— А разве нет?

— Точно, дурак, — убежденно покачала головой Белка. — Нет чтобы гонца отправить, так он голубями решил отделаться. Да еще небось через Тропу смертников их пускал?

— Ну… да, — растерялся Элиар. — Вы же говорили, что только там есть возможность пройти незаметно.

Таррэн хмыкнул.

— А про заклятие остановленного времени ты, конечно, не подумал?

— Ну все, — выдохнула Белка. — Я его сейчас прибью!

— М-да, — закашлялся воевода при виде ошарашенной физиономии светлого. — Боюсь, это безнадежно: раз уж он за двадцать лет забыл, каково там, значит, счастливо жил все это время. А его птички еще лет двести будут висеть в воздухе, предупреждая других дураков, куда не надо соваться. Если, конечно, их еще не сожрали.

Белка укоризненно покачала головой.

— Ох, Элиар… кажется, должность плохо повлияла на твои мозги. Двадцать лет назад ты еще не был таким бестолковым. Ты же маг. Честное слово, я разочарован. Ну неужели ты не мог хоть разок показаться девочкам на глаза и чмокнуть каждую в щечку? Знаешь, как они тебя ждали, подлец? Знаешь хоть, дурень несчастный, на какие жертвы мы ради тебя пошли? Ей-богу, Траш тебя живьем съест, когда пронюхает, что ты сидишь тут — живой и здоровый. И я ее отговаривать не стану, так и знай!

— Вы что, и их?.. С собой?.. — вдруг отшатнулся светлый, с ужасом уставившись на давних друзей.

Белка сухо кивнула.

— Сам знаешь, насколько мы тесно связаны.

— Вы сумасшедшие, — дрогнувшим голосом подтвердил Элиар. — Причем все вместе, всей своей стаей, исключая только…

— Умолкни, — грубо оборвал его Таррэн. — Какого Торка ты вообще забыл в Стиллосе, если должен сидеть в своем лесу и тихо сопеть над ухом дядюшки? Да еще в такой компании, как двое селльрилов?[5]

— К темным едем, — моментально помрачнел Элиар. — Нам приглашение недавно пришло. Сам понимаешь, неофициальное, потому что Темный лес до сих пор не поддерживает с нами дружеских отношений. Но владыка Тирриниэль намекнул, что хотел бы встретиться, вот дядя и обязал меня выяснить, в чем тут дело. Нам даже портал выделили до границы Темного леса. Завтра планировал использовать, а тут вы на мою голову свалились.

Белка переглянулась с Таррэном и Шранком.

— Когда пришло послание? — отрывисто спросил Таррэн, у которого внутри снова шевельнулось смутное беспокойство.

— Пять дней назад.

— Стиль?

— Все как обычно: ровно, вежливо и запутанно.

— Дату указали, к которой ждут?

— Да. Через три дня истекает срок приглашения. Почему ты… — Светлый вдруг осекся, запоздало задавшись закономерным вопросом. — Эй! А вас-то каким ветром сюда занесло?

Гончая поджала губы.

— Кажется, дела там неважные. Тирриниэль не стал бы их торопить, если бы не был уверен.

— В чем? — нахмурился Элиар, но она не обратила внимания: повернувшись к благоверному, осторожно коснулась его плеча.

— Думаю, он слегка не рассчитал сроки. Или потерял надежду, если, конечно, не произошло что-то такое, что истощило его намного быстрее.

Таррэн прикрыл глаза.

— Проклятье…

— Нам надо поторопиться, — кивнула Белка. — Эл, на сколько душ рассчитан твой портал?

— Ну… человек десять могу гарантировать. Если будет еще маг в помощниках, то побольше проведем, но пятнадцать — это максимум.

— За раз?

— Конечно. Он и рассчитан на один раз, потому такой мощный.

Гончая неуловимо нахмурилась, о чем-то напряженно размышляя.

— Белик, в чем дело? — вконец встревожился светлый.

— Мой лорд? — забеспокоились и темные, но Гончая вдруг решительно тряхнула головой.

— Так. Элиар, нам понадобится твой портал. Отсылай своих приятелей обратно — нам их услуги больше не понадобятся, да и рисковать двумя лишними жизнями я не хочу. Все остальные идут с тобой и не позднее чем завтрашним утром перебираются к Темному лесу. Таррэн, насколько у вас хорошо с патрулями?

— Полагаю, минут через пять нас обнаружат. Что ты хочешь сделать?

— Хочу протащить через портал всю нашу компанию.

— Зачем? — непонимающе поднял глаза Элиар.

— Затем, что нам туда тоже надо позарез — Таррэну зов пришел три недели назад. А значит, нам больше некогда расслабляться — придется поджимать хвосты и бежать быстрее ветра, чтобы не опоздать.

— Белик, ты о чем говоришь?!

— Об Уходе, — тихо обронил Таррэн, и в «Золотой подкове» воцарилась недобрая тишина.

К опочивальне владыки Иттираэль почти бежал — амулет-накопитель, служивший хранителю путеводной ниточкой и заодно сигнализирующий о состоянии повелителя, последние несколько минут стал подавать весьма странные знаки. Странные настолько, что в первый миг маг даже не поверил: создавалось впечатление, что владыка Тирриниэль подключен к мощнейшему источнику и восполняет истощенный резерв умопомрачительными темпами. Крохотная звездочка амулета в его левом ухе мелко вибрировала от проходящей через нее силы, будто не была изготовлена из небесного металла. Она должна была выдержать даже в том случае, если владыка решился бы высвободить «Огонь жизни» или произнес бы слова посмертного проклятия, желая прекратить свои мучения. Но царственный эльф явно был жив, причем с каждой минутой чувствовал себя все лучше, тогда как амулет заметно нагрелся и, казалось, вот-вот рассыплется на части.

Иттираэль совершенно не представлял, что могло довести его лучший артефакт до такого плачевного состояния. Он раз за разом перебирал в уме возможные причины, но, сколько ни старался, не находил ответа. Это обстоятельство так сильно раздражало хранителя, что встретившиеся ему на пути эльфы, спешащие в чертоги на доносящийся оттуда шум, шарахались прочь, если горящий взгляд Нетопыря останавливался на ком-либо из них хотя бы на мгновение.

Влетев в покои повелителя, Иттираэль ошарашенно остановился, не узнавая обстановку и силясь хоть что-то разглядеть в огромном полупустом помещении, в котором до сих пор клубился дымок и витал мерзкий запах гари. Как выяснилось чуть позже, смежные комнаты, которых вокруг спальни владыки когда-то насчитывалось около десятка, теперь куда-то исчезли. Все сразу. При этом перегородки между ними тоже испарились, оставив после себя лишь проплешины на полу, кучки дымящейся золы, хлопья витающего в воздухе пепла и стойкий запах гари, от которого воротило с души. Дорогие ткани, драпирующие стены изнутри, тоже безвозвратно сгинули. От мебели остались только воспоминания. Хотя, если присмотреться, в паре обугленных кусков дерева еще можно было распознать несколько изысканно отделанных шкафов и кушеток. А посреди всего этого безобразия потерянно и как-то жалко переглядывался личный десяток владыки, среди которого каким-то чудом затесался Тартис — тоже слегка потрепанный, озадаченный, но вполне живой.