– Молчать! – очень тихо, но очень яростно прохрипел Молотов. – Извольте сперва выслушать замечания руководства, а потом уж оправдываться, если вам есть что сказать в свое оправдание. Вас оскорбили? Унизили? Выставили на посмешище? Причинили боль? Нет. По какому же праву вы подозреваете соратников в низменных побуждениях? – Постепенно успокаиваясь, Молотов прекратил метаться по комнате и расположился напротив Тани. – Дан порядочнейший человек, умница, мастер на все руки. Женщин он перевидал столько, что появиться перед ним обнаженной – все равно что раздеться во врачебном кабинете. Но дело даже не в вашей излишней щепетильности. – Генеральский палец нацелился в присмиревшую Таню. – Дело в том, что глупые мысли помешали вам воспринять урок. Когда вы станете обрабатывать клиента, рядом с вами не будет наставника, чтобы прийти вам на помощь или исправить допущенную вами оплошность. Сначала разминка, затем обработка и наконец – р-раз! – Молотов стукнул кулаком по колену. – Момент истины! Вы поняли, как именно Дан отключил вас? Запомнили порядок его движений? Сумеете хотя бы приблизительно повторить процедуру?

– Нет, – растерянно призналась Таня. – Когда меня принимали на работу, не было и речи о том, что в мои обязанности входит массажировать каких-то клиентов. Тем более что мне придется отключать их. А если у меня не получится? Или если я перестараюсь?

– Вот это как раз не страшно, – буркнул Молотов. – Работать будете с подонком, по которому не только тюрьма плачет, но и петля. Вы не имеете права на ошибку. Вы обязаны найти нужную точку.

– Сен, – пробормотала Таня.

– Что вы сказали?

– Так называют таиландцы энергетические точки человеческого организма. Их семьдесят две тысячи. По-моему, Дан воздействовал на ту, которая находится здесь. – Таня прикоснулась к переносице. Ударил меня раскрытой ладонью, не сильно, но точно. Я моментально потеряла сознание.

– И пробыли в беспамятстве ровно пятнадцать минут, – сообщил повеселевший Молотов. – Времени хватит с лихвой.

– Для чего?

– Об этом позже. Завтра в семнадцать ноль-ноль Дан доложит мне о ваших успехах… или неудачах. – Молотов снова посмотрел на часы. – В зависимости от этого будем выстраивать наши дальнейшие действия. Хоть скисните в бассейне, хоть расплавьтесь от жары, а завтра из сауны ни ногой. – Молотов погрозил пальцем. – Мне нужен результат. Определенный и положительный. Отнеситесь к этому с должной серьезностью. Ведь одно неверное движение способно поставить под угрозу…

– Мою жизнь? – пискнула Таня.

– Да, вашу жизнь тоже, – неохотно подтвердил Молотов. – Но жизнь можно спасти, а вот намеченную операцию – вряд ли. Соберет наш вервольф камешки, сядет на стрекозку и – фр-р, поминай как звали.

– От этих намеков я совсем запуталась, – пожаловалась Таня. – Человекообезьяны, оборотни, стрекозы, камешки… Если это сказка, то уж очень она страшная.

– Мы рождены, чтоб сказку сделать былью. – Пропев строчку из песни, Молотов смутился. – Я не имею в виду страшную, я имею в виду… – Он развел руками, изображая то ли цветущий сад на Марсе, то ли салют над Москвой. – Короче, чтобы без человекообезьян и прочей зоологической пакости. И от вас, – он посмотрел на Таню, – от вас во многом зависит успех этой благородной миссии. Звериный оскал капитализма мы повидали, он нам не по нраву, такой оскал. Если уж строить капитализм, то с человеческим лицом, понимаешь. Вопросы есть? Вопросов нет. – Ответив себе, прежде чем Таня успела вымолвить хотя бы словечко, Молотов встал. – Значится, так, с раннего утра занятия с массажистом и психологом, попеременно. В семнадцать пятнадцать – ко мне на ковер. И не теряйте времени понапрасну, его у нас в обрез. Луна, она не стоит на месте.

– Опять луна, опять загадки, – жалобно воскликнула Таня, глядя на удаляющуюся генеральскую спину. – Хотя бы на один вопрос вы мне можете ответить, Мирослав Михайлович?

– Один, – предупредил обернувшийся Молотов. – И по существу.

– Я где-то слышала, что у таких мужчин, как Дан, голос высокий, как у мальчиков, а он разговаривает совершенно нормально. Значит, это излечимо?

Генеральское лицо выразило высочайшую степень изумления.

– Кто вбил вам в голову эту ерунду? – возмутился Молотов. – С какой стати голоса у таиландцев должны быть детскими?

– Не у всех, – уточнила Таня, подыскивая обтекаемые фразы. – У тех, которые… которые не могут стать отцами.

– Почему это они не могут?

– Допустим, в силу своей профессии. Ну, которая негативно сказывается на мужском здоровье.

– Детский лепет какой-то, – насупился Молотов. – Профессия у Дана, прямо скажем, не сахар, но он здоров как бык. Его жена – она наших кровей, между прочим, – третий год подряд исправно рожает ему сыновей…

– Как сыновей? – опешила Таня.

– Очень просто. Три мальчика. – Для наглядности Молотов выкинул соответствующее количество пальцев. – Он прекрасный работник и отличный семьянин. У вас к нему какие-то претензии?

– Нет, что вы.

Фыркнув, генерал вышел, оставив Таню в растерянных чувствах. Количество сюрпризов, выпавших на ее долю, превысило допустимую норму. Она потеряла способность негодовать и возмущаться. А ведь главные испытания были еще впереди.

Солнце еще только-только выглянуло из-за кромки леса, ночные тени все еще клубились в ложбинах, а трава была влажной, как после дождя, когда Иван и Олег добрались до облюбованной лужайки. Штаны обоих намокли от росы по колено, но они не обращали на это внимания, занятые негромкой беседой.

– Уверен? – мрачно спросил Олег.

– На все сто, – подтвердил Иван. – Дело даже не в том, что нам посулили чересчур крупный куш. Дело в подходе. Во время вчерашнего инструктажа МММ ни словом не обмолвился о том, как нам следует продавать алмазы. Сам понимаешь, какой переполох поднимется, если запустить на черный рынок больше пятидесяти килограммов алмазов. – Иван покачал головой. – Поползут слухи, спецы немедленно увяжут сделку с крымской эпопеей. ФСБ не заинтересована в том, чтобы ее обвинили в ликвидации и ограблении Шарко, но вместе с тем руководство абсолютно не заботится о заметании следов.

– Еще как заботится, – мрачно возразил Олег, останавливаясь посреди лужайки. – Но нашу команду не берут в расчет. Потому что МММ прекрасно осведомлен о том, что никакими алмазами мы торговать не будем. На нас поставили крест. Похоронили заживо. Кстати, погребение нужно отрепетировать.

– Опять ты со своими шуточками, – проворчал Иван, озираясь по сторонам. – Зачем ты меня сюда привел? Уж не на дуэль ли собираешься вызвать?

– А что, неплохая идея. – Олег подбоченился и выпятил грудь. – Сударь, вы имели наглость флиртовать с дамой моего сердца. Защищайтесь! – С этими словами он извлек из-под пуловера два спецназовских ножа, один из которых протянул товарищу. – Кто-то из нас должен остаться здесь, чтобы не препятствовать счастью второго. Пусть клинки рассудят, кому достанется Татьяна.