диск луны. И снова: лысый пьяница… братки… белый лес… Внезапно видения пропали, на миг воцарилась тьма – затем резко выступило крупным планом объятое страхом его лицо.

– Прочь! – с остервенением замотал головой Вадим. – Не вовлекай себя в это дерьмо, – злобно просипел.

«Дави мыслями, уничтожь! Вытрави из головы поганое лицо – оно не твое. Это не ты! Ты тот, кто вчера стоял перед зеркалом. Вспомни гордое, уверенное лицо, свое лицо. Вот кто ты! Перенесись в комнату, окунись в ту атмосферу. Зеркало и ты! Да! Так! Видишь?! Это язвительное выражение наложи на свое лицо, как печать. Оно постоянно должно быть перед твоими глазами. В таком виде чаще смотрись на себя в зеркало. Тренируйся, вбей себе в голову, что ты находишься за деревом с такой едкой ухмылкой на лице. Заруби себе на носу! Постоянно в голове прокручивай нужные кадры, как полюбившийся фильм. Запечатлей в памяти: та лысая мразь униженно плетется за здоровяком, она же потом заметается на коленях по снегу, и так далее. А ты лишь ухмыляющийся наблюдатель… Нет, не трусь! Ты обязан присутствовать!!! Если убрать тебя, то получится бессмыслица, зато ощущения останутся с тобой. Твои переживания за него настолько укоренились в душе, что тебе кажется, будто с тобой приключился позорный случай.

Запомни, перед тем, как взглянуть на луну, ясно представь себе все события. Но главным образом, свое ухмыляющееся лицо! Презрительное и брезгливое!

Не унывай, торжество за нами. Эх, нужен был тебе этот чудила! Теперь-то понял, к чему приводит жалость. Эта лысая мразь не достойна твоего сострадания, ты допустил непростительную слабость. По твоей вине придется теперь расхлебывать…»

Вадим ощутил чье-то приближение.

– Очнулся? А я хотела напугать тебя, жаль, не успела, – Валентина подошла к нему вплотную. – О чем ты так увлеченно задумался, интересно знать? А ну-ка, признавайся.

– Упивался счастливыми мгновениями ожидания встречи с тобой, – сообразил он.

– Этак можно и само счастье прозевать. Я не просила стоять и ждать меня, мой дорогой.

– Опять проштрафился?

– На этот раз ты поступил, как самый-самый внимательный кавалер. Хвалю, меняешься к лучшему, – взяла его под руку.

– Твои слова – бальзам для души. Чаще бы слышать их.

– Заслужи! – засмеялась она.

Они завернули за угол и не торопясь пошли по проулку.

– Какой чудный вечер! – Она подняла голову. – Вадим, посмотри на небо. И правда, расшитый блестками ковер. Так и тянет прогуляться, помечтать.

Он обернул к ней лицо:

– За чем же дело стало?

– За тем, что ты грозился показать проект. Когда еще выпадет свободное время?

– Да в любой другой день.

– В любой другой день я работаю допоздна, и ты об этом прекрасно знаешь.

Он осторожно улыбнулся:

– Сдается мне, что ты и в аду чертей поставишь в строй. Задашь им трепку, а затем станешь перевоспитывать.

Она изумленно подняла брови:

– О-о, что-то невероятное слышу. Ты веришь в существование библейского ада?!

– Ты же веришь. Сказал, чтобы украсить комплимент.

– Я верю в существование Бога, поэтому туда, – указала рукой вниз, – не попаду.

– Вот возрадуются черти.

– Возрадуются встрече с тобой, это уж точно! Горят нетерпением облобызать тебя, – и пропела под мотив популярной, но трагической песни. – И очутишься, мой милый, в жарких объятиях.

– Бабушкины сказки. А с тобой, думаю, необходимо провести просветительские занятия.

– Размечтался! В твоих уроках не нуждаюсь. Непоколебимы мои убеждения, вот тебе!

– Да-а, здорово ты подсела на Божью иглу. Видать, на библейские посулы польстилась.

– Пусть будет по-твоему. Зато душа твоя будет гореть ярким пламенем или вариться в котле. И вечно!

– И шут с ней. Гореть – ее привычное состояние. Говорим же: «Душа горит». Душа, если выражаться богословской терминологией, на самом деле и есть исчадие ада. Так что ей там и гореть.

Валентина усмехнулась:

– Занятно говоришь.

– Занятней будет далее, если выслушаешь меня.

– Нет, не хочу. Довольно и того, что наслушалась утром.

За резким, но спонтанным отказом он усмотрел нерешительность. Подобным образом реагируют люди, сомневающиеся в своих возможностях. Вадим решил пойти в наступление для ее же пользы.

– И не предполагал, что ты такая робкая, – намеренно затронул ее самолюбие, чтобы подстрекнуть к обсуждению извечной темы.

– Рассмешил. Кого это я должна бояться?!

– Не кого, а чего. Боишься спора со мной. Ты же встанешь на защиту Бога. А сумеешь отстоять его? – насмешливо заметил и добился своего.

Она с вызовом посмотрела на него:

– Не твоя боль! Что заслужишь, то и услышишь. Сам напросился, валяй, – не колеблясь, бросила ему перчатку. Уязвленная, решила дать ему бой всеми возможными способами, дабы впредь не смел касаться религиозной темы. До поры до времени, пока сама не приобретет необходимый запас знаний для решительного и окончательного отпора ему.

– Раз коснулись души, то с нее и начнем, – настроился он с оптимизмом.

– Воля твоя. Но предупреждаю, я тебе не позволю поиздеваться над Богом.—

– Валь, один умный человек высказал нетривиальную мысль. Если Бога нет, то нет смысла его бранить, сказал он, а если он существует, то есть смысл его не бранить.

Следовательно, твои подозрения беспочвенны. Я вовсе не собираюсь бичевать твоего Бога, лишь изложу свою концепцию.

– Не умничай. Ты всегда цинично и уничижительно отзываешься о Боге. На сей раз молчать не буду, знай! – затем, со снисходительной улыбкой добавила: – Слушаю тебя, светлая головушка.

– Валь, одна большая просьба к тебе: для начала, пожалуйста, отбрось заведомое предубеждение и положись на бесстрастность разума, хорошо?

– Ценность твоего разума, мой милый, мне прекрасно известна, брехать ты мастер.

– Начало прискорбное. Ладно, хочу условиться с тобой. Так как вопрос касается библейских положений, то вполне вероятно, что буду оперировать библейскими терминами, для твоей же ясности.

Главный принцип мой заключается в следующем: я считаю, что душа есть бремя для разума. Ты наверняка слышала такое расхожее изречение: жизнь – это борьба. Если вникнуть глубоко в суть этого афоризма, то становится понятно, что здесь подразумевается борьба между разумом – впредь будем называть его духом – и лично душой. Гераклит выдвинул идею о единстве и борьбе двух противоположностей. Под противоположностями, думаю, он имел в виду разум и душу – двух непримиримых врагов. И, безусловно, кто-то должен одержать верх. Победит душа, значит, разум зачахнет, то есть, по-библейски, подвергнется огню в аду. В конечном итоге, уничтожится. А если победит разум, то есть дух, то по смерти человека – отмирании телесной оболочки – он приблизится к высшему разуму и займет более высокую иерархическую ступень. Душа же вернется восвояси, в библейский ад, ни с чем. Будет находиться там до тех пор, покуда не схлестнется