нормальные люди. Если в отношении нас вообще применимо это слово «нормальные».

Уже на следующий день телефон моей ненаглядной разрывался. Подружки требовали подробностей. И пока Яна делилась с ними новостями, я отправлялся в огород и занимался своей работой. Служба безопасности докопалась до того налогового ревизора, мужик сам по себе ни о чем, а вот тот, кто его попросил присесть на меня, персона куда занимательнее. Как выяснилось, господин Орехов затаил-таки злобу. Забавно будет наблюдать за его жалкими потугами, бедолага и вправду думает, что сможет испортить мне жизнь.

– Я на пруд, – показалась Яна. Боже, до чего же она хороша в этих коротких джинсовых шортах, обычной белой майке и сланцах. Такая домашняя, солнечная, летняя.