– Думаю, а как вот, интересно, могли влезть в видеоархив при мне, если он почти постоянно на замке, а? Я не знаю, как бывает при Коломне, но при мне почти всегда на замке. Меня ведь когда в милиции допрашивали, вопросами всякими запутали, запугали, я ведь об этом совершенно позабыл! Сказал им Коломна, что шкаф с архивом не запирался никогда, я и поддакнул. Но ведь это при нем не запирался! При мне он всегда на замке! И даже более того, ключи я всегда для верности на жвачку под шкаф приклеивал.

– А это еще зачем? – вскинулся дядя Коля, снова собрав кустистые брови возле переносицы.

– Чтобы не потерять! Причем открывал только тогда, когда в помещении никого не было. Сразу запру и ключ вниз под шкаф.

– Об этом знал Коломенцев? Ну, про эту твою привычку? Ведь это он обнаружил пропажу, не так ли? – вспомнила Александра сбивчивый рассказ Тимоса Коломны.

– Он! И то не сразу, говорит. Вроде не лазил туда, а когда залез, типа, архива, как не бывало. – Гладкий лоб Толяна пошел частыми поперечными складками. – И, типа, треплется, что шкаф, типа, не заперт был. И так мне мозги запудрил, что я и сам в это поверил. Говорит: Толян, типа, шкаф, как всегда был открыт… Причем несколько раз это повторил при всех. Типа, он никогда не запирался и все такое…

– Но он не знал о твоей привычке все запирать и прятать ключ под шкаф, прилепив его на жвачку, так?

От неторопливости его рассуждений у нее тут же принялись чесаться ладони. Ну, чего тянет по слову, в самом деле? Ей вот уже почти все и без него стало понятно…

– Конечно, он не знал! А я забыл, сбитый с толку! А когда на тебя спящую смотрел, смотрел, и вдруг думаю… – Толян ухватил широкую переносицу щепотью, изображая сложный мыслительный процесс, которому предавался во время ее сна. – А ведь шкаф при передаче смен был заперт! Вот если ключ на месте, значит, был заперт! А если не на месте, значит, я его потерял и пропустил этот момент. А потом меня очень лихо запутали. Кстати, это сделать проще простого, я многое делаю автоматически, не задумываясь. Вот я и помчался в «Эльбрус», а попутно решил мимо дома Коломенцева проехать. Решил посмотреть, на месте его тачка или нет. Мало ли что… Приеду в «Эльбрус», а он там. Оно мне надо?!

Машины возле дома Коломенцева не оказалось. Она подкатила, громко и возмущенно фыркая мотором минуты три спустя. Как раз в тот момент, когда Толян совсем уже было собрался отчалить. Еле-еле успел отъехать за угол дома, чтобы Тимос его не заметил. Но тот, выбравшись из машины, еле ноги переставлял. И он не только не смотрел по сторонам, сомнительно, что вообще что-то видел под своими ногами.

То и дело ежась и позевывая, Тимофей Коломенцев зашел в подъезд. Выждав немного, Толян вылез из своей машины и, подойдя поближе, несколько раз обошел кругами машину Тимоса.

– И что? – не стерпела Александра, ожидавшая услышать что-нибудь сногсшибательное.

Что-нибудь необыкновенное, указывающее на причастность Коломенцева хоть к чему-то. Должны же были остаться улики! Букет ее мальв, к примеру, на заднем сиденье его автомобиля…

Никаких букетов в машине не было. Ни цветочка, ни травинки, ни былинки. Ничего, кроме…

Кроме изрядно помятой пачки «Винстона» на передней панели.

– Коломна он ведь только «Винстон» и курит. И разбрасывает его всегда повсюду.

– И ты влез к нему в машину сигаретку стрельнуть?! – скептически сморщился дядя Коля. – Ни за что не поверю!

– И правильно, – не обиделся Толян. – Сигарету я стрельнул уже в «Эльбрусе». Там тоже полпачки на полке валялось.

– А ключ?! Ключ где был?! – Александра аж осипла от волнения, ощущение того, что они все вместе бродят в темноте где-то совсем рядом с разгадкой, было очень острым, почти физически осязаемым.

– Ключ был на месте! Под шкафом, приклеенный на жвачку! Там, где я его и оставил, когда Коломна меня менял. Может, это ничего и не значит, а может, значит все!

– Думаешь… – ахнула Александра.

Не выдержала и снова пересела к нему на диван, как-то поспокойнее было рядом с его твердым горячим плечом. Прильнула к нему, и даже зажмурилась, ну до того хорошо, ну до того хорошо. И разве это не идиллия?! Она самая, даже сомневаться нечего!..

– Что-то кажется мне, что это твой Тимос и бродил вокруг дома всю ночь, – пробормотал разволновавшийся дядя Коля. – Он, он! Кому еще было нужно?! Раз девчонку на тебя оставил… Потом увидал, как ты ее привез… И на ночь остался… Вот он вокруг дома и бродил. Все цветы вытоптал, гад! Только вот зачем ему?

– Думаю, струсил Тимос, – заявил авторитетно Толян, снова обняв Александру за талию. – Думаю, он этот архив куда-то сам и пристроил.

– Зачем? – снова хором спросили Александра и дядя Коля, переглянувшись. – Ему-то он зачем?!

– Скрылся ваш Коломенцев! – проговорил с раздражением Корабейников Станислав Андреевич, потянувшись к графину с водой. Потом вспомнил, что воду так никто и не поменял с прошлой недели, сморщился, словно от зубной боли, и процедил сквозь стиснутые в раздражении зубы. – Матери звонит регулярно, а дома не появляется. На работе взял отпуск за свой счет. У друзей не был тоже. Так вот…

– Так у матери и можно узнать, где он скрывается! – воскликнула Александра.

Она уже не пугалась казенного кабинета, уставленного старыми столами и ободранными стульями. Она сюда сегодня пришла абсолютно добровольно. Более того, она пришла сюда с информацией, которой намеревалась поделиться со своим бывшим тюремщиком. Это она так его прозвала за глаза.

А тюремщик, оказывается, не очень-то и обрадовался. Более того, он почему-то злился и даже не пытался этого скрыть, неприязненно посматривая в ее сторону.

Вот и теперь замолчал после ее фразы и смотрит, как на врага народа, честное слово.

– А вы, Александра, как считаете, мать мне скажет? – прервал он томительную паузу, заполненную ее нетерпением и его явным неодобрением.

– А как же? Она же просто обязана это сделать! – снова запальчиво, как в раннем детстве, выдала девушка.

– А на основании чего она должна это делать?! На основании чего, я вас спрашиваю?! – Корабейников слегка повысил голос и нервно провел по лысине; сегодня она у него не сверкала, как в тот день, когда он готов был упечь Александру за решетку. – Ну, уехал он, и что с того?! Он не преступник, не беглый каторжник, против него у меня ни единой улики, ни единой зацепки…

– А как же «Винстон»? – слегка поубавив пыл, спросила Александра.

– Ну, вот что «Винстон»? Что?! Такие сигареты курит каждый третий, к примеру, курильщик! Я же не стану их хватать, так ведь! И не стану обвинять их в том, что они взяли отпуск за свой счет. Это я тоже для примера, чтобы вам понятнее стало, барышня! И уж совершенно не вменю им в вину тот факт, что они не желают видеть своих друзей, и уж тем более меня!