Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да кто я такой, чтобы предлагать? – сделал вид, что удивился, вышло натурально. – Просто нарисовал схему и показал, как можно пройти, вот и все.
– Значит, думаешь, что можно под немцев сработать? – Александр Ильич смотрел открыто, заинтересованность видна невооруженным взглядом.
– Конечно, они переодеваются под красноармейцев, а вы чем хуже? Пять-шесть бойцов переодетыми принимают «несунов» и под их личиной идут в банк. Дальше – к ним присоединяются те, кто ждет в засаде рядом с траншеей, как к ней подобраться, я показал. Конечно – риск, но, если проделать тихо и аккуратно, все получится.
– Добро. Романенко?
Комиссар подскочил к комдиву тринадцатой гвардейской.
– Я, товарищ комдив.
– Работайте, если нужны разведчики, бери. В группу самых опытных, возьми ребят из второго батальона, из сорок второго полка, там такие отчаянные есть, дух захватывает. Правда, все меньше их остается, к сожалению, – тяжко вздохнул комдив. Как же он тепло относится к своим бойцам… Ведь он не раз будет приезжать в город после войны и всех вспоминать, настоящий отец-командир. Всем бы так.
– Александр Ильич, нам бы еще пару огнеметов, выкурим эту шваль на раз-два.
– Там пулеметов много, но два дня назад с патронами был швах. К сожалению, не знаю, получили они боеприпасы или нет, в санбате провалялся и выпал на двое суток, – уточнил я.
– Наумов отслеживает все их перемещения, у него уточнять нужно. Огнеметы есть, возьмете, – это он уже своим бойцам. – Захар, я боюсь отпускать тебя одного, – а это вновь на меня переключился.
– Виноват, товарищ комдив, но для вас у меня другая проблема есть. Знаю, что сил нет, иначе бы в Берлине были, но эти два дома немцы скоро захватят, сил там мало! – я указал направление, не вылезая из блиндажа, надеюсь, поймет.
– Ты видел, что там у немцев? – вскинулся комдив.
– Слышал в штабе. Десяток ручников, пять-шесть станковых, два орудия, это то, что слышал.
– Охренеть, нам и этого через край! Людей нет, каждый час становится все меньше и меньше. Туда батальоном идти надо, причем полноценным, а мы уже забыли, как они выглядят.
– Просто сейчас будет легче, как бы это ни звучало. Немцы скоро возьмут этот дом, обнесут колючкой, забаррикадируют все входы и выходы, и тогда точно хреново будет. При атаках будете терять людей, не добравшись до стен. Убедите командование отработать артиллерией, ведь дома же стоят открыто, грех не попасть! Чего я такого сказал? – это я увидел какое-то странное выражение на лице Александра Ильича.
– А ведь сначала не верил, что есть мальчишка, рассуждающий, как полноценный командир Красной армии, да, не по годам ты умен, парнишка, да только и немцы не дураки.
– Уж это точно, я-то их знаю получше, чем вы. Но выход только один, если, конечно, наше командование хочет людей сберечь. Слышал в школе такой прием штурма опорных пунктов. Артиллерия и еще раз артиллерия. Последними снарядами – дым и атака. Может, взять на вооружение немецкую тактику? Иначе ведь сомнут, а людей сколько погибнет…
– Если бы все так просто было, парень, если б так. Там фланг мешает, не дадут подойти. Эх, да чего я тебе рассказываю, ты ж сам, поди, все позиции у врага знаешь. – Видно было, что Родимцев сам все прекрасно знает и умеет, да только ресурсов нет. Нет свободных людей, нет танков, нет артиллерии, почти нет, да проще сказать, что у нас есть. О, надо еще кое-что предложить.
– А если задымить все вокруг? Артиллерия пусть продолжает огонь, сдвинув прицел в глубь площади. Господи, да что я вам объясняю, неужели там, – я указал на восток, – снарядов мало? Тут и надо-то две батареи. Сколько видел различных огневых точек немцев, большого количества солдат нет нигде, группы до взвода. Только непосредственно для атаки формируются отряды в роту или чуть более, здесь не степь, где тут развернуться большому количеству солдат? Немцы разбивают отряд на мелкие группы и штурмуют, чаще всего с разных сторон, пока удачно выходит. При атаке, как заметил, работает пулемет, ну, или два, пехота идет вперед, когда нашим ребятам удается выключить пулемет, атака схлопывается, немцы берегут солдат и не лезут вперед без поддержки. Конечно, у них есть огромное превосходство в воздухе, но значимее всего, я думаю, это связь. Они четко бдят за ней, восстанавливают очень быстро, а уж как пользуются…
– Да все это понятно, сынок, но не все так просто. – Дела-а. Наверняка уже Александр Ильич и сам все это предлагал, но почему не телятся на том берегу? Да, копят силы, резервов не дают, но хоть огнем-то помочь можно? Чего-то я не знаю из того, как было на самом деле, об этом знают только старшие командиры и политработники, до простого солдата такое никогда не доведут, а в мемуарах не укажут. Ведь все, что известно, восстановлено по крупицам, донесениям, стрелковым карточкам и прочим запискам. А сколько потеряно? Сколько неточностей? Да уж…
Мы говорили еще минут двадцать, когда появились представители НКВД. Откуда, Родимцев даже глазами захлопал, принесла нелегкая!
– Горчак? Идешь с нами! Распоряжение командующего фронтом. – Такие дерзкие, уверенные, говорят, как будто я военнослужащий и привык исполнять приказы. Нет, я все понимаю, сам залез в такую дупу, что теперь пищи, но тяни, но наглость никогда не любил.
– Чуть позже, товарищи, пока нет возможности, – ошарашил я прибывших. Они даже рты открыли от удивления. – Пока я с вами гулять буду, трое засранцев наши штабы будут рвать. Вот разберусь с ними, тогда с превеликим удовольствием. Можете подождать меня тут, и да, трибуналом не грозите, я ребенок, хоть и с головой взрослого мужика, – не дав энкавэдэшникам даже дернуться, я мгновенно выскочил в тамбур, а затем и на улицу.
Возле входа стояли четверо бойцов с автоматами, и я, указав себе за спину, крикнул:
– Ребята, скорее в штаб, диверсанты!
Бойцы как один, толкаясь, рванули вниз, в штольню, а я рванул прочь. Оружия, жаль, нет никакого, а эти упыри, мои коллеги из школы, наверняка вооружены.
Отбежав метров на двести, слышал, что кто-то кричал позади, но крики быстро закончились, ибо началась стрельба. Осторожно, пользуясь тем, что еще не рассвело, я преодолел овраг и вышел ко второму. Тут стреляли, но пока только стрелковка. Мне необходимо было зайти немцам в тыл, иначе попаду под шальную пулю. А парни из охранной роты повеселили. Куда побежали проверять, в штольню,