— Что такое? — сонно спросил Викензо, просыпаясь.

— Почему я голая!? — закричала она, вне себя от паники.

Бьянка ничего не помнила после их ужина в машине. Она даже понятия не имела, как оказалась в спальне.

— Я не хотел тебя будить, поэтому сам снял платье, — будто не понимая ее чувств, спокойно объяснил муж, тоже садясь в кровати. — Или… ты думаешь, я что-то сделал, пока ты спала?

Она именно так и подумала. Но, конечно, это было глупо.

«Боже, какой стыд! Я ведь знаю, что он не такой. Он не раз уже доказывал это»

Девушка прикрыла глаза, не в силах посмотреть на него.

— Я просто испугалась, потому что не помнила, как оказалась в постели, — виновато пробормотала она, кутаясь в одеяло. — Прости, что разбудила тебя. Ложись, пожалуйста.

Она очень хотела, чтобы он послушался ее и не углублялся в эту тему. К сожалению, Викензо и не думал о том, чтобы возвращаться ко сну.

— Твое платье очень неудобное и жесткое в талии, чтобы в нем спать, Бьянка, — сказал он.

— Ты прав, — согласилась она, стремясь поскорее замять этот разговор. — Спасибо, что позаботился обо мне. Давай спать.

— Прекрати, — раздраженно рыкнул он. — Если думаешь, что я касался тебя, пока ты спала, то так и скажи. Мне надоело, что ты все время дрожишь от страха. Я думал, мы уже прошли через это, но видимо, ошибся.

— Я так не думаю! — воскликнула она. — Я просто не сразу проснулась и запаниковала, увидев себя голой. Я и так смущена, если ты не заметил. Пожалуйста, давай просто спать!

Бьянка легла, надеясь, что он последует ее примеру, и хорошенько прикрылась одеялом, поворачиваясь к нему спиной. Конечно, ей хотелось быстрее пойти в гардеробную и надеть пижаму, но она решила подождать, пока он не уснет. Однако, Викензо, напротив, встал с кровати, обходя ее, и направился на ее сторону в одних боксерах. Девушка отвела глаза от его практически голого тела, когда он встал перед ней, и прикусила губу.

— Не делай так, — сказал он, хватая ее за подбородок и поворачивая к себе. — Посмотри на меня.

Она подняла на него взгляд и нервно сглотнула. Викензо включил ночную лампу и присел на краешек кровати, обхватывая рукой ее щеку.

— Я очень хочу тебя, малышка, — откровенно сказал он, гладя ее по нижней губе, что вырвало из ее груди пораженный вздох. — Хочу целовать тебя. Твои губы, твою кожу. Ты пахнешь цветами, знаешь? Этот запах сводит меня с ума с первой нашей встречи. Я мечтаю попробовать каждый уголок твоего тела. Хочу сосать твои соски, пока они не покраснеют под цвет этих алых губок. Хочу оставить следы своих зубов на твоей шее и животе. На твоей спине и попке, бедрах — везде, где только смогу. Потому что один вид этой нежной белой плоти сводит меня с ума. Ты — совершенство, Бьянка. Мне достаточно лишь одной мысли о тебе, чтобы перестать думать о чем-либо другом, полностью утонув в своем желании к тебе. Но, знаешь, чего я хочу больше всего?

Она покачала головой, покраснев от смущения, но не в силах отвести взгляд от его гипнотических глаз.

— Я хочу зарыться лицом в твою нежную розовую киску и вылизать ее дочиста, — медленно сказал он, и она прикрыла уши, вскрикнув от изумления и крепко зажмурившись.

Сердце билось, как сумасшедшее, а в голове не укладывалось, что он действительно сказал что-то настолько бесстыдное. Бьянка не знала, как смотреть ему в лицо, не могла заставить себя даже двинуться, чтобы уйти в ванную и спрятаться от этих слов. Она беспомощно пискнула, когда он нежно, но твердо отвел ее руки назад и склонился к ее уху, щекоча кожу своей бородой.

— Уверен, она такая же сладкая, как твой рот, — проурчал он, даже не думая останавливать поток этих откровений. — Мягкая, влажная, жаждущая киска, которую слишком долго незаслуженно обделяли вниманием. Ты ведь даже не ласкала ее своими пальчиками, да? У тебя когда-нибудь был оргазм?

— Прекратите! — вскрикнула она, пытаясь оттолкнуть его, но он крепко держал ее.

— Хочу, чтобы впервые, ты кончила на мой язык, — прошептал мужчина, лаская языком мочку ее уха. — Так сильно, чтобы твои крики были слышны на улице. А потом, я хочу раздвинуть эти мягкие бедра как можно шире и насадить тебя на себя сверху, пока мой член не утонет в твоих соках и не взорвется внутри тебя.

Он замолчал, уткнувшись в ее шею и часто дыша. Дыхание Бьянки было столь же быстрым, а в животе, несмотря на смущение, закручивался тугой узел вожделения, которое было ей уже знакомо. Она хотела, чтобы он что-нибудь сделал. Поцеловал ее или больше. Может, она снова позволила бы ему ласкать свою грудь. Но не ниже! То, что он описывал, было очень-очень неприлично. Девушка умерла бы, попытайся он прикоснуться своим ртом к ее… киске. Даже думать об этом было непристойно.

— Я без ума от тебя, Бьянка, — прохрипел в ее шею Викензо. — Ты буквально сделала меня безумцем, который не может думать ни о чем, кроме как о своей жене, которая презирает и боится его. И знаешь, каким бы плохим ты меня себе не представляла, на деле, я во сто крат хуже. Но, даже являясь тем, кто я есть, даже находясь на грани, я никогда не воспользовался бы тобой таким образом снова, малышка. Да, я жажду тебя, но еще больше, чем просто трахнуть тебя, я хочу, чтобы ты тоже этого хотела. Я не прикоснусь к тебе без твоего разрешения. Никогда.

— Я знаю, — прошептала она.

Она и не думала, что он чувствует все таким образом. Разве это вообще возможно? Так сильно желать другого человека. Ей казалось, что он хочет ее просто потому, что она не сдается, как другие, но то, что он имел в виду сегодня…

Это было нечто совершенно другое. Что-то… особенное.

Бьянка видела, что он говорит правду. Глаза Викензо отражали все его чувства и она с удивлением поняла, что эти чувства находят в ней живой отклик.

— Ты не причинишь мне боль? — решившись, спросила девушка, накрывая его руку на своем лице дрожащей ладонью.

— Нет, — прохрипел он. — Я не причиню тебе боль. Никогда.

— Хорошо, — прошептала она, приподнимаясь, чтобы накрыть его рот своими, неуверенно подрагивающими, губами.

Он ответил, пылко впиваясь в ее рот, но отстранился прежде, чем поцелуй стал глубже.

— Не сегодня, дорогая, — мягко сказал муж, укладывая ее на спину и укрывая сползшим одеялом.

— Но…

— Спи, Бьянка.

Она почувствовала легкое прикосновение его губ к щеке, а потом, Викензо выключил лампу и ушел в душ.

Бьянка впервые пожалела, что не может поступить так же, потому что огонь в ее животе пылал ярче, чем когда-либо, принося нестерпимую боль и дискомфорт.

* * *

Утром Бьянка проснулась от игривых поцелуев и покусываний в шею.

— Уйди, — простонала она, переворачиваясь на другой бок.

Викензо вставал очень рано и она знала, что у нее в запасе еще несколько часов сна.