– Для охраны транспорта и пленного Юсуфа назначаю связиста Бубнова и санинструктора Дубова.

Связист хотел возразить, но командир не позволил ему этого сделать.

– Я не собираюсь оставлять здесь одного Костю! – заявил Новиков.

Дубов неплохо владел огнестрельным оружием, мог постоять за себя и в рукопашной, но все же спецназовцем являлся лишь номинально.

Бубнов тяжело вздохнул и подчинился.

Связь для группы Новикова и ей подобных порой была дороже боеприпасов, хотя на войне они ценились выше золота, воды и пищи. Вот уже несколько лет Миша Бубнов выполнял обязанности связиста, и Павел ни разу не пожалел о том, что когда-то взял его в свою группу.

Михаил обладал незаурядным умом и массой талантов. Он неплохо разбирался в математике, информатике и даже программировании на самых современных языках. Естественно, свое дело Бубнов знал как «Отче наш», мог без труда починить компьютер и настроить сеть с Интернетом.

В свободное время Миша любил перекинуться в картишки. Он обожал все разновидности преферанса, причем садился за стол лишь в тех случаях, когда на кон ставились деньги. А в общаге почти всегда так и играли. Убивать время без всякой материальной выгоды никто не желал.

Никакого зеленого сукна в общаге, конечно же, отродясь не водилось, но азарта от этого у молодых офицеров, прапорщиков и контрактников не убавлялось. А Мишке, игроку от Бога, такой вот настрой соперников был только на руку. Щуплый на вид гроссмейстер в непревзойденной и элегантной манере раздевал кого угодно: и начинающих игроков, и середнячков, и лысеющих мастеров с немалым стажем.

Лафа, правда, довольно быстро закончилась. Народ, обчищенный Мишкой, осознал недосягаемость его класса. С тех пор обитатели общаги садились играть с ним, только находясь в изрядном подпитии, когда их чувство самосохранения засыпало, свернувшись клубочком в дальнем углу сознания. В другое время Бубнову ничего не оставалось, кроме как снова запереться в своей комнатушке, включить паяльник и дымить канифолью.

И вот однажды, в какой-то хмурый день, по коридору общаги промчался капитан из отдела снабжения спецназа, некогда просадивший Мишке сразу пару месячных окладов.

Он заглядывал в комнаты, где проживали такие же азартные игроки, и оповещал их:

– Парни, Мишка Бубнов нажрался! Сидит на общей кухне пьяный до синевы!

Это была сногсшибательная новость. Бубнов считал слабости такого рода первопричиной всех человеческих неудач и принципиально не поддавался вредным привычкам. Он не курил, никогда не прикасался к наркоте и практически не пил. И вдруг надрался в хлам!

На кухню тотчас отправилась делегация реваншистов.

Уговаривали они его долго. Миша икал, пускал слюни, бормотал что-то несвязное, матерился на трех языках, дважды чуть не упал с подоконника. Он мотал башкой и наотрез отказывался брать в руки карты.

Реваншисты настаивали. Особенно упорствовал тот самый капитан. Он льстиво уверял Мишку, что великим игрокам три стакана водки – не помеха.

В конце концов Бубнов сдался. Реваншисты дотащили его до стола, усадили в удобное кресло, торопливо начертили таблицу.

Едва не засыпая, пьяный мастер предложил партнерам расписывать пулю по минимальной, почти детской ставке – по рублю за вистик. Но где там! Былые жертвы Мишки жаждали справедливого реванша! В результате перед стартом игры цена за вист была установлена на неприлично высоком уровне – десять рубликов.

Раздали карты. Миша взял свои, сел поудобнее, разгладил на животе футболку и ласково оглядел партнеров.

В этот миг они с ужасом обнаружили за столом совершенно трезвого человека, не имевшего ничего общего с тем гуттаперчевым телом, которое он весьма правдоподобно изображал минуту назад. Сейчас перед ними сидел расчетливый, сосредоточенный и безжалостный боец.

– Раз, – ровным голосом объявил Бубнов.

В тот знаменательный вечер в общежитии произошла жуткая карточная бойня. Ничего подобного прежде здесь не случалось. Материальное положение Мишки улучшилось всерьез и надолго.

Итак, Новиков назначил охрану для пленного Юсуфа, а потом проинструктировал подчиненных насчет деталей штурма. При этом Суслов стоял возле сирийцев и тщательно переводил каждую фразу. Те внимательно слушали и кивали коротко остриженными головами.

– Спроси, все ли им понятно? – на всякий случай поинтересовался Павел.

Суслов задал вопрос на арабском и заявил:

– Говорят, что суть операции им ясна. Вопрос у них только один: что делать с тем туркменом, который должен сейчас сюда приехать? Брать живым или уничтожить?

– На его счет у меня не было особых указаний. Это означает, что моему командованию живым он не нужен.

Майор перевел сказанное. Больше вопросов не последовало.

– Будем надеяться, что не подведут, – сказал командир и подхватил оружие.

Группа разделилась на три небольших отряда, которые двинулись разными маршрутами к крайнему дому по улице Аль Шахира. Каждый из них имел свою боевую задачу.

С майором Лихачевым шли снайпер Устинов, прапорщик Бобровский и гранатометчик Лапин. Володя Лихачев с товарищами должны были подобраться к цели с дальнего фланга, со стороны наполовину разрушенного и пустовавшего дома.

Майор Суслов возглавлял сирийских спецназовцев. Павел поручил им находиться в проулке и ждать появления машины с важным туркменом, которого следовало уничтожить.

Подполковник Новиков вел за собой капитана Кудина, пулеметчика Горбенко и сирийского лейтенанта. Он намеревался подойти к дому с тыла.

Славка шел следом за командиром и был до предела собран и внимателен.

«Всегда бы таким оказывался! – ворчал про себя Павел. – Брал бы пример с нашего пулеметчика, спокойного, как реликтовый сибирский мамонт».

Горбенко держался в арьергарде и следил за тылами. Этот сибиряк всегда был молчалив, медлителен и собран. Правда, иногда он выдавал такие перлы, что у Павла от них дух захватывало, а начальство, которое рангом повыше, нервно глотало валерьянку.

Однажды Толя Горбенко решил как следует отдохнуть от тягот и лишений воинской службы и отправился в дорогой ресторан. История умалчивает, почему он оказался там в одиночестве, без поддержки боевых товарищей.

Толик обосновался за свободным столиком у окна, подозвал официанта, начал было елозить пальцем по заковыристым названиям в меню, но вскоре сдался. Он не сумел разобраться в кулинарных премудростях и повелел принести что-нибудь этакое – на усмотрение гарсона. Но непременно особенное и очень вкусное! Разумеется, клиент еще раз напомнил о запотевшем графинчике с холодной водкой.

За соседним столиком потягивали коньячок двое солидно одетых сорокалетних мужчин. Один ничем особо не примечательный, другой в темных очках и с ровной черной бородкой.