– Рик… Ты… ты сказал, что мне нечего бояться…

Слишком близко, слишком опасно…

Моя грудь почти касалась его – хорошо ощутимую под легкой рубашкой, грозя вжаться в нее при первом же вдохе… Я попробовала задержать воздух, не дышать, но спустя пару секунд пришлось все же шумно вдохнуть и… О боже, да… Я запрокинула голову, давя стон наслаждения – почему, ну почему у меня такая чувствительная грудь?

– Рик… не надо… прекрати…

Он тут же отошел от меня. Мгновенно. Оставляя стоять одну, прижатую к холодильнику, дрожащую, ошеломленную и… разочарованную?

– Прости… – он выдохнул, протянул руку и снова обнял меня – уже за шею. Медленно притянул к себе, давая возможность, если захочу, вывернуться и ускользнуть. Но почему-то это уже было не страшно.

– И ты меня прости, – я ткнулась лицом в его шею, подняла лицо и поцеловала в подбородок. – Я постараюсь не сходить с ума. Но и ты не дави, окей?

Он порывисто кивнул.

– Окей. Просто ты так набросилась на меня в участке… и я подумал, что уже можно…

Мы молча постояли несколько минут, во время которых я пыталась понять, почему я так осмелела в участке. Ведь реально же набросилась на него, сгорая от нетерпения и страсти…

Там было много людей – поняла вдруг. И не было ощущения, что я если поведу себя непотребно, придется за это… расплачиваться.

– Вот оно что… – пробормотала задумчиво, потираясь щекой о его рубашку.

Вот что меня гложет и мешает расслабиться. Подспудное ощущение вины за то, что произошло тогда, в его кабинете… Вины за свое распутство.

Вот почему я не убежала тогда, когда он начал принуждать меня, думая, что играет. Я просто вбила себе в голову, что сама спровоцировала его – то самое, вечное и неисправимое, русское-прерусское «самадуравиновата».

Сама пришла? Сама. да еще и в короткой юбке. Выпивала? Выпивала. Погладила мужчину по руке, постреляла глазками, повиляла призывно жопой? Изволь расставить ноги. Даже если не хочется. Даже если не планировала сегодня терять девственность и трахаться с абсолютным незнакомцем. А иначе-то как? Не по-людски это. Не по-женски.

«Динамить мужиков нельзя!» – вспомнила, как на заре взрослой жизни внушала мне подруга Таня, перетрахавшая к тому времени уже половину потока. – «Соблазнила, раззадорила – значит иди до конца и не трепыхайся. Все одно в полиции скажут – сама виновата, не надо было дразнить…»

– О чем думаешь? – Рик слегка толкнул меня плечом.

Я подняла на него голову. Кашлянула, неловко отвела глаза на секунду, но заставила себя снова посмотреть на него.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Я думаю… что знаю, как сделать так, чтобы у нас с тобой… что-то произошло. Возможно, даже сегодня.

Его взгляд загорелся такой надеждой, что мне даже жалко его стало.

 – И как же? – спросил хриплым от возбуждения голосом.

Охх… Как же сказать-то такое?

– Это будет непросто, Рик…

– Что угодно, детка. Я готов на что угодно.

Пару раз вдохнув и выдохнув, я наконец решилась.

– Мне кажется, для того, чтобы я перестала бояться, надо устроить так… чтобы я тебя какое-то время вроде как… соблазняла… или провоцировала… а ты ничего с этим не делал. Просто смотрел. И не трогал меня. Вообще.      

***

Высказавшись, я замерла, боясь посмотреть на него. А что если не согласится? А что если одумает, что я окончательно поехала мозгами и не захочет иметь со мной дело?

Или, что гораздо хуже, не выдержит, решит, все что это тоже игра, и соблазнение закончится заваливанием меня на спину? И я окончательно уверюсь в том, что секс – это плохо, страшно и очень-очень стыдно?

– Мастурбировать можно?

Я вздрогнула от простого и совершенно бесстыдного вопроса.

– Что?

Он поднял мое лицо за подбородок.

– Если ты начнешь меня соблазнять, я возбужусь. Сильно. И тут есть два варианта – либо я трогаю тебя, либо… себя.

Я нахмурилась.

– А если вообще никого не трогаешь?

Он качнул головой.

– Тогда я не могу ничего обещать, детка. У мужчин все немного по-другому устроено.

– То есть… – я слегка отодвинулась от него, все еще хмурясь. – Каждый раз, когда ты возбудился, ты обязан себя потрогать или кого-нибудь трахнуть? А как же сегодня утром, на лекции? Ты ведь не стал мастурбировать после нашего разговора. Хотя был возбужден.

– Конечно не стал! Я ведь не извращенец – дрочить перед студентами! Но в интимной обстановке, перед кем-то, кого ты хочешь больше всего на свете, удержаться гораздо сложнее… мозг кричит «можно», и попробуй скажи ему «нельзя!»

Я не была уверена, что мне понравится, если он начнет дрочить передо мной. На меня. Не знаю почему, но я чувствовала, что для того, чтобы вправить мне мозги, нужно… другое. Нужно, чтобы он показал, что я в безопасности, что он может полностью себя контролировать. По-простому говоря, нужно, чтобы он доказал мне, что умеет держать свой член в штанах.

Однако, он говорит, что это не сработает… Чувствуя себя совершенно потерянной, я устало опустилась на высокий стул у столешницы «островка».

– Если честно, мне уже никого не хочется соблазнять, Рик. Давай поедим что-нибудь и ляжем спать. Я лягу на диване, хорошо? Утром что-нибудь придумаем…

– Я удержусь.

– Что?

Я вздрогнула и посмотрела на него из-под уже тяжелеющих век.

– Я сказал тебе, что сделаю, все что угодно, чтобы искупить свою вину. И я выполню это свое обещание. Клянусь, буду сидеть, как истукан. Пальцем не пошевелю, хоть голая вокруг меня танец живота отплясывай.

Я недоверчиво смотрела на него.

– Правда? А если…

– Никаких «если»! – профессорским голосом прервал он меня. Встал и подошел к холодильнику. – Устроим весьма романтический ужин из яичницы с беконом, потом – любую прелюдию, какую ты пожелаешь… и спокойно отправимся спать. И пока ты не готова, на диване сплю я, а не ты.

Проглотив ком в горле и отлично понимая, на какие страдания он обрекает себя ради меня, я кивнула.