Слава прорвался к сцене, взлетел на нее, как сокол, и схватил Ольгу за воротник тоненькой блузочки без рукавов, которая надевалась под верх костюма. Послышался треск материи.

Ольга повернула глазки на разъяренное Славино лицо, выдохнула в микрофон: «Славочка, это ты пришел за мной? Тебе я отдамся бесплатно!» – и рухнула в обморок, оставшись висеть на Славиной руке. Славе ничего не оставалось, как подхватить Ольгу и второй рукой.

Народ в зале, разогретый аукционом, начал возмущаться. Последний участник аукциона, предложивший одиннадцать триста, заорал, чтобы Кабан отдал Ольгу ему. Слава заметил, что он отдаст ее санитарам, из-под наблюдения которых она явно сбежала. Александра не исключала, что Слава вполне может так поступить, а поэтому решила вмешаться.

Своим зычным голосом она рявкнула:

– Р-р-равняйсь! Смир-р-рно!

Команду выполнила по крайней мере половина собравшихся. Возможно, вспомнили армейские будни. Остальные временно смолкли, повернулись посмотреть на Александру. Слава выронил Ольгу.

– И ты здесь?! – со стоном выдал в микрофон.

– А вы почем себя продаете? – послышался вкрадчивый голос из затененного угла.

– Я не продаюсь! – рявкнула Александра с той же громкостью. В баре задрожали бутылки. – Я отдаюсь только по любви.

Ольга, рухнувшая на сцену, очухалась и явно не поняла, где находится. Чтобы встать, она ухватилась за Славину штанину, но не рассчитала силу – и Славина штанина треснула… Мужского стриптиза в этом клубе раньше не давали. Народ стал аплодировать и подзуживать Кабана раздеться полностью.

Слава попытался лягнуть Ольгу, но не тут-то было. Ольга отскочила в дальний угол сцены. Музыка играла, девочки, правда, со сцены исчезли, явно решив, что и так на ней собралось слишком много артистов.

– Оленька, я дал за тебя больше всех! – крикнул последний участник аукциона. – Одиннадцать триста. Ты едешь со мной?

– Она же собиралась публично, – напомнил кто-то. – Ты, мужик, давай или лезь на сцену, или уступи место другим. Я предлагал десять восемьсот. Не хочешь – я полезу. Никогда еще не трахался на сцене.

Пока шла перепалка между участниками аукциона, Слава быстро удалился за кулисы и вскоре вернулся в новых штанах.

– А вы знакомы с нашим хозяином? – послышался за спиной у Александры вкрадчивый голос бармена.

– С каким хозяином? – не поняла Александра.

– С Кабаном, – пояснил Витя.

– Он тут еще и хозяин?! – воскликнула Александра.

Слава в этот момент опять пытался увести Ольгу. Но снова вмешалась Александра. Ей микрофон не требовался.

– Клубом владеешь, а на дочь алименты не платишь? Мерзавец! – рявкнула она.

– Кабан, у тебя и дочь есть? – послышались крики.

Часть граждан решили выяснить от кого.

– Со мной у него общая дочь, со мной, – пояснила Александра. – Согрешили по молодости, когда еще в институте учились.

Новость, что Слава когда-то мог учиться в институте, повергла всех присутствующих в шок.

Однако выяснить другие, не известные ранее страницы Славиной биографии народ не смог. У двери послышался дикий шум и грохот. В зал ворвались лица в камуфляже и масках, а голос, усиленный матюгальником, объявил:

– Всем лечь на пол!

Народ выполнил команду очень быстро. Видимо, приходилось ее выполнять не в первый раз.

– Папа, почему ты не купил Ольгу Михайловну? – спрашивал Вася у папы.

– Да что я, больной, тратить столько бабок на эту придурочную?! Кстати, у вас в школе все учителя такие? Может, тебя в другую перевести? Какое они оказывают на тебя влияние?

– Но Ольга Михайловна…

– Вася, подумай сам, кому нужна баба, на которую до двадцати шести лет никто не позарился?

– Но за нее предлагали больше десяти тысяч долларов! – закричал Вася. – Даже одиннадцать триста!

– Такие же идиоты, – отрезал папа. – Запомни, сын, если баба до тебя никому не была нужна, то и тебе она не нужна. Даже если сама приплатит. И я очень рад, что мы выяснили, что представляет собой эта Ольга Михайловна. Как, впрочем, и другие твои учительницы. Я бы на твоем месте положил глаз совсем на другую.

* * *

Сергею позвонил из США инструктор, отправившийся туда вместе с двумя девочками. Сергей уже знал про провал. Инструктор просил указаний. Он совершенно не представлял, что делать и что может выкинуть Юля.

Сергей обещал проконсультироваться с Доктором. Доктор общался с Юлей, много общался. Не исключено, сможет предложить какой-нибудь выход из ситуации, по крайней мере спрогнозировать ее дальнейшее поведение.

К счастью, она мало знает. Так думал Сергей.

* * *

Алена была в панике. Валера не вернулся, как собирался. Он уехал с базы, сказал, что на один день, потому что нужно решить кое-какие вопросы, обещал потом приехать за Аленой, но почему-то его нет!!!

Вместо Валеры приехал Доктор – какой-то взъерошенный. Таким Алена его никогда не видела. Обычно он был спокойным и невозмутимым, а тут говорил со всеми подряд. О Юле.

И, пожалуй, только Алена знала, что сделала Юля, – Валера показал ей газеты.

Но что должно было произойти на самом деле? То же, что случилось со второй девочкой?

По крайней мере, теперь Алена решила для себя, что сделает, если тоже вдруг окажется в США – или какой-то другой стране.

* * *

Юля развлекалась. Она давно не получала такого удовольствия. С ней работали несколько американцев, говорящих на русском языке. Или они сами так думали. Но они не понимали массу слов, которые использовала в своей речи Юля. А она старалась использовать побольше таких слов, потом объясняла их значение. И всегда говорила, что их знает любой русский. Юля выучила их в раннем детстве.

– Ваших шпионов поэтому и разоблачают всегда, – наставляла американцев Юля. – Потому что они не говорят, как нормальные русские люди. Знаете, что должен говорить утром мужчина, когда просыпается в постели любимой женщины и тянется? «Е… твою мать!» Все мужья моей сестры так выражали ваше «Good morning!».

Юля, правда, не уточняла, что в ответ говорила сестра и эта самая мать, валявшаяся на соседнем матрасе, а также сожитель матери.

– Вообще «е… твою мать» в России – универсальная фраза. Подходит для самых разнообразных ситуаций.

И Юля приводила примеры. И объясняла американцам значения таких слов, как «расколбас» и «оттяг», и еще зоновских словечек, услышанных от маманиных и сеструхиных сожителей и соседей.

– Да у нас в стране все так говорят. И в детском саду, и в правительстве. У нас везде все, как на зоне.