– Ну, с го-шуа, – капризно повторила Илларионова, словно Елена Петровна спросила абсолютную глупость. Немного подумав, Вера решила проявить снисходительность. – Вы правда, что ль, не в курсе? Ну да, откуда вам знать… Го-шуа – это точечный китайский массаж. Очень модный. Тут недалеко один китаец принимает, спец высшей категории, с лицом чудеса творит. Чувствую себя помолодевшей на десять лет. Рекомендую. Берет, правда, дорого, и ездить далеко, но оно того стоит.

– Как-нибудь непременно воспользуюсь, – кивнула Зотова и усмехнулась про себя.

Если Вере Илларионовой по паспорту двадцать два года, выходит, она помолодела до двенадцати годков. Мозги вовсе лет на девять тянут, чего никакой модный массаж не исправит. Лучше бы книжку почитала какую-нибудь, все больше пользы. Хотя чтение умных книг явно гражданке не по силам. «Космополитен» ее настольная книга.

– Так вот, тачку я свою разгрохала, а таксисты в эту сторону огромные бабки заламывают. Вот и поехала на метро, как лохушка. Маршрутки не было долго, а китаец не любит, когда опаздывают. Пришлось тащиться пешком. Возвращаюсь от китайца – опять маршрутки нет. Заколебалась ждать, решила снова пешком пойти и поперлась через этот двор, чтобы путь срезать. Иду, никого не трогаю, как вдруг… – Илларионова сделала эффектную паузу, – у меня айфончик в сумке запиликал. Я за ним полезла. Ну и тормознула, само собой, не на ходу же трепаться. Достаю я свой навороченный эпл, коннектчусь с одной френдессой. Мы с ней кофе выпить планировали вечерком и развитуализироваться. И тут слышу вскрик. – Верочка сделала круглые глаза и хлопнула кукольными ресницами. – Потом странный звук, словно птица крыльями хлопает. А затем – хрясь! Прямо под ноги мне баба падает. Я ка-ак заору! Чуть брекеты не потеряла. Потом голову подняла, вижу – морда в окне торчит. И сразу исчезла. Из других окон тоже морды повысовывались, начали все орать, руками махать, полицию звать. Деревня! – с интонацией героини Людмилы Гурченко произнесла Илларионова. – На их вопли зеваки сбежались со всего района. Из подъезда жильцы посыпались. Как же, такое шоу. Во люди, блин! Мало им сериалов про ментов.

– Подробно опишите, кто появился из подъезда, сколько человек, как выглядели, пол, возраст, в какой последовательности выходили, – попросила Зотова, задумчиво глядя в рот Илларионовой и не видя никаких брекетов на зубах блондинки.

Вера заметила интерес следователя и широко улыбнулась:

– Новое поколение, прозрачные брекеты. Стоят уйму денег. Круто, да?

– На мой взгляд, вам никакие бекеты не помогут. В смысле, у вас зубы идеальные, – сказала Елена Петровна и спешно перевела тему. – Давайте к моему вопросу вернемся. Сколько человек вышло из подъезда?

– А я помню, думаете? – разочарованно вздохнула Илларионова. Ей, напротив, животрепещущую тему брекетов хотелось продолжить, а не обсуждать жильцов дома, где произошло убийство. – Мне не до того было, чтобы всех запоминать, – отмахнулась блондинка. Но все же сосредоточенно наморщила лоб. – Кажется, сначала вышли две карикатурные бабки.

– Что вы имеете в виду? – улыбнулась Зотова.

– Ну, такие, которые все на лавочках у подъездов постоянно сидят. Их еще «прожекторами перестройки» называют. Одна – толстая и низкая, другая – худая и высокая. Типа дуэта Урганта с Цекало. Глядя на них, уже ржать хочется.

– Кто еще?

– Потом усатый мужик с йорком. Клевый песик, а мужик так себе, средней паршивости. За ним алкаш в спецовке, лифтер из местного домоуправления.

– Откуда знаете?

– Слышала краем уха, как одна из бабок, толстуха, с ним ругалась, отчитывала, что лифт долго не шел чинить. Лифтер тут долго терся, дышал на всех алкогольными парами. Потом отправился в соседний дом кого-то из лифта вынимать.

– Все? Больше никто не выходил из подъезда?

– Девушка вырулила в очках и беретке. За ней истеричная тетка. Та прямо аж тряслась от любопытства. Все ломанулись на тело пялиться, только девушка мимо просквозила, как энерджайзер. Кажется, ей стало плохо. Бабки и истеричка завыли, как на поминках. Потом высокая бабка полезла у трупа пульс проверять. Как будто не видно, что законнектило девку с асфальтом навечно. Я ей говорю: не трогайте тело! Она все равно лезет. На шее пощупала, потом на руке, заняться ей больше нечем. Явно «ку-ку» на всю башку, из серии городских сумасшедших. Одета как оборванка, и котами воняло от нее за версту. Тело пощупала, песню запела себе под нос поминальную и ушла голубей кормить со спокойной совестью.

– Больше тело никто не трогал?

– Вроде нет. Хотя… Вру! Истеричка тоже лапала. Нагнулась и халатик на трупе поправила. В общем-то, осуждать ее за это нельзя. Мертвая лежала так некрасиво и была… – Илларионова наклонилась к Зотовой и доверительно шепнула следователю на ухо, что Климова была без белья. – Я сама хотела халат поправить, когда один придурок из зевак, молодой парень в лоховских шлепках, начал снимать погибшую на телефон.

– Фотографировал? – уточнила Зотова.

– Нет, на видео снимал. Со всех сторон. А мне тело страшно было трогать, поэтому я этому гоблину конкретно по фейсу сумкой зафигачила и пообещала, что если он телефон не уберет, то вовсе прибью. Короче, мало ему не показалось. – Верочка с гордостью продемонстрировала свою крохотную сумочку, в которой что-то мелодично позвякивало, и объяснила, предугадав вопрос Зотовой: – Китайские металлические шарики. Тяжелые, собаки, особенно если по лбу ими дать. Жаль, что сразу не заметила папарацци. Потом полиция приехала, он сразу свинтил. Испугался, что настучу на него. В Интернет, наверное, выложит, гаденыш. И будет купаться в лучах славы, – задумчиво добавила Илларионова.

Елена Петровна смягчилась и взглянула на блондинку иначе. Находчивая девица. Деморализовала папарацци китайскими шариками и переживает, что нелицеприятное видео модели попадет в Интернет. Значит, не все потеряно. Вроде и не глупая, жильцов дома описала нетривиально, образно и с юмором.

– Мы постараемся не допустить подобного, – успокоила Зотова. – Опишите мне подробно парня, который снимал.

– Совершеннейший лох, – сообщила Вера и назвала приметы самодеятельного папарацци. Постарайтесь уж его разыскать. Модельке-то все равно, она мертвая, а я живая. Когда он свой ролик вывесит, там буду и я в своей белой шубе. Оно мне надо?

– Это вы полицию вызвали? – рявкнула Зотова, снова потеряв веру в человечество. Илларионова вздрогнула от неожиданности и вылупилась.

– Говорю же, мне не до того было. Кто-то из жильцов, наверное.

– Почему вы не вызвали? – сухо спросила Елена Петровна.

– Переклинило меня. Я только моргать и орать была в состоянии. Ребята начали меня утешать, а я все никак не могла успокоиться. Это все так ужасно! До меня потом только дошло, что модель убить меня могла. Если бы не звонок френдессы, я бы не тормознула и тело на меня упало. – Илларионова скуксилась было, собираясь еще немного всплакнуть, но передумала. – Потом Брэд Питт с тем парнем, который в окне торчал, явились. Парень такой бледный весь был, словно его из гроба вынули. Но красивый. Парня запихнули в машину, а нас начали опрашивать. Ну я и брякнула, что видела его в окне. Знала бы, что меня потом пытать будут, как партизана… – Илларионова умолкла, покосилась на Елену Петровну и решила опасную тему сменить: – Вы что, думаете, он модель из окна выкинул? Вроде не похож на преступника. Я в людях прекрасно разбираюсь, мне даже говорят, что у меня ясное видение. Он стопудово не преступник, а вампир. Я тут недавно фильм один смотрела…