— Да… — сказала баронесса — знаю…

— Зачем ты хочешь поехать? — спросила баронесса, когда они совершали утреннюю пробежку на следующий день — что ты можешь такого, чего не может он? Ты лучше стреляешь, чем он?

Алиса бежала, чувствуя, как стучит сердце, каждый его удар…

— Нет.

— Ты хитрее и опытнее его?

— Нет.

— Тогда почему?

— Это сложно объяснить.

— А ты попробуй.

— Понимаете… чтобы выжить в Одессе недостаточно быть хитрым и опытным. Надо мыслить совершенно по-другому. Надо точно знать, что полиция, если к ней обратиться — не поможет тебе, а сделает только хуже, чаще всего полицейские сами и совершают преступления. Меня держали в рабстве полицейские. Надо знать, что любой с кем ты о чем-то договорился — может тебя предать в любую секунду, как только это ему покажется удобным или выгодным…

— Но тебя могут узнать.

— Да, но и я могу кое-кого знать, и это мне поможет. Я знаю, как изменить внешность, я же профессиональная актриса. И меня никто не будет подозревать, мало кто догадается, чем я на самом деле занимаюсь.

Баронесса остановилась, тяжело дыша, перешла на быстрый шаг. Обычно они бегали по утрам дольше.

— Пошли, где-нибудь, присядем.

* * *

Они присели в тени, которую давали деревья… их высадил владелец ближайшего кафе и он же сделал беседку, чтобы людям было удобно. Это было то, что всегда удивляло Алису — она ведь выросла в стране, где человек может потратить на забор кирпича больше, чем на сам дом, просто чтобы доказать что может, но при этом к дому будет вести раздолбанная дорога и все будет нормально…

— Расскажи мне про Украину — попросила баронесса — это ведь Россия, ее бывшая часть. Как получилось, что там происходит такое?

Алиса пожала плечами.

— Не знаю… я была слишком маленькой, чтобы это понимать. Просто в какой-то момент что-то пошло не так. Остановились заводы, не стало работы, людей выкинули на улицу. Каждый стал выживать, как мог.

— Но полицейские. Их же не выкинули на улицу.

Алиса улыбнулась, невесело.

— Но их зарплаты в самый раз чтобы пару раз сходить в ресторан, не более того. Зато у них есть оружие, и есть круговая порука. Каждый из них понимает, что если он предаст другого, то так же завтра коллеги предадут его самого. Они решили, что чем ловить преступников, лучше самим стать преступниками. Тогда их никто не сможет поймать — ведь как можно поймать самого себя, правда?

Баронесса покачала головой.

— Это ужасно. В некоторых странах Африки полицейские иногда подрабатывали на жизнь грабежами, но это…

— Грабеж это плохо, это влияет на статистку. А вот если у тебя есть десяток таких как я — шестнадцатилетних, красивых, без документов — то ты будешь ездить на Мерседесе. И на статистику это не влияет, никого вообще не интересует правда. Знаете… я много раз пыталась сбежать. Меня всегда ловили — полицейские. И каждый раз — передавали меня моим хозяевам. Никто из них не попытался что-то для меня сделать. До того, как я встретила Георгия — никто вообще ничего для меня не делал.

Баронесса внимательно посмотрела на Алису.

— Ты знаешь, почему Георгий делает то, что он делает?

— Да… знаю. Он рассказал в общих чертах. Я присоединилась к Организации. Меня зовут Морена.

— Да. Ради чего ты едешь в Одессу?

Алиса задумалась, перед тем как ответить.

— Ради того, чтобы Георгий остался жив. Я все сделаю для этого.

— В том числе и убьешь?

— Да. Убью.

Баронесса вздохнула.

— Убивать — не женское дело, потом не отмолишь. Поверь моему горькому опыту.

— А какое оно? Мужское?

— Ну… мужчины всегда этим занимались… детки сабельками машут, мамки раны лижут. Ты хочешь отомстить, не так ли?

Алиса покачала головой.

— Нет?

— Нет. Какой смысл мстить, они сделали мне столько зла, сколько смогли. Четверо уже поплатились. Но если я и Георгий сможем порвать эту паутину, сделать так чтобы уже никто не попался в нее — что плохого в этом.

— Да нет… ничего.

Баронесса, решив что-то для себя, встала.

— Пошли домой. Есть много вопросов, которые надо решить. А когда вернешься, я подыщу тебе другое занятие. Ты красавица, умница. Тебе совершенно не обязательно убивать. Не женское это дело, Морена… Не женское…

В Будапешт — князь Лобанов-Ростоцкий прибыл на катере прямо из Братиславы. Дунай… великий Дунай, нить, что связывает воедино десять государств Европы, единственная крупная река Европы, которая течет не с севера на юг или с юга на север — а с Запада на Восток, нанизывая на себя города, народы, страны. И единственная возможность путешествовать достаточно быстро, с комфортом и не оставляя никаких следов — что немаловажно в наши нелегкие и жестокие времена…

Он пришвартовал катер в одной из частных марин, сойдя на берег, взял такси, расплатился не кредитками, а наличными, принимаемыми почти во всех странах Европы анонимными евро. Он был никем — мужчина средних лет, который не приезжал и не уезжал из города, не бронировал отель и не использовал сотовую связь в местном роуминге. Но полпути он остановил такси, зашел в местный магазин и на хорошем немецком попросил разрешения позвонить. В качестве ответной любезности — он купил местный туристический сувенир — кубик рубика, который изобрели именно здесь, в Венгрии.

Такси доставило его прямо в центр города, на набережную. Одно из самых романтических мест города, где был виден и Цепной мост (мост Сечени) и впечатляющее здание венгерского Парламента вдалеке. Будапешт волшебен дважды в день — утром, перед самым восходом солнца, когда уже светло, но солнце все еще за горизонтом, и перед тем, как черная пелерина ночи накроет небо и тьма вступит в свои права. Город окутывает такая синеватая дымка с Дуная, все становится как бы нереальным: дома, мосты, пришвартованные у берега туристические теплоходы. Жаль, что это время так мимолетно — всего на несколько минут…

— Жорж!

Он обернулся. Черный Мерседес-600 последней модели стоял у тротуара, из распахнутых дверей сочился свет, а навстречу ему бежала женщина.

— Жорж…

— Даниэла…

Женщина с ходу залепила ему пощечину, от второй он успел уклониться.