– Ну и с кем поет дуэтом твой папаша? – спросила Долл.

– В смысле?

– Эта песня, «Острова на реке», – дуэт Долли Партон и Кенни Роджерса. Ты что?

Теперь, когда она это сказала, я поняла, что действительно все очевидно. В последнее время папа стал внимательнее относиться к своей внешности – чаще мыться, купил пару новых рубашек. Но мне и в голову не приходила мысль о том, что в его жизни могла появиться женщина. Может быть, поэтому он сегодня так неохотно согласился посидеть с Хоуп?

Я представила, как мой отец и какая-то женщина с высокой прической обесцвеченных волос поют друг напротив друга в караоке. Интересно, давно ли это продолжается? И серьезно ли это? Не пора ли мне готовиться к тому, что она поселится с нами? И как она отнесется к Хоуп? А Хоуп к ней? А может, они сейчас сидят втроем за нашим обычным столиком в кафе?

Впереди Дейв и Фред обсуждали, кого надо было бы взять в команду на открывшееся место, будь они менеджерами футбольной сборной.

До того как мы их познакомили, я не могла представить, смогут ли они общаться. Когда я рассказала Дейву о Фреде, он был потрясен до глубины души – он с детства болел за команду Фреда, и я даже боялась, что Дейв попросит у него автограф. К счастью, этого не случилось. Поскольку Дейв был немного старше и умел делать настоящую мужскую работу, например установить бойлер или разобраться с сантехникой, Фред проникся к нему уважением. Они оба из рук вон плохо играли в гольф, и хотя Фред был профессиональным футболистом, о гольфе он знал ничуть не больше Дейва. Когда они обсуждали футбол, я вдруг поймала себя на мысли, что говорят они точно с такой же интонацией, как при общении с Хоуп. И вспомнила, что врач говорил о синдроме Аспергера – у мальчиков он встречается чаще, чем у девочек. Может, у обоих был такой синдром? Может, этот синдром есть у нас всех?

– У них полное взаимопонимание, согласись? – сказала Долл, взяв меня под руку и направившись к входу в спа-зону. Там нам вручили пушистые халаты, тапочки и подарочные корзинки с миниатюрным набором ароматических масел.

– Смешно, – сказала она, пока мы переодевались. – Когда ты богат, люди все время дают тебе что-нибудь бесплатно: подарочные наборы, шоколадку на подушке в отеле… а в дешевых хостелах и гостиницах такого не дождешься, хотя там это было бы более уместно. Кстати, о подарках, – она порылась в розовой кожаной сумке, – я кое-что привезла тебе из Дубая.

В маленьком бумажном пакете был купальник бикини от «Gucci» флуоресцентного желтого цвета.

– Ты уверена, что это мой размер? – спросила я, приложив к халату крошечные треугольники.

– Я себе тоже купила. – Долл достала из сумки точно такой же купальник флуоресцентного розового цвета, слегка меня успокоив, потому что подарок все-таки был слишком дорогим.

Я не могла не заметить, что Долл полностью избавилась от волосяного покрова на теле. Это меня слегка шокировало, потому что при своей миниатюрной фигуре Долл теперь выглядела как маленькая девочка. Стоя перед зеркалом и совершенно не стесняясь своей наготы, Долл попыталась свести вместе свои крошечные груди, чтобы создать ложбинку для декольте.

«Вот уж у нее, наверное, нет проблем с регулярным самоосмотром, – подумала я. – Там и ткнуть-то некуда, так что никакое уплотнение не укроется».

– Что скажешь? – спросила она. – Фред предлагает увеличить грудь.

– Что?

– Тебе хорошо, – кивнула она в мою сторону. – А остальным приходится выкручиваться.

Я плотнее запахнула халат. Я свою грудь достоинством не считала. Одежда всегда сидела на мне не так, как задумано. Вот почему у всех моделей плоская грудь – чтобы одежда сидела. До знакомства с Дейвом я была девочкой строгих католических нравов и считала, что позволить мужчине трогать грудь можно только при очень серьезных отношениях, потому что всем известно – мужчинами движет похоть. Мне даже в голову не приходило, что женщине это тоже может быть приятно.

– Тебе придется полностью обновить гардероб, – сказала я.

– Я думала, ты будешь меня отговаривать, а не уговаривать! – рассмеялась Долл, и я вздохнула с облегчением, потому что на секунду поверила, что Долл всерьез думает о пластической операции. А я не могла к этому остаться равнодушной. У мамы удалили одну молочную железу, и это было некрасиво и больно. И я просто не могла понять, как совершенно здоровая женщина может добровольно лечь под нож.

Наши массажные столы стояли рядом. Свет в комнате был приглушенный, откуда-то доносился звук льющейся воды, вероятно, из скрытых динамиков.

– Дейв любит порно? – спросила вдруг Долл, когда массажистки начали с нами работать.

Я не была уверена, что правильно ее расслышала из-за шума водопада, но и повторить слово «порно» вслух тоже не решилась.

– Ну, когда вы начинаете отношения, хочется экспериментировать и все попробовать, так? – продолжила Долл. – Но Фреду все время хочется чего-то новенького. И теперь нам почти всегда приходится все снимать на камеру!

После трех лет регулярного ухода в салонах – полная эпиляция, массаж лица, оформление бровей, причем непременно ниткой, а не пинцетом, – Долл так привыкла к тому, что ей все время кто-то что-то делает, что перестала замечать этих людей. Она стала вести себя именно так, как раньше вели себя ее самые ненавистные клиентки.

– Они разговаривают друг с другом так, словно тебя вообще там нет! – плакала она от обиды.

В том, что касается секса, мне за Долл было не угнаться, но я думала, что, лишившись девственности с Дейвом, я почти сравняла счет. Но, похоже, моя невинность все еще была со мной, потому что мне и в голову не приходило смотреть порно и уж тем более сниматься в нем.

– Нет, Фред, конечно, не садо-мазо какой-нибудь, ты не подумай. Но просто я же не гимнастка, понимаешь?

С одной стороны, был соблазн признаться, что нет, я не понимаю, и напроситься на объяснения, потому что было действительно интересно, о чем это она. Но, с другой стороны, секс – запретная тема, ее сложно обсуждать даже с лучшей подругой, так что говорить о таких делах напрямую как-то не получается.

Интересно, а Дейв с Фредом сейчас тоже обсуждают порно за игрой в гольф или, еще похлеще, обсуждают наши успехи на интимном поприще? Ну нет, это вряд ли. Я доверяла Дейву. Он всегда был со мной очень нежен и терпелив. После откровений Долл я порадовалась, что мне встретился такой человек.

– Как работа? – спросила Долл, когда мы лежали с какой-то морской маской на лице и кружочками огурца на глазах.

Новый учебный год только начался, и на фоне историй Долл о сексе и шопинге рассказ о школьном празднике в честь Викторианской эпохи был явно скучен. Мы с Хоуп нарядились трубочистами, даже измазали сажей лица и всю дорогу до школы пели песню из мюзикла «Мэри Поппинс» под названием «Дым в трубу!». Хотя, строго говоря, «Мэрри Поппинс» относился к эпохе короля Эдуарда, но Хоуп почему-то боялась мюзикла про Оливера Твиста.