— Возможно, позже, — ответила я, на самом деле умирая от желания залезть туда прямо сейчас.

— Как пожелаете, — сказал джентльмен. — Я сожалею о том, что случилось с вами в интернате. Мой хозяин об этом не знал, иначе вмешался бы намного раньше.

— Ваш хозяин?

Сложно было поверить, что у такого респектабельного господина мог быть хозяин.

— Могу я спросить вас…

— Завтра, — сказал он. — Завтра будет время для разговоров, сегодня вам лучше отдохнуть. В шкафу вы найдёте новую одежду. На письменном столе я оставил несколько книг, если захотите почитать. Завтрак подадут ровно в восемь, я приду за вами в половине девятого.

— Простите, — перебила я. — Я ничего не понимаю… Но как вы говорите, завтра будет время… и… в общем, не хочу показаться неблагодарной, но у меня есть друзья, которые, возможно, в беде. Это мой брат Тит, которого я не видела много дней, и Эдди, и Те Труа, и…

— Ах, да, — воскликнул господин в котелке, — чуть не забыл. Если захотите увидеть друзей, они в номере 123.

Голова у меня закружилась, как когда я однажды залезла на дерево и случайно посмотрела вниз. Земля показалась мне такой далёкой и то приближалась, то исчезала, как набегающая волна. Я выскочила в коридор. 118, 119, 121… Добежав до комнаты 123, я ворвалась внутрь. И замерла.

Комната была ещё больше моей, без террасы, но с диваном и двумя двуспальными кроватями. Эдди растянулся на ближайшей из них, причёсанный и одетый как юный джентльмен. Тит и Те Труа сидели на полу и играли в оловянных солдатиков, они тоже были одеты как господа. На Тите были рубашка и жилет, он заливисто смеялся, пока Те Труа имитировал войнушку: «Пиф-паф! Бам! Зарядить ружьё!»

Они казались такими счастливыми, и на минуту я испугалась, что они про меня забыли. Но тут Эдди бросил книжку и закричал:

— Жюли!

В один миг они втроём навалились на меня. Тит спрятал у меня в юбке лицо и всхлипнул, Те Труа и Эдди стиснули меня в крепких объятиях, я закрыла глаза и почувствовала чьи-то губы на своих. Кто-то меня поцеловал. Я распахнула глаза, но всё было уже позади, а Эдди и Те Труа, оба красные, как горящие угли, смущённо отводили взгляд.

— Эм-м… — глупо протянула я, но что ещё мне было сказать?

Потом Тит прижал меня к себе ещё крепче и тоже чмокнул, и это разрядило обстановку. Те Труа и Эдди обняли меня снова, и мы устроили безумный хоровод, прыгая и смеясь, как ненормальные, и, закружившись, рухнули на землю, продолжая хохотать. Те Труа и Эдди завалили меня вопросами, как будто ничего и не было: ни поцелуя, ни кошмарного интерната, в котором я прожила прошлую неделю.

— Как ты?

— Что с тобой было?

— Где ты оказалась?

Я ничего не соображала, я могла думать только об украденном поцелуе и чувствовала, что горю, как свечка.

— Спокойно, спокойно. — Я постаралась сказать это как можно ровнее. — Я здесь, я вернулась.

Мальчишки наперебой принялись рассказывать, что случилось с ними, пока Те Труа, как всегда, не взял слово. Он рассказал, что после того, как их вывели из «Юнион Сток Ярд», их посадили в полицейскую машину и отвезли в сиротский приют.

— …Ужасное место, Жюли, мы ничего не могли делать целый день, за нами вечно кто-то следил, а еда была худшей из всего, что я когда-либо ел…

Детектив Бёрн пришёл в тот же день, потом вернулся на следующий и днём после и постоянно допрашивал их.

— …Однажды он даже отвесил мне пощёчину, — уточнил Эдди.

Бёрн хотел выяснить, что они знали о мистере Болтоне и его странном письме. В конце концов детектив пригрозил их разлучить, оставить Тита в приюте, а Эдди и Те Труа отправить в настоящую тюрьму.

— …И тогда, понимаешь, Жюли, нам пришлось сказать правду.

Тогда они рассказали ему, что нашли ценную вещь, которую хотели вернуть Каталогу. На этой фразе Бёрн поменялся в лице, разволновался и попросил показать эту вещь.

— …Но ведь у нас её не было, — усмехнулся Те Труа. — И тогда мы сказали, что для начала нам надо встретиться с тобой.

Признание детективу было сделано только этим утром, и уже в обед господин в котелке пришёл в приют. Он представился мистером Рафаэлем, извинился за поведение Бёрна и сопроводил их в гостиницу.

— И вот ты тоже здесь! — довольно воскликнул Те Труа.

Все эти признания меня ошарашили.

— То есть вы всё разболтали?

Эдди покраснел:

— Ну, не совсем всё. Мы сказали только, что нашли важную вещь и что хотим её вернуть, но мы не говорили, что это часы…

— Которые тем не менее были названы в письме, — уточнила я.

— Да, но Бёрну мы этого не сказали. И мистер Рафаэль обрадовался, когда узнал, что часы у нас и что мы всё это время их берегли…

Я не могла в это поверить.

— Вы рассказали нашу историю ещё и мистеру Рафаэлю?!

Те Труа опустил голову:

— Ты же видела, какой он милый? Как по мне, рассказать ему всё было хорошей идеей. Да и потом, они угрожали нас разлучить, понимаешь? А приют и правда был как тюрьма! И видишь, какая удача, мистер Рафаэль сразу вытащил нас оттуда.

— А куда отвезли тебя, что случилось с тобой? — спросил Эдди.

— Бьюсь об заклад, тебя поместили в школу для благородных девиц отдыхать и молиться днями напролёт, — усмехнулся Те Труа.

Я уставилась на него. Старый добрый Те Труа, всегда довольный и полный сил. Всё у них было хорошо, никого из них не били, и я не заметила ни тюремной униформы, ни следов цепей. Мы снова были вместе, к чему говорить о том, как мне пришлось нелегко? Лучше поскорее снова стать Железной Жюли, забыть прошлое и наслаждаться общением с друзьями. Поэтому я соврала:

— Примерно так всё и было, Те Труа. Меня заставляли шить и молиться.

— Я так и знал! Вам, женщинам, всегда легче.

Я улыбнулась. Да, если разобраться, он был прав, мне было не так уж и сложно. Я знала теперь, что намного сильнее любого парня. А воспоминания я спрячу поглубже, туда, где никто их не найдёт.

Тем вечером я не пошла к себе и осталась с мальчиками. Мы проболтали несколько часов подряд, пока я не заснула на одной из кроватей, похожей на облако. Проснулась я уже утром. Солнце пробивалось сквозь незакрытые шторы, Тит спал, ухватившись за мою руку, как обезьянка за лиану, он пах мылом, и я на минуту подумала, что всё ещё сплю. Это и был сон, не могла же я и в самом деле находиться в этом волшебном замке. Я не имела права быть такой счастливой.

Внезапно я вспомнила о Ребекке: я исчезла из школы, не попрощавшись, не сказав, куда ухожу, и, если честно, с вечера я не вспоминала о ней ни разу. Хорошей подругой я оказалась… Но что бы я могла сделать? Нет, отговорки, что-нибудь всё же могла. Например, поговорить о ней с господином в котелке, то есть с мистером Рафаэлем. Может быть, ещё не поздно.