И тут я вспоминаю, что сказала Валери, когда дала нам часы. Они водонепроницаемые, но вода может помешать сигналу.

Я смотрю на Лору и Бэррона, которых, видимо, не предупредили. Теперь им приходится отсидеть штрафные минуты. Не размышляя больше ни секунды, бросаю сумку, снимаю туфли и прыгаю в дизайнерском платье вслед за Джошем. Он уже поднимается на поверхность и сталкивается со мной.

– Что ты делаешь в бассейне? – фыркая, спрашивает он.

Когда я ему все объясняю, он радостно обнимает меня. Тот факт, что на нем только боксеры, а моя кожа прикрыта лишь облепляющим тело атласом, вызывает во мне жар. Я бы не удивилась, если бы увидела, как поднимаются клубы тумана.

Возможно, Джош думает о том же. Или он реагирует на шепот Лоры и Бэррона, которые все еще спорят, что Лора тоже должна спуститься в воду.

– Пойдем дальше, – говорит он. Мы быстро возвращаемся к краю бассейна, смущение, словно вода, давит на меня с каждым взмахом руки.

Мы находим несколько халатов и пушистых тапочек возле двери на лестнице наверх и практически одновременно хватаем их. Я закутываюсь в ароматный хлопок, и мы покидаем бассейн.

– На дне лежит гиря. На ней было написано, что нам нужно в западную башню, – говорит Джош. Сейчас мы поднимаемся по лестнице на первый этаж и направляемся в западное крыло, на углу которого по приезде заметили высокое, похожее на башню сооружение. Но можно ли назвать его западной башней?

Еле переводя дыхание, мы поднимаемся ступенька за ступенькой по винтовой лестнице. Становится все прохладнее. Жаль, я не сняла мокрое платье, которое теперь промочило и халат. Уже собираюсь попросить о передышке, но тут мой взгляд падает на тяжелую дверь, за ней виднеется башенное помещение – крошечная комната с маленькими бойницами и камином. Потрескивающее пламя является единственным источником света. Рядом с ним вязанка дров. Пахнет холодной ночью у лагерного костра. Прохладный ноябрьский ветерок проникает в комнату с тихим свистом, и я понимаю, почему, несмотря на уютный камин, тут так холодно. В маленьких окнах нет стекол.

Сбоку от лестницы, на верхней ступеньке которой стоим мы, часть башни отделена занавеской. Перед нами с Джошем находится гигантская кровать. На темных шелковых простынях танцуют отблески пламени.

На кровати лежит записка.

Джош поднимает ее. Мне нужно немного времени, чтобы передохнуть, и я встаю перед камином. Несмотря на жар камина, ужасно холодно, губы не перестают дрожать.

– Какое следующее задание? – бормочу я.

Джош не отвечает, лишь лихорадочно осматривается. Мне становится страшно.

Дрожа, я спешу на замерзших ногах к нему и беру записку из его рук.

В этот момент мы слышим, как в замке поворачивается ключ.

Пятница, 13.11

Я колочу в тяжелую дверь. Мои удары разносятся эхом по маленькому помещению и по лестнице с той стороны двери. Сердце бьется все быстрее. Уже не чувствую холод, его подавила буря из воспоминаний, накрывшая и поглотившая меня.

– Ты не можешь просто так все закончить! – громко кричит Мейсон. В ушах шумит.

– Нет, могу, – отвечаю я уверенно, как тренировалась говорить вместе с Ханной.

– Это ее вина, да? Эта стерва настроила тебя против меня! – продолжает он и проводит рукой по коротким волосам. – Нет, прости, мне очень жаль, – тут же добавляет он. – Ты нужна мне, Кара. Я не могу тебя потерять. – Его глаза покраснели, и он кажется потерянным. Сама понимаю, что все время покупаюсь на это. Ханна потребовала, чтобы я оставалась сильной.

– Я ухожу, Мейсон. Всего тебе хорошего.

Я уверенно иду к двери, но он быстрее. Мейсон отталкивает меня легонько, не причиняя боли. Я отшатываюсь назад и вижу, как он закрывает дверь снаружи и поворачивает ключ. Я стучу, снова и снова, по двери, но никого в доме нет, никто мне не поможет. Только Ханна, которая ждала меня в машине возле дома, наконец приходит и спасает меня.

– Кара, Кара! – На плечо ложится рука. Мягко, успокаивающе. Дыхание Джоша касается моего все еще влажного затылка, и мне становится лишь холоднее.

До этого момента воспоминания о разрыве с Мейсоном походили на черно-белое фото в старом альбоме на чердаке души. Я оставила Мейсона позади, но иногда, оглядываясь, краем глаза вижу тень наших отношений. Видимо, все пережитое за последние дни было уже чересчур. Я съеживаюсь возле двери, руки болят, потому что я слишком часто колотила по дереву.

– Я сообщу Келлану, что мы от этого задания… или награды, как бы они ее ни называли, отказываемся. Ладно? – Его нежный голос помогает, удается снова дышать, пусть даже слабо. Я обессиленно киваю, но не хочу смотреть на Джоша. Не хочу, чтобы он видел меня такой – развалину, в которую превратил меня Мейсон и которая снова всплыла на поверхность.

– Тебе нужно к камину. Ты вся замерзла. Пойдем, я тебе помогу.

Мои конечности окоченели, а уши горят от боли. По волосам все еще сбегают капли и впитываются в мягкий хлопок халата. Джош не видит, что я плачу.

– Сюда, – нежно говорит он. Он меня не хватает, не тянет, просто предлагает свою руку в качестве поддержки. Я ценю этот жест и пользуюсь им.

Жар камина согревает меня, но не может прогнать холод, пронизывающий все тело. Раньше никогда не было таких панических атак. Да, периодически я просыпаюсь из-за кошмаров о том дне. Но все остальное Ханна держала подальше от меня одним своим присутствием. Теперь Ханны нет, и воспоминания возвращаются. Меня бьет неконтролируемая дрожь, скорее от холода, чем от страха. Я отталкиваю все картинки и все чувства этого дня, как учила Ханна. Между тем Джош звонит Келлану. Я и не заметила, что он забрал свой телефон из бассейна.

– Мы хотим отказаться. Каре нехорошо… Что, тогда мы теряем уайлд-кард? Мы его заслужили, черт… Нет, в записке указано, что эта ночь награда, а не наказание. А от награды можно отказаться… Секунду, я спрошу.

– Мне уже лучше, – говорю я, глядя на камин. Жар высушивает последние слезы. Пульс нормализуется, хотя холод не уходит. Я не позволю Мейсону портить мне жизнь. Больше нет. Хватит и того, что уже одно его имя бросает тень на любые потенциальные отношения. По венам проносится решимость. Я выпрямляюсь, как внутренне, так и физически.

– На самом деле? Мы не обязаны через это проходить, Кара.

Наконец я поворачиваюсь к нему. Его внимательный взгляд замечает мокрые волосы, покрасневшие глаза и остальные части тела, видневшиеся между складками халата. Я закутываюсь плотнее.

– Мы справимся, – говорю уверенным голосом.

Очевидно, Джош чувствует мою решимость, коротко кивает и говорит в телефон.