Великий князь киевский будто угадал его мысли.

– А Собеславу хорватскому я немедля посыла отправлю! – заявил он. – Строго потребую: гридня моего лучшего Илью Серегеича освободить немедля и обиды искупить.

– Думаешь, послушает Собеслав? – с сомнением проговорил Духарев.

– Может, и нет. Но всяко ценить будет сына твоего поболе и убивать зазря точно не позволит. Кабы на его месте я был, то я бы вместе с Ильёй ещё и голову владетеля этого, Мислава, в Киев отправил. И тем гнев мой утишил.

– Я бы не мёртвую голову владетеля предпочёл, а живого сына, – заметил Сергей Иванович. – А будь ты на месте Собеслава, то не за оставшиеся земли трясся, а давно б уже Червень отбил.

И это тоже было правдой. Но положения не улучшало. А в том, что Собеслав готов прогнуться перед Киевом, Духарев не сомневался. А вот захочет ли Мислав прогнуться перед своим князем? Большой вопрос! Нет, не зря он за Артёмом послал. Решать надо срочно и самим. Ждать, пока великий князь своё большое войско на хорватов двинет, неразумно. Тем более что организовать рейд и навалять какому-то владетелю им вполне по силам. Главное – сделать всё быстро и скрытно. Не дать Миславу реализовать принцип: «Нет человека – нет проблемы».

Мысль о том, что Ильи уже может не быть в живых, Сергей Иванович гнал от себя как непродуктивную. Его задача – сделать всё, что можно сделать. И уповать на Бога. И надеяться, что Бог не оставит сына, несмотря на все эти игры с бесами, которые он, Сергей Иванович, сам и запустил. Эх, ему бы ту крепость в вере, что есть у Сладиславы! Но – трудно. Всё же родился Духарев совсем в другое время, да и здесь его наставником был самый настоящий язычник. И не следует забывать: у Ильи наставник был тот же. Так что и его благочестие тоже небезупречно. Так что остаётся уповать лишь на Милосердие Божие… И добрую сталь. С которой, по счастью, у князь-воеводы отношения понятные: не подведёт.

Дальний острог владетеля Мислава

Дождь усилился. Ничего не разглядеть дальше протянутой руки. О том, что и где расположено в хорватском остроге, Илья знал лишь со слов шутника. Сам он, пока тащили из возка в клеть, мало что успел увидеть. Да и темно тогда было, хотя посветлее, чем нынче.

Следовало решить, как действовать дальше.

Можно было попытаться просто сбежать. Проникнуть в конюшню и разобраться с конюхами, что нетрудно, оседлать пару лошадок. Убрать стража на вышке посложнее, но поможет погода, которая нынче на стороне Ильи: видимость никакая. После стража на вышке устранить тех, что сидят в привратницкой. Тоже возможное дело. Они всё же сторожат от тех, кто снаружи, а не от тех, кто внутри. Потом открыть ворота – и вот она, свобода. Пока хватятся, Илья двуоконь успеет далеко уйти.

Неплохой план. Но Илье он как-то не по душе. Вот так вот сбежать, не отомстив обидчику? Стыдно. Не таким себе виделся Илья, не беглецом, во всю прыть удирающим от врага. Вспомнился великан из сна. Стал бы тот убегать? Да никогда! Илья же представлял себя именно таким: могучим, непобедимым, грозным, сокрушающим врага, а не улепётывающим от него в чужой рваной рубахе.

«Не побегу!» – решил Илья.

Пусть враги его бегут, вот что. Полсотни их? И что с того? Зато на стороне Ильи внезапность. Да он полный десяток успеет положить, пока хорваты глаза продерут. А ещё лучше – прихватить самого владетеля. Убивать его Илья не станет. Пленит – и довольно. Разгонит тут всех, выпотрошит Миславову казну, а его самого, в одном исподнем, увезёт с собой. А пока у Ильи в заложниках будет владетель, дружина его ничего Илье сделать не рискнёт. Разве что следом потащится. Но с этим Илья как-нибудь управится. Не труднее, чем из темницы выбраться.

Будь у Ильи время и желание обдумать этот план, он, скорее всего, сам признал бы его сомнительным. Проще перебить всю дружину Мислава вместе с самим владетелем, чем тащиться с таким пленником по его земле два десятка поприщ.

Но сейчас Илью ни к месту обуяла гордыня. Он казался сам себе не просто гриднем, пусть и отменным, а тем самым великаном, у которого навершие шлема – вровень с теремной кровлей. И всё ему подвластно, что пожелает.

И – никаких сомнений!

Отыскать вход в терем было нетрудно. Как оказалось, Илью держали в одной из его пристроек.

Главные двери оказались на запоре. Как и говорил шутник.

На высоте сажени от порога – маленькое окошко, теплящееся оранжевым.

Постучи, покричи – откроют.

Своему.

Илья, щурясь, посмотрел вверх. Там, где в дождевых струях терялась бревенчатая стена, Илья сумел разглядеть узкое, только чтоб стрелу пустить, окошко. В такое не втиснуться. Однако повыше должно быть ещё одно и, скорее всего, побольше.

Илья не без огорчения прислонил к стене трофейное копьё. Его придётся оставить. Для лазанья по мокрым стенам нужны обе руки. Ну да совсем безоружным он не будет. Есть удобный топорик, есть сажени три верёвки, есть нож… Убить кого по-тихому, а там и чем-то посерьёзнее разжиться можно.

Илья проверил, хорошо ли сидит в петле топорик, не выпадет ли? Потом примерился и, подпрыгнув, уцепился за край окошка. Мокрые брёвна были скользкими, но кое-какую опору для ног всё же давали. Очень кстати пришёлся резной наличник. Илья подтянулся, перехватился разок-другой и оказался в двух саженях над землёй.

И в сажени от верхнего окна, которое действительно было побольше, чем нижнее. Илья ещё раз толкнулся-подтянулся-перехватился и сумел зацепиться за край.

Нет, всё же маловато окошко. Пипка, пожалуй, пролезла бы. Илья – нет.

Внутри было темно и тихо.

Лезть выше? Ой рискованно. Брёвна скользкие. Сорваться – запросто. Можно, конечно, обвязаться верёвкой, но на чём её закрепить? И если сорвётся – наверняка нашумит. Нет, слишком рискованно.

Однако пробраться в терем необходимо. Иначе что? Удирать без денег, без доброго оружия, в чужих портках?

И это при том, что всё нужное здесь, в этом самом тереме. И оружие, и деньги, и, главное, виновник его, Ильи, бед.

Илья не сомневался: окажись он внутри – и всё будет, как он хочет. И впрямь: кто из владетелевых дружинников ему ровня? Двоих он придавил как кутят. Даже не запыхавшись. Сколько осталось? Три десятка? Так тех черемисов, которых он, считай, в одиночку положил, столько же было.

Главное – внутрь попасть, а там руки сами всё сделают.

И тут, очень к месту, вспомнились слова бати: мол, не стенами крепок город, а его защитниками.

Если двери не открыть снаружи, значит, надо, чтобы их открыли изнутри.

Но как?

Постучать?

Однако, стоит стражам увидеть рожу Ильи, и они дверь точно не откроют, а всадят ему стрелу между глаз.