И неожиданно разворачивает меня к себе задом, наклоняя к спинке дивана так, что мне приходится стоять одной ногой на пальцах, а второй коленкой на подлокотнике дивана, и дергает мои бедра к себе. И шлёпает мне по заду своим стояком! Бесстыдник! И понятно теперь как, мой зад торчит удобно для Ромашки и мне удобно кусать обивку, чтобы не заорать в голос от первого толчка, медленного, но слезы из глаз не заставляют себя ждать. Распух питон в ожидании и окаменел. Он то погружается немного, то снова выходит, шипит на меня опять, а я все, что могла, уже сделала, там мокро, как после ливня в океане! Сам виноват, раскормил змея, вот он и застревает!

— Стефи-и-и, расслабься, — требует Рома, что в моем понимании, конечно, невозможно, но я стараюсь и отдаюсь полностью в его руки и подчиняюсь мастеру.

Сначала Рома двигался медленно, давая мне снова к нему привыкнуть, он гладил спину, сжимал ягодицы, что-то там шипел и рычал, приказывая мне не жевать диван.

— Стефи-и-и, кричи, моя плохая девочка, хочу слышать… и держись крепче.

И я кричу, потому что он подхватывает ногу, ту, что мучилась на цыпочках, и отводит ее вверх, проникая так глубоко, что, кажется, питон теперь знает, как выглядят все мои органы внутри. А некоторые и пощупал.

И теперь буравит так быстро, что я даже не успеваю ничего делать в ответ. Он просто трахает, быстро, жёстко, и позволяет мне только стонать и судорожно сжимать руками ткань дивана. Сам дергает мою ногу в ритм своим диким толчкам, прижимая второй рукой мою спину, наверное, чтобы я не перелетела от его бешенных фрикций через диван.

И да, я его плохая девочка. Мне нравится его животная страсть, я кричу и даже требую ещё. Не пытаюсь остановить его, когда чувствую палец на колечке ануса. Меня уже ничего не пугает с ним, будто он просто гасит все сомнения, утягивая в свою преисподнюю, где можно всё. Абсолютно всё и без правил, ограничений и позволяя любой фантазии воплотиться в жизнь.

Обжигающие спазмы взрываются быстро, разливаясь внутри, горячей волной возвращаясь в голову, все эти импульсы тока оглушают. Я знаю, что опять кончаю без него, но контролировать это не могу, и, скорее всего, он этого и добивается, протискивая руку и также быстро массируя горошину клитора, склоняется к моему плечу, и от его колючести в комплекте с горячими поцелуями и дыханием, ласкающим кожу, у моих мурашек, кажется, разгар нашествия под звуки тяжелого рока, и на радость им яркий салют в моей голове.

Я не чувствую, как мне сводит ногу от подлокотника, обтянутого кожей, не слышу, что мне говорит Рома, точнее, мне кажется, что мне это мерещится. В этот момент я взлетаю и падаю одновременно, все мои разрывающиеся спазмы дарят мне невыносимо сладкую разрядку, так что мне кажется, что я сознание потеряла, потому что не помню, как оказалась на диване с широко раскинутыми ногами, между которых устраивается адский развратник, заставляя чуть ли не на шпагат их растянуть, чтобы вместить его плечи.

— Лишаешь меня девственности, Стефи, никогда этого не делал, — запросто признается Ромка, в отличие от меня не стесняясь своей некомпетентности в таком ответственном деле.

Я не знаю, какой вредный таракан лишил меня важной и почетной миссии, но в этот момент вспоминаю, что сказал Андрей. Только секс. А дальше пустота. А я хочу больше чем секс. Хочу, чтобы он узнал меня другую. Точнее, вспомнил.

Он смотрит так же, как и там, когда сказал мне, что влюблен, сражен и покорен своей женой Стефи. И я уже больше, чем он сам, хочу заполучить свой эмоциональный след, максимально четкий.

— Нам нужно поехать… найти переулок и стену… — прошу я его остановиться, потому что у Ромы уже не воспоминания, а самое настоящее соблазнение, он безошибочно находит губами самые чувствительные участки бедер, целуя, и шепчет в ответ своим порочным хриплым голосом:

— Тогда я тебя трахну прямо там, на виду у прохожих, или… то есть «и» в лимузине тоже. Сейчас, Стефи, здесь.

Он не просит и не пытается договориться, просто ставит перед фактом, приказывает, не слушая даже, что я хочу полное погружение, с ветром и шумом улицы, с желтыми фонарями и холодной стеной за спиной. Только его правила.

— Ты… ты тиран! — упираюсь ладошками в его плечи, потому что ноги еще пьянее меня, сопротивляться не могут, они в его власти.

Ромка на все мои брыкания только еще сильнее вжимает меня в диван, поднимаясь ко мне, хватает руки и задирает их вверх, с совершенно диктаторской интонацией рычит:

— Не тиран я! Выбирай любую позу, Стефи, как ты хочешь? Видишь, какой я демократичный! Даю тебе выбор!

«Вот как можно быть таким невыносимым говнюком и одновременно таким няшкой?» — не успела подумать я, как он самоуверенно добавил:

— Все равно будет, как я захочу!

Конечно, бороться за свою пьяную мечту — среди ночи сорваться в поисках подходящей стены для поцелуев, — с мускулистым парнем, которому и правда ничего не стоит заняться сексом хоть на кассе супермаркета под аплодисменты покупателей, шансы так себе, но я умудрилась слинять, пока он по моей просьбе встал за водой.

Никогда прежде мне не доводилось бегать по номеру голышом от мужчины в таком же прикиде. Как бегать максимально привлекательно, сверкая голым задом, я не знаю, «Космополитен» меня к этому не готовил, поэтому я была рада, что долго и не получилось. Обнаженное горячее тело Ромео спустя минуту было подо мной. А под нами диван. И я, лежа спиной на твердых буграх его мышц, просто из вредности говорю:

— В этой позе хочу, my devil!

Ромка хохотнул, наверное, потому что я сильно ошиблась, думая, что так неудобно. Ему, похоже, удобно везде и всяко. Хоть на камнях, хоть в перьях, хоть так.

— Знала бы ты, как давно я хочу тебя именно так, моя плохая девочка Стефи!

И, похоже, не врет, его руки тут же, как будто сто раз репетировали, резво заскользили в разные стороны. Одной сжимая грудь, второй поглаживая бедра, раздвигая их и накрывая ладонью промежность, вдруг сжал ее сильно, простонав мне в ухо:

— Стефи-и-и, ты кайф! Я бы с тобой сутками изучал камасутру!

Ох, знал бы ты, Ромашка, как мне от тебя голову сносит! Сильно бы удивился. И я удивилась, как быстро он раскидал мои ноги по бокам, приподняв меня, вошёл одним движением, сразу на всю длину, и от его матерного стона мне в ухо, снова запульсировало все вокруг его гиганта.

Мои эмоции стали еще разнообразнее от его сумасшествия. Когда он вдруг сильно прижал меня за талию к себе, фиксируя и разгоняясь, кажется, быстрее, чем бьется мое сердце в ушах, вторая тяжелая ладонь опустилась мне на шею, надавливая, что стало трудно дышать.

Лёгкий испуг, адреналин и возбуждение — это, наверное, его любимый сатанинский коктейль для дам. Потому что ему нравится, так что он хрипло рычит, вгоняя себя в меня быстро и глубоко, целуя, всасывает мою кожу на шее и плечах. Жесткие бедра ударяют по моим, Ромка двигается быстро, замедляясь только когда вертит мою голову к себе, целуя, загоняя в меня одновременно и питона, и свой наглый язык так глубоко, насколько может. Точно одна из его фантазий, может, из того дня, когда он тискал меня на своих коленях в кабинете.