– Хорошо. Помочь тебе?

– Да, разбей яйца сюда… чтобы соблазнять, тоже надо силы иметь.

Вместе мы достали и водрузили на стол холостяцкий набор продуктов – помидоры, хлеб, половину английского огурца и яйца, которые почему-то оказались перепелиными.

– Моя домработница считает, что они полезнее, – Рик крутил маленькое, пятнистое яйцо с таким видом, словно «живьем», целые, никогда такие не видел.

– Это – миф, – уверила его я. – Такой же, каким оказались в итоге ягоды «акаи». Но яичница из них выглядит эффектно…

– Любая яичница выглядит эффектно, когда из нее торчит зажаренный бекон, – с торжествующим видом, Рик достал из холодильника последний ингредиент холостяцкого набора – вскрытую упаковку длинных полосок бекона, даже в сыром виде весьма ароматно пахнущего.

Непринужденно болтая и подшучивая друг над другом, мы порезали все, что нужно было порезать, включили вытяжку и поджарили на сковородке бекон, я быстренько порезала простецкий салат…

Ничем не хуже ресторанов получилось в итоге. А уж если учитывать, что можно было спокойно готовить, есть и общаться, не пытаясь произвести на кого-то там впечатление… Не на каблуках и почти не накрашенная…

Стоп. Неужели это я сейчас беспечно порхаю по кухне, дома у мужчины, с которым только недавно боялась остаться наедине? Неужели это я только что игриво пихнула его бедром, потому что он мешал мне подойти к раковине?

Хотя какое там «мешал»! Я никогда в жизни, ни с кем, даже с родной матерью, не чувствовала себя настолько свободно и расковано! Что же произошло? Неужели одно его обещание не трогать меня подействовало настолько исцеляюще?!

Не только исцеляюще – поняла вдруг. Возбуждающе!

Ведь это же реально невероятно эротично – когда кто-то кого соблазняет, а тот вынужден оставаться обездвиженным! И я сделаю это сегодня с Риком! Да! Возможно даже умудрюсь получить удовольствие, лаская себя у него на глазах!

Признаться, я уже сама не была уверена, что не налезу на него, как только пойму, что он держит себя в руках!

– Я так понимаю, ты уже начала… – прочистив горло, спросил он, и только тут я поняла, что все это время мечтательно водила пальцем по бокалу с вином. А он неотрывно смотрел на этот палец, словно я не по бокалу водила, а по чему-то куда более интересному.

С яичницей было покончено. С салатом – почти.

Почему бы и нет? Решила я.       

Поднесла вилку с наколотой на нее помидоркой черри ко рту, и не снимая с вилки, старательно обсосала, словно хотела сначала насладиться салатным «соком».

С другой стороны стола раздался громкий звон – упала вилка Рика, громко стукнувшись о тарелку.

– Прости… – он быстро поднял ее и сжал в руке, словно она была его последним якорем. – Я не был готов… вот так сразу.

Мне вдруг стало почти весело, и я насмешливо изогнула бровь.

– Не готов? Это всего лишь помидор, Рик. А что будет, если я решу… раздеться? И приласкать что-нибудь другое… на своем теле?

Он слегка качнулся на своем стуле.

– Ох и поиздеваешься ты надо мной сегодня, я чувствую, – произнес глухим, низким голосом, от которого у меня тут же побежали мурашки. Причем не где-нибудь, а по внутренней стороне бедер.

Что напомнило мне о том, что неплохо бы принять душ – все-таки мы с Риком вернулись из тюремного заключения.

Зачем это тебе вдруг так необходим стал душ? – тут же поинтересовался некто ехидный внутри моей головы. Если не собираешься заканчивать эту ночь романтическим образом?

Затем, чтобы быть чистой! – твердо ответила я. Воздержание воздержанием, а гигиену никто не отменял. Впрочем, воздерживаться сегодня будет Рик. Я такого обещания не давала.

– Хочешь продолжить в спальне? – спросил он, внимательно наблюдая за мной. – Мое обещание остается в силе.

Кусая губы, я кивнула – если его голос все так же будет сводить меня с ума, никаких обещаний не понадобится… Я сама сорвусь.

– Я в ванную… – пробормотала, надеясь, что мои щеки меня не выдали. Подхватилась с места, забыв даже предложить ему помыть посуду, и устремилась в знакомую уже ванную комнату.

***

Как хорошо, что она пошла первой…

Мерно вдыхая и выдыхая, Рик посидел за столом еще минут десять – успокаиваясь и вспоминая самые разные способы медитации. Ему однозначно будет необходима медитация сегодня ночью.

Когда ниже пояса все улеглось настолько, что ничего не будет заметно ни в каком положении, он, наконец, встал. И тут же поморщился от боли – не желающий вести себя прилично член уперся в грубую ткань джинсов. Поправил его рукой, оттянул рубашку пониже и широким шагом подошел к выходу из кухни. Прислушался.

В квартире было тихо… Слишком тихо.

Настолько тихо, что он моментально встревожился.

– Только не это… – простонал, выругался матерно и ударил кулаком в косяк. Он готов был ко всему – к воздержанию, к любым денежным вливаниям, любым девчачьим капризам… Единственное, к чему он не был готов – это к ее побегу.

Если на этом этапе Снежана бросит его, он точно рёхнется. Или запьет.   

Скорее всего, и то, и другое вместе. А учитывая, что в пятницу их обоих ждут на вечеринке у отца, еще и умрет со стыда в дополнение ко всему…

Уже полностью деморализованный, он подошел к двери и с колоссальным облегчением увидел ее ботильоны, аккуратно «припаркованные» под зеркалом у стены.

Не ушла, значит…

– Фух… – выдохнул, поражаясь, до какой степени стал зависим от какой-то девчонки…

Но где же она? Неужели…

С замирающим сердцем поспешил в сторону собственной спальни – там же находилась и ванная, куда должна была отправиться Снежана. Еще от двери увидел неплотно прикрытую дверь и устремился туда, волнуясь уже по другому поводу. А что если с ней что-то случилось? Что если она упала и разбила голову? Пол-то скользкий, а если еще воды налила…

Странный, тихий звук со стороны кровати остановил его. Он обернулся.

И даже дыхание задержал, чтобы не выдать себя стоном или даже вскриком. Кровь мгновенно прилила во все нужные места, нервы натянулись, мозги от возбуждения превратились в сумбурную, вязкую кашу…

Он медленно подкрался и, не зная, как дальше сдержать себя, вцепился рукой в изножье кровати – не сводя взгляда с того, что в ней было.

А была в ней Снежана – крепко спящая и даже на первый взгляд совершенно и идеально голая под тонкой, задравшейся до самых бедер простыней. Обняв его подушку, девушка мирно и тихо посапывала, лежа на животе – подогнув под себя одну ногу и тем самым соблазнительно оттопырив попку…

Сколько он стоял так, вцепившись в перекладину изножья кровати, трудно было сказать. Может, минуту, а может и все десять.