– Я тебе и так много за что должен, – неожиданно проворчал Илкен.

– Не понял! – от растерянности Мишка чуть котелок из рук не выронил. – Это что ещё за счёты между нами?

– Отец говорит, балуешь ты меня. И украшения для невесты сделал, и ножи специальные привёз, и в избе своей всё что нужно брать позволяешь, – принялся перечислять паренёк. – А я, вместо того чтобы знания охотничьи у него перенимать, только ерундой занимаюсь, – закончил он, пригорюнившись. – Ну не хочу я охотником быть. Мне резьба интересней. Да и люди говорят, что получается у меня это. Даже шаман так говорит и с отцом всё время из-за меня спорит.

– Понятно. Проблемы отцов и детей, – проворчал Мишка, усмехнувшись. – А ежели по уму, то кому ещё у него знания перенимать? – спросил он.

– Так брату бы моему среднему и передал, – моментально нашёлся Илкен. – Он с ружьём только что не спит. Даже с другими ребятами ему играть не так интересно, как по тайге лазить. Он и сейчас уже лучше меня стреляет и следы читает. А дальше вообще обойдёт.

– Ну, оно, может, и верно, – задумчиво почесав в затылке, согласился парень. – В общем, это дело не одного дня. Торгат, сам знаешь, своего решения так просто не меняет. Так что пока ты у него в помощниках, делай, как решили. А дальше видно будет.

– Так, может, сразу отцу всё рассказать? – подумав, предложил Илкен.

– Ну, таиться от него не надо. Но и влезать поперёк его задумок не стоит. В общем, подбери из молодых кого. На которых Торгат не особо рассчитывает. Он пусть своё делает, а мы своё попробуем. Только смотри, чтобы стрелки толковые были и с терпением. Понял?

– Сделаю, Мишка, – решительно кивнул паренёк.

– И сразу всем скажи, ежели своевольничать станут, то больше в свою охоту такого никогда не возьму, – пригрозил Мишка.

– Это обязательно, – ехидно усмехнулся Илкен.

– Не понял, это что ещё за шуточки? – насторожился Мишка.

– А им отец всегда так говорит, когда к тебе в помощь посылает. А парни знают, что с тобой всегда что-нибудь интересное будет, и рвутся, друг друга отпихивая.

– О как! – растерянно буркнул Мишка, не ожидавший услышать такое. – Я что-то не пойму, отец вроде тебя на своё место готовит, а парней заставляет меня слушать. С чего бы?

– И отец, и шаман в один голос говорят, что духи на твоей стороне, а ты за нас. Потому и получается у тебя тут всё всегда. И без добычи ты не уходишь. А самое главное, что ты воевать умеешь, и дом духов защищаешь. А значит, если ты сказал, нужно обязательно сделать. Иначе всему племени плохо будет.

«Мама, роди меня обратно! – мысленно взвыл Мишка, слушая его откровения. – Осталось только из меня тотемного зверя сделать. Из бревна вырезать, перед стойбищем поставить и на все камлания кровью и жиром мазать. Но Торгат-то каков?! Духи на моей стороне. Вот, блин, попал. Ладно, взялся за грудь, говори что-нибудь. Точнее, полезай под юбку. Тьфу ты, куда меня понесло? Так, спокойствие, Мишка. Только спокойствие. Пока вроде всё правильно делаешь. А дальше война план покажет».

– Чего молчишь-то? – вывел его из задумчивости вопрос паренька.

– Вспоминаю, не забыл ли чего, – вздохнул Мишка, отвлекаясь от раздумий.

– А что тут можно забыть? – удивился Илкен. – Мы ж вроде ещё не идём никуда. Только думаем, как всё сделать.

– Вот и я о том. Ладно. В общем, парням сказать, чтобы место подходящее нашли, на деревьях засидки устроили и оружие готовили, – быстро перечислил парень.

– Всё так, – кивнул Илкен. – А мне ещё стрелков получше отобрать из молодых. А сколько отбирать-то, Мишка?

– Засидок не меньше шести надо, чтобы распадок плотно перекрыть. Вот, значит, дюжину и подбирай. Одни в засаде сидят, другие греются. Потом поменяются. Ну и ещё пару-тройку из тех, кто бегает быстро, чтобы могли весть передать, ежели случится чего.

– Ага, понял. Сделаю, – чуть подумав, кивнул Илкен. – А как быстро это всё надо? – тут же задал он следующий вопрос.

– Ну, сам-то подумай, – возмутился Мишка. – Сам сказал, копытные уходят. Значит, чем быстрее, тем лучше.

– Тогда сегодня и займусь, – вздохнул Илкен и явно нехотя начал собираться.

– Да ладно. Одна ночь погоды не сделает, – смилостивился Мишка, видя его неохоту уходить. – Завтра с утра займёшься. А пока давай чай пить. И, кстати, ты обещал мне свои фигурки показать, – напомнил парень.

– Так я принёс, – засуетился Илкен, вскакивая и бросаясь к мешку, с которым пришёл. – Лучшие отобрал, в подарок тебе, – добавил паренёк, роясь в своём мешке, оставленном у порога. – Вот. Смотри, – смущённо выдохнул он, выставляя на стол целую батарею фигурок.

«Мать твою, да у парня настоящий талант!» – ахнул про себя Мишка, рассматривая его творения.

Тут и вправду было на что посмотреть. Животные, вырезанные из моржовой или мамонтовой кости, были словно живые. Больше всего это было похоже на японские нэцкэ, только более реалистично. Вот олень, готовый сорваться с места и бежать от опасности. Вот притаившаяся рысь на ветке дерева. А вот вставший на дыбы медведь. Взяв в руки фигурку своего тёзки, Мишка принялся вертеть её во все стороны и неожиданно понял, что это тот самый гигант, шкура которого висит у него в доме. Малость охренев от такого открытия, парень удивлённо посмотрел на юного художника и, покачав головой, спросил:

– Как у тебя это получается? Это же тот самый медведь, который через перевал пришёл.

– Признал, – радостно улыбнулся Илкен.

– Да как тут не признаешь, ежели его морда мне до сих пор иногда снится, – фыркнул Мишка. – Ты и вправду мастер. А соседушку моего вырезать сможешь?

– Конечно.

– Сделай. Я этого тут оставлю. На память. А того домой заберу, – пообещал Мишка лучащемуся от удовольствия пареньку.

* * *

Сумерки медленно сгущались, и таёжные тени начали превращаться в мифических чудовищ. Глядя на этот театр теней, Мишка вдруг понял, откуда в русском фольклоре столько описаний всякой нечисти и нежити. Человеку с богатой фантазией в подобные часы может и не такое привидеться. Особенно если он на нервах. В очередной раз вздохнув, парень плавно приложил к глазам бинокль и всмотрелся в подлесок.

Вот уже пятый час они сидели по засидкам, выжидая, когда к приманке подойдёт зверь. Основная ставка была, конечно, на волков. В этом плане с ними было гораздо проще. Стая, осознавая свою силу, вполне могла рискнуть атаковать даже более грозного противника. Что говорить, если оголодавшие звери запросто могут задрать взрослого медведя, окажись он между ними и добычей.

Умение охотиться стаей у волков в крови. Другое дело – росомаха. Это зверь-одиночка, но при этом свирепый и очень упрямый. Даже серьёзно раненная, она не отступит и будет драться до последнего, стараясь добраться до глотки противника. И именно этим они были самыми опасными. Выносливые и сильные, они могут сутками гнать жертву, выжидая, когда она свалится без сил. Оглядев самые дальние кусты, Мишка перевёл бинокль поближе и, чуть вздрогнув, замер.