– Я передал княжичу Парфенову, чтобы срочно вел отряд к Санге, – ответил на это Михайло, – так что силы наши будут больше или, по крайней мере, сравняются. А сможем ли скрытно подойти к урочищу? Коли пойдем на пролом, прямиком, то дозоры нас заметят, и Икрам встретит во всеоружии. А коли мы обойдем урочище? Поначалу балками, частью лесом, и зайдем к окраине урочища, в тыл Санги. Как мыслишь, будет того ждать мурза?

– Мыслю, дозоры он все-таки со всех сторон выставит, но появление русского отряда с тыла ожидать не будет, – кивнул десятник. – Но ты же вызвал всю дружину? А княжич с десятком Огнева пойдет напрямую к урочищу от Чугуева и может дойти до Санги быстрее, а значит, дозоры мурзы заметят дружину и устроят засаду. Да, мы нанесем удар с тыла, коли в то время будем у урочища. А ведь можем и не быть.

– Мурза не глуп, а я, по-твоему, уступаю ему? – улыбнулся Михайло.

– Нет, но разве то не может случиться?

– Не может. Потому как через гонца я передал указание княжичу вести рать поначалу к осиннику. Здесь ты, Фома, оставишь одного человека, которому объясним, как и где пойдем. По нашим следам двинется и основная дружина. Ну, а у урочища, в тылу басурман, определимся, как окружать их и рубить, чтобы и мурзу захватить, и полонян освободить.

– А ты все добре продумал, – протянул десятник.

– Кого оставишь?

– Есть у меня вельми смышленый ратник, молодой, но не по годам умен. Особливо в делах воинских.

– Зови его.

– Володька! Гранов! – крикнул опричный десятник.

– Я!

– Подойди сюда.

Опричник подчинился, подошел:

– Слушаю, десятник.

– Его слушай, – кивнул десятник на Бордака.

Михайло объяснил ратнику, что ему следует делать. Особо предупредил:

– Не уходить из осинника ни под каким предлогом, место отдыха тщательно скрыть, если в осинник войдут татары…

– Откель им взяться? – прервал десятник.

– А вот перебивать меня не след, – строго взглянул на него Бордак.

– Извиняй, Михайло Алексеевич!

– Так вот, если вдруг откуда-то появятся татары, укрыться и не высовываться. Нам, конечно, важно, что это за татары, откуда подошли, куда пойдут, но твое присутствие в осиннике более важно.

– Я все понял, боярин, – ответил опричник.

– С Богом, Владимир!

Отпустив ратника-гонца, Бордак дал команду:

– Всем подготовка к переходу по лесу. Выходим в порядке, который определит десятник Рубач.

Опричный воевода кивнул, назначил головной дозор, по одному ратнику в тыловые замыкания и на фланги.

Через десять минут ертаул под общим руководством Бордака, но ведомый проводником Ефимом Кубаревым прошел сто саженей на запад, спустился в сухой овраг – буерак и двинулся по низу. Шли конно. До непосредственной близости с урочищем это можно было делать беспрепятственно.

Переход, что составил со всеми издержками чуть более тридцати верст, ратники одолели за три часа и ближе к полудню вошли в густой лес с юга, обойдя бывшее село Санга. Тут в лесном овражке сделали привал, выставив охранение.

– А теперь, Ефим, рисуй на земле схему урочища, – подозвал Михайло проводника.

– Я, да и то, если вспомню, могу рисовать только то, что было на селе ранее.

– Давай так.

Проводник быстро изобразил схему селения, отметив, где проходили улицы, стояли хаты, поставил кресты там, где была сельская церковь, дом сельского старосты. Над схемой склонился и десятник Рубач. Надо было решать, что и как делать дальше. Одно не поддавалось сомнению – проведение большой разведки для уточнения схемы селения и всего, в нем происходящего.

– Кого направим в урочище? – взглянул Михайло на Рубача.

Подумав, Фома предложил:

– Старшим – Ивана Пестова, с ним Сашко Сизова, Алексея Куницу и Федора Вергу.

– Они уже бывали в разведке?

– И не единожды.

– Добро. Давай сюда старшого.

– Вот, Иван, – подозвав Пестова, представил его десятник.

– Слушаю, – сказал тот.

– Пойдешь со товарищами в селение, – внимательно посмотрев на него, приказал Бордак.

– Кого должен взять с собой?

– Огласи, Фома, – кивнул Михайло Рубачу.

Десятник назвал фамилии.

– Достойные воины, – проговорил Пестов.

– Тут все, что вспомнил проводник, – показал на схему Бордак, – он был в Санге, но давно, после пожара там все изменилось. Попробуй срисовать и пометь то, что осталось. Но главное, Иван, погляди, есть ли в урочище татары, каким числом и там ли мурза с полонянами. Коли там, то отметь на схеме, где кто разместился, какое охранение выставлено, есть ли скрытые пути подхода в Санге в обход вражеских постов наблюдения. Уразумел?

– Да, боярин.

– Тогда рисуй схему, собирай воинов, и вперед! Коли что, подай сигнал тревоги, крик кукушки, поможем, коли сможем.

– Понял!

– Давай, Иван. Оттого, как проведешь разведку, зависит очень многое. Это и исполнение наказа царя, и освобождение наших людей из рабства проклятого.

– Я все понял, – повторил опричник и скрылся среди деревьев.

Вскоре к Санге по балке пошли разведчики. Вел ертаул Пестов. Он расставил их так, что между ними было расстояние в десять саженей, сам как старший – впереди. Прошли балку, небольшую рощицу, даже не рощицу, а с десяток берез, росших на небольшом пятаке, за которыми виднелась околица бывшего села.

Пестов поднялся по склону, далее ползком вполз в кустарник, выбрал место, откуда, раздвинув ветви, можно увидеть останки села, и тут же, саженях в двадцати, увидел двоих татар в яме, только головы торчат. Он поднял руку, подзывая к себе застывшего на вершине разведчика, и тот осторожно подполз к старшому ертаула:

– Чего, Иван?

– Видишь пост?

– Это два татарина в канаве?

– Да.

– Значится, тута они.

– Все ли, вот что прознать треба. Отсюда не увидим, правее поле, туда сунешься, крымчаки заметят и накроют, а вот слева – возвышенность, кустов там мало, но они есть. Треба скрытно и ползком добраться до той возвышенности и посмотреть на урочище. Чего высматривать, ведаешь?

– Ведаю.

– Возьми с собой Сашко, Алексея Куницу, а Федора Вергу пришли ко мне.

– Угу! Уразумел.

– Тока осторожно, Сашко. Не дай бог, приметят татары, не уйти, с живых шкуры спустят. И десятник не поможет, потому как в десятке осталось пять воинов да Фома с боярином. То не сила супротив даже двух десятков, а коли в Санге сотня…