– Тебе-то откуда знать?

– Оттуда, откуда и остальное знаю, – фыркнул парень. – Я с начальником нашей контрразведки уже не одно дело провернул.

– Оборотистый ты парень, – качнул мужик головой. – И с урками сговор имеешь, и с контрразведкой на короткой ноге. Не боишься, что такие знакомства могут боком вылезти?

– Не боюсь. Я и тем, и другим нужен, – усмехнулся Мишка.

– Это зачем же ты вдруг уркам понадобился? Они своим миром живут, со сторонними не вяжутся.

– А затем, что только я знаю, как человеку под запретом из посёлка уйти и до дома добраться, не попавшись.

– Врёшь!

– Ещё раз так скажешь, вторую клешню отстрелю, – пригрозил Мишка, направляя его в нужную сторону очередным тычком. – Не того полёта ты птица, чтобы я ради тебя байки придумывал. Как есть, так и говорю.

Мужик замолчал и принялся шустрее перебирать ногами. Выведя его к аэросаням, парень закинул в салон оружие и, ловко перевязав пленному рану, связал ему руки за спиной. Потом, усадив мужика на один из мешков с пушниной, он запустил двигатель и, прибавив обороты, аккуратно вывел машину на лёд.

Спустя ещё четыре часа Мишка втащил пленного в здание контрразведки и, быстро пересказав дежурному всё, что сумел узнать, отправился домой. Война войной, а по близким он соскучился до зубовного скрежета. Так что разборки могут и подождать.

* * *

– Значит, говоришь, четверо их было? – задумчиво переспросил контрразведчик.

– Угу, – коротко кивнул парень.

– Странно. А из посёлка шестеро ушли.

– Ну так одного я вам притащил. Спрашивайте, – пожал Мишка плечами.

– Спрошу. И ещё как, – зловеще пообещал офицер. – Ты мне лучше вот что скажи. Долго ещё собираешься обиду изображать?

– Я? – делано возмутился Мишка. – Да кто ж я такой, чтобы на благородного человека обижаться?

– Ох, не греши, Миша. Уничижение суть грех похуже гордыни, – укоризненно вздохнул контрразведчик. – Да, неправ я был в тот раз. Прости. Но и ты меня пойми. Ведь ты, по сути, почитай, прямо в посёлке стрельбу учинил. Да ещё и огрызаешься.

– А что мне было, смотреть, как меня убивать станут? – фыркнул парень. – Я ведь однажды уже говорил, Владимир Алексеевич. Первым никогда никого не трону. Но уж ежели кто полез, не обессудьте. Бить буду так, чтобы уж не встал.

– Ты хунхузам это расскажи, – усмехнулся офицер. – Не тронет он первым. Ага.

– А вот за хунхузов речи не было, – прошипел Мишка, упрямо набычившись. – Это враги мои кровные, и виру я с них только кровью брать стану.

– Вот не пойму я тебя, Миша. Вроде, с одной стороны, умнейший человек, грамотный. Механик, каких поискать. Сам прогресс вперёд толкаешь, а с другой – ну чисто древний воин. Виру кровью… – контрразведчик укоризненно покачал головой.

– Предки не глупее нас были, – тут же нашёлся парень. – Знали, когда можно прощать, а когда врага надо уничтожить, чтобы он раньше не успел.

– М-да. Похоже, тут мы с тобой никак не сговоримся, – снова вздохнул офицер.

– А чего тут сговариваться? – не понял парень. – Я ни к кому не лезу, никого не задеваю, а что бандитов давлю, так на то они и бандиты. Ну и прихвостни их тоже.

– Это кого ты так определил? – моментально насторожился контрразведчик.

– А все те, кто с ними дело имеет, или сейчас, когда война идёт, хочет нужных стране людей извести, как эти шестеро.

– Тут я с тобой согласен. Но только их не убивать, их судить надо. Чтобы остальные видели и понимали, что умышление против власти будет наказано.

– А какое мне до властей дело? – удивился Мишка. – Власть сама по себе, а я сам по себе. Подати плачу, и ладно. А остальное не моё дело.

– Это как же у тебя так получается, что власть и страна по разные стороны? – удивлённо хмыкнул офицер.

– Власть она приходит и уходит, а страна была, есть и будет, – коротко пояснил Мишка. – Было время, Русью князья правили, но она была Русью и есть таковой. Потом княжества объединились, а Русь так Русью и осталась. Цари менялись, императоры тоже, а страна стоит, как стояла.

– Это кто ж тебя так просветил? – задумчиво проворчал контрразведчик. – Или сам додумался?

– Сам, – кивнул парень. – Говорил же, книжки люблю. А там много чего написано.

– М-да, опять удивил, – покачал контрразведчик головой. – И что прикажешь с тобой делать?

– Домой отпустить, – усмехнулся Мишка нахально.

– А может, в холодную? На пару дней, для охлаждения буйной головушки? – в тон ему спросил контрразведчик.

– Лучше не надо. Совсем поссоримся, – вздохнул Мишка с деланым огорчением.

– Ну наглец! – не выдержав, расхохотался офицер. – А скажи, Миша, есть на свете то, чего ты по-настоящему боишься? – спросил он, успокоившись.

– Детей своих потерять боюсь. Жену с тёткой, – помолчав, тихо ответил парень.

– Ну, это понятно. За близких все боятся, – кивнул контрразведчик. – А для самого себя? Что-то такое, что тебя самого страшит, если их не трогать?

– Нет, пожалуй, – подумав, пожал Мишка плечами. – С костлявой я уже не раз встречался. Врагов бояться – себя не уважать, так что нет ничего такого.

– А ежели к хунхузам попадёшь? – не отставал офицер. – Они ведь до пыток большие мастера. Так изувечат, что потом обрубком жить придётся.

– Это вряд ли, – жёстко усмехнулся парень. – Даже если выйдет так, что они меня в угол загонят, драться стану до последнего. Зубами глотки рвать стану, но живым не дамся. Заставлю их себя убить.

– Ясно, – протянул офицер, рассматривая парня задумчивым взглядом. – Это что ж выходит? Бандитов ты не боишься. Про зверьё и говорить нечего. Особенно после того, какую я шкуру у тебя на стене рассмотрел. Каторжных, я так понимаю, тоже. Про власти и говорить нечего. И что мне с тобой делать?

– Дружить, – пожал парень плечами. – Другом я гораздо полезнее, чем врагом или просто равнодушным.

– Да уж, тебя врагом иметь – проще самому удавиться. Как ни прячься, всё одно достанешь. Достаточно того купца вспомнить.

– Это который Кособородов-то? – удивлённо уточнил Мишка.

– А что, ты ещё кого пристрелил? – ехидно поддел его контрразведчик.

– Так не трогал я того купчину. Вы это знаете, – тут же ушёл Мишка в глухой отказ. – Его хунхузы пристрелили.

– Миша, ну хоть мне-то не ври, – не поверил офицер. – Тем более что дело-то прошлое.

«Угу, тебе дай такой крючок, так ты меня на нём до гробовой доски таскать станешь», – подумал Мишка и снова мотнул головой.

– Нет. То не моя работа. Хотел, была такая мысль. Но не стал. Говорил же, не люблю лишней крови. Тем более что там всё и так разрешилось. Он на бобах, а я в станице.