– Вот и попроси этих людей принести тебе бутерброды. Из приемной не отлучаться.

Старший лейтенант вздохнул:

– А если сегодня «Гудвин» не выйдет на связь? Будем ждать тут до завтра?

– Да, будем ждать до завтра, до послезавтра, до тех пор, пока либо не получим донесение, либо не узнаем, что с разведчиком. И хватить задавать вопросы. Ступай на служебное место.

Данилин ушел.

Платов выпил чаю, выкурил папиросу – уже десятую за последние три часа.

Внутренний телефон вновь издал сигнал вызова:

– Ну что тебе, Данилин?

– Есть, товарищ старший майор! Пришла радиограмма от «Гудвина», сейчас в шифровально-дешифровальном отделе.

– Уф, – выдохнул Платов, – наконец-то!

– К вам капитан Цветов.

– Пусть зайдет.

Вошел старший помощник начальника IV Управления.

Платов с ходу спросил:

– Был у капитана Гусарова?

– Звонил. Специалисты занимаются дешифрованием донесения «Гудвина», на этот раз оно не такое объемное.

– Ты передал Гусарову, чтобы расшифровку немедленно принесли мне?

– Да он сам знает.

– Ты передал или нет?

– Напомнил, так будет точнее.

Через полчаса, в 15.20, позвонил Данилин:

– Товарищ старший майор, к вам лейтенант Козина.

– Пусть заходит.

В кабинет зашла Козина:

– Разрешите, товарищ старший майор?

– Да, конечно. Проходи, Валя, давай донесение.

Лейтенант положила перед начальником управления тонкую папку.

– Распишитесь, пожалуйста.

Поставив подпись в нужной графе, Платов кивнул женщине:

– Благодарю. Свободна.

Козина ушла.

Он открыл папку, взял первый из двух листов печатного текста и впился в строчки глазами.

– Ну вот и хорошо, вот и ладненько.

Старший майор поднял трубку закрытой линии связи с наркомом:

– Лаврентий Павлович, есть донесение от «Гудвина».

– Очень хорошо. Быстро ко мне!

– Есть, товарищ генеральный комиссар.

Платов прошел в приемную наркома.

– Разрешите, Лаврентий Павлович?

– Входи. Докладывай.

Берия снял пенсне, принялся протирать стекла.

Платов открыл папку, достал листы.

Нарком указал на стул рядом со своим рабочим столом:

– Чего стоишь? В ногах правды нет.

Платов присел, начал вслух читать донесение. Когда закончил, Берия забрал у него папку.

– Значит, Петр Анатольевич, что мы имеем? Действующий секретный диверсионный центр, в котором начальствующие посты занимают перебежчики. Разведчик, который по счастливой случайности оказался куратором центра. Предложенные им места десантирования группы Шелестова и ее временного проживания с возможностью работать по объекту. Так?

– Так точно!

Берия кивнул:

– Очень хорошо. Группа к работе готова?

– Так точно.

– Проблем с самолетом для переброски боевого подразделения у вас не будет.

– Так точно.

– Хорошо. Возвращайся к себе, я позвоню товарищу Сталину. После разговора с ним приеду сюда. Это, сам понимаешь, может быть и глубокой ночью.

– Понимаю, товарищ генеральный комиссар.

– Понимаешь, – повторил Берия, обычно он так не делал. Судя по всему, его терзали какие-то сомнения.

Интуиция не подвела Платова. Берия резко встал, прошелся по кабинету. Повернулся к начальнику управления:

– Скажи откровенно, Петр, ты веришь в то, что операция будет проведена успешно?

– Конечно, иначе…

Берия буквально впился глазами в Платова:

– Иначе – что?

Старший майор выдержал этот взгляд, сохраняя спокойствие, ответил:

– Иначе, несмотря на очевидные последствия, открыто бы заявил вам о невозможности уничтожения вражеского диверсионного центра.

– Но товарищ Сталин поставил условием захват бывшего полковника Грунова.

– Я помню. Вот насчет захвата, признаться, уверенности у меня нет. И не потому, что Шелестов не сможет его взять, а потому, что действовать группе предстоит в максимально сложной обстановке. Скорее всего, во время авиационного налета нашей авиации. У нас нет и не может быть гарантий, что Грунов не пострадает во время бомбардировки. Бомбы не разбирают, где свои, а где чужие.

Берия подошел вплотную к Платову:

– Мне так и доложить товарищу Сталину? О твоих сомнениях и отсутствии гарантий?

– Я считаю, нужно поставить Иосифа Виссарионовича в известность, что подобный вариант развития событий не исключен.

– И это должен сделать я!

– Если вы проводите меня к Верховному, я лично доложу о своих сомнениях.

– Это исключено.

– Ну тогда решайте сами, я жду приказа на начало операции.

– Когда планируешь перебросить группу Шелестова под Ригу?

– Как только поступит приказ.

– И сколько ему потребуется времени, чтобы провести все необходимые мероприятия и сообщить точные координаты центра?

– Думаю, несколько дней. Но вот одного не могу понять. Ремезов курирует объект, он имеет полный доступ, у него карты, он знает координаты объекта, почему ему не навести нашу авиацию на этот «Тайфун».

– А Грунов? Его тоже брать нашему разведчику? А потом вместе с предателем застрелиться на месте? Потому, что большего он сделать не сможет. Впрочем, и захватить Грунова в одиночку – тоже.

Платов кивнул:

– Понятно. Центр центром, а товарищу Сталину нужен бывший полковник Грунов.

– Да. Вариант отхода группы вместе с предателем отработан?

– Нет.

Берия удивленно посмотрел на Платова:

– Что значит «нет»?

– Лаврентий Павлович, здесь, в Москве, мы можем составить сотни планов отхода, которые будет невозможно использовать на месте. Мы уже говорили об этом. Вариант отхода Шелестов будет просчитывать на месте, с помощью «Гудвина». То есть действовать по обстановке. Хотя ему и по центру придется действовать не по плану, а по обстановке.

Берия сел на место:

– Вот легко тебе от этом рассуждать. Шелестов на месте все будет решать сам. План операции готов, над ним работали специалисты твоего управления, но решения остаются за майором Шелестовым. Мне тоже так говорить Иосифу Виссарионовичу? Не волнуйтесь, мол, у нас есть Шелестов, он и без управления НКВД и без нас с вами все решит по обстановке?