от нее, не решаясь подойти ближе и постучать. С той стороны доносились громкие голоса и женский смех. Новак себе не изменял. Получал очередную порцию женского внимания и плевать хотел на то, какие цели преследуют эти девицы.

Черт… Я же не ревную? Этого еще не хватало. Ревновать этого придурка к особам легкого поведения. Впрочем, чем я лучше? Если так подумать, за короткое время я заработала столько, что им и не снилось. Думать же о том, чем я, собственно, работала, не хотелось. Поэтому, послав все к уже известному черту, я сделала последние два шага, оказалась возле двери и постучала. Пока ждала, когда мне откроют, думала сердце в пятки уйдет. Или еще хуже — остановится.

Дверь открыл Капля. Он был в пьяном угаре и, кажется, не сразу меня узнал. Посмотрел потеряно, не понимая, а что я тут делаю. Открыл рот, чтобы что-то сказать, но почти сразу его закрыл. Потом таки пробормотал тихо парочку нелестных. Умудрилась расслышать его слова даже через громкую музыку, которая доносилась из кабинета и смешивалась с женским смехом. Эти курицы что, говорить не умеют? Только ржут так, что хочется влететь и вышвырнуть их. Пусть кудахчут в другом месте.

— Опачки, — таки узнав меня, пробормотал Капля. — Какие люди… А чего приперлась? Тебя отправили в отставку. Иди, жуй сопли в другом месте.

— Ты не в себе, придурок, — процедила, со злостью смотря на Никиту. — Дай пройти.

Попыталась просочиться внутрь, но мне преградили дорогу. Еще и руками о косяки уперлись по обе стороны от меня. Или это Капля опору искал, чтобы не завалиться. Не исключаю и такой вариант.

— Ты кого придурком назвала, шваль? — прошипел Капля, багровея от злости.

— Я не виновата в том, что у тебя со школы были проблемы со слухом, — парировала я. — Отойди в сторону.

— Еще чего, — ухмыльнулся Капля, наклоняясь вперед и гипнотизируя меня взглядом. Как только он это сделал, я тут же почувствовала терпкий запах алкоголя. — Тебя сюда не звали. Если Матвей захочет с тобой перепихнуться, он позвонит. Тогда и прибежишь. А так… сиди дома и жди, когда тебя снова отымеют. Все поняла?

Его слова задевали за живое. Он считал меня одной из тех, кто сейчас находился внутри кабинета и громко смеялся. Странно, что Новак еще не просек, кто пришел. Или ему плевать.

Я разозлилась еще больше. И сама не поняла, как толкнула Каплю руками в грудь, отпихивая от себя. И он, пошатнувшись, все-таки начал падать, хватая руками воздух. То ли настолько был пьян, что не мог поймать равновесия, то ли это сил во мне столько оказалось, не знаю. Но у меня все-таки получилось проникнуть в кабинет. И увидеть Матвея в компании двух полуобнаженных девиц, которые облепили его, словно обезьянки лиану.

Разве я ожидала увидеть что-то другое? Нет, даже сомнений не было по поводу того, в чьей компании я увижу сегодня Матвея. Несмотря на это, увиденное меня разочаровало. Теплилась во мне слабая надежда, что я ошибаюсь. Увы, ошибки здесь не могло быть.

— Неожиданно, — растягивая губы в улыбке, проговорил Матвей.

Он обнимал девиц руками за плечи, удерживая подле себя. Мог и не стараться, они не собирались отстраняться. Наоборот, увидев меня, придвинули к нему ближе, словно боялись, что я его у них заберу.

— Нам надо поговорить, — прямо сказала, с вызовом смотря на Матвея.

— Нам не о чем говорить, куколка, — последовал ответ.

Говорил он спокойно. Что было для Новака неестественно. Когда это он сдерживал свои эмоции? Нет, скорее, наоборот. Он всячески их показывал, если был чем-то недоволен или зол. Сейчас же я не могла понять, о чем он думает.

— Ошибаешься, Новак, есть о чем, — заупрямилась я.

Подошла ближе, продолжая смотреть на него. Остановилась у стола, на котором стояли початые бутылки с алкоголем и дорогие закуски. Новак всегда гулял на широкую ногу, платя за всех, кто находился рядом с ним. Сорил деньгами. Сначала теми, что зарабатывали его родители, теперь — своими. И относился он к ним одинаково. Его, кажется, мало заботили счета в банках.

— Слушай, Лаврова, не беси, — поморщившись, проговорил Матвей. — Чего прискакала? Больше, если что, денег не дам. Ты и так неплохо меня подоила.

— Я пришла не для этого, — с силой сжав кулаки, сказала. Так хотелось его стукнуть, да посильнее. Чтобы, может, мозги на место встали. Или ухмылка с губ слетела. Бесит. — Но как ты можешь узнать, зачем, если не хочешь меня слушать?

— Так говори, — продолжил издеваться Матвей. Но руки со своих «подружек» убрал. Те, стоит отметить, расстроились. Одна даже губы перекаченные надула. А лучше бы голые ноги прикрыла. Ведь на ней не юбка была надета, а поясок. — У меня нет никаких секретов от друзей.

— Они тебе не друзья, — кивнув на девушек, парировала. — И Капля так… сомнительный друг.

— Слышал, Ник? Ты сомнительный хер, — засмеявшись, обратился к бывшему однокласснику Новак. — Усек?

— Ага, усек, — проговорили за моей спиной. — Какого хрена она толкается? Совсем охренела?

— Не трогай ее, — предупредил мой личный кошмар. — И отойди подальше. Иначе рискуешь лишиться того, что болтается у тебя в штанах.

Судя по всему, Капля подошел ко мне не для того, чтобы просто постоять за спиной. И Матвей это видел. У меня же на затылке глаз не было. Зато я чувствовала тяжелый взгляд кожей. Поэтому ничего хорошего от Капли не ждала.

— Слушай, Лаврова, — продолжил говорить Матвей, — харе топтаться. Либо говоришь, либо выметаешься. По-моему, я четко дал понять, что на общение пока не настроен.

Он подался вперед, упираясь локтями о бедра. Пальцы рук сцепил в замок, будто сдерживал себя от чего-то.

— Мне сложно говорить об этом в их присутствии, — скосив взгляд на одну из девиц, сказала. — Им незачем знать. Это личное.

— Ах, личное? — переспросили у меня. Будто Матвей не услышал моих слов. — Это уже интересно. Есть еще что-то личное, о чем я не знаю?

— Да, есть, — подтвердила свои же слова.

— Окей, куколка, заинтриговала, — выпрямляясь, проговорил Новак. — Выметайтесь.

— Че? — а это подал голос Капля. А я уж надеялась, что его молчания хватит на подольше. — Матвей, ты издеваешься? Я тебя с этой стервой не оставлю. Вдруг она тебе в алкоголь яд накапает. Или зарежет.

— Ты в себе, Капля? — поморщившись, поинтересовался у друга Новак. — И вы, — тут он снова обратил внимание на притихших девушек, — с хрена еще сидите?

Этих слов было достаточно для того, чтобы они наконец-то встали с дивана и стали поспешно поправлять на себе