метаморфоза происходит не со всем количеством людей. Бодрое большинство населения, погрязшее в мирских утехах, обольщается самообманом, к признанию ада относится с убийственным недоверием.

Поразительная легковесность и фатальная близорукость основной массы людей не поддаются разумному осмыслению. Если предположим, что религия, которая предостерегает от Страшного Суда и страшного наказания, есть мрачный анекдот, или, что ласкает слух у определенной части населения, опиум для народа, то природа – не призрачное явление и не обман чувств – реальность, которая как раз-таки назидательно подтверждает достоверность библейского трагического прогноза, точнее, наглядным способом удостоверяет существование ада.

Судите сами. Не секрет, что в природе сменяют друг друга четыре времени года. Три из них наделены поэтическими образами: «золотая осень», «осенние дары», «белая красавица», «зимние наряды» весна вообще в фаворе – «кудесница весна», «весне – дорогу», «весна – краса». Лишь лето характеризуется нелестными оценками – «удушье», «пекло», «ожог» и так далее. А чем, позвольте спросить, славен настоящий ад? Именно, ассоциации стопроцентные!

– Бред, – засомневается с ухмылкой непросвещенный пессимист (все пессимисты – отъявленные грешники). – Уж, если лето – зеркало так называемого ада, то где же, помилуйте, служители его? Укажите, не томите, – скажет с издевкой в голосе деградированный скептик, после чего издаст противный смешок.

С ответом не повременим – комары, вампиры, мошкара и прочая, прочая составляют инфернальную рать, то есть, по-народному, дьявольскую орду. И это не вздор! За всю историю человечества не отмечен ни один факт одомашнивания указанной нечисти. В летописях не приведен и не описан ни один факт их дрессировки. Требуются еще доказательства?! Вся эта кровососущая орда нацелена не только на гордых непоколебимых неверующих, но и на презренных маловеров.

В доадовых, то бишь земных, условиях летучие маломерки не страшны – хлоп, и уничтожен враг. В их истреблении особых успехов, естественно, добиваются неисправимые грешники. Они как бы интуитивно предчувствуют кару, поэтому кровно мстят за грядущие муки в аду. Ну, а в преисподней роли, конечно, кардинально меняются – маломерки предстают в том же образе, но с иными параметрами. Выглядят подручные преисподней, признаться честно, достаточно впечатляюще. Твари высокие, не ниже трех метров, прямоходящие, но с широким крепким захватом. Встречают новоприбывших обыденно, с признательной улыбкой. Там по голове уже хлопают они.

Что же касается общеизвестных лубочных фигурок с рожками, копытцами и хвостом – то данная антинаучная басня не выдерживает и детской критики. Ну, какой прок от этих недомерок в чистилище?!

Лето – это преисподняя в миниатюре.

«Что за чертовщина! Опять приснился кошмар», – нервно дергаются одни в летнюю душную ночь.

«Ох, какое пекло! Ах, как дурно! Ой, нет спасения от этих паразитов!» – пищат другие, которые совершили относительно серьезные грехи, то есть подали заявки на оформление визы для вхождения в ад.

А третьих, убежденных грешников, валит с ног солнечный удар – образно говоря, получают привет оттуда (в преисподней, перед тем как окунуть очередника в кипящий котел, его глушат ударом, чтобы прекратил возмущаться). Для них уже уготовано ПМЖ в аду.

Грехи различаются по степени тяжести, что не является тайной. Заблудшие в первых двух группах имеют возможность избежать страшной участи, для чего необходимо им незамедлительно изменить образ жизни, а именно: грубо нарушать нормы, благоприятствующие вхождению в ад. Представителям третьей общности надеяться не на что, ибо допустили смертельный грех, к примеру, такое прегрешение: в присутствии рассудительной жены не назвали тещу первой в перечне близкой любимой родни.

Ад реально существует, и в отношении данной непреложной истины не должно быть каких-либо иллюзий и сомнений, ибо доказано, что приметы будущего всегда присутствуют в настоящем времени.

Замечательное короткое межсезонье миновало. Городок объяло лето, настали жаркие знойные дни. В послеутренние часы городские улицы замирали: кто прятался от палящих лучей солнца в замкнутых помещениях с кондиционером, а кто – под зонтом на пляже. В душные же вечера горожане и туристы находили облегчение в морских купаниях, или в долгих неспешных прогулках по набережной, или же в прохладном парке, где приятная атмосфера благоприятствует дружественному общению.

А Вадиму было нипочем горячее лето. Он напоминал весельчака – оптимиста, настроение которого не способны омрачить никакие затруднения. А все потому, что радостная его душа обогатилась большим и светлым чувством. Да, Вадим впервые влюбился. Любовь, как оказалось, следовала за ним по пятам и однажды заставила на себя обернуться.

До встречи с Валентиной Вадим не особо ценил представительниц прекрасного пола. На своем недолгом веку он, красивый и успешный, сближался с женщинами разного типа. Ему встречались общительные барышни, которые на поверку оказывались глупыми и безынтересными. А те, кто был сообразительней, по-настоящему умилялись при виде его пухлого бумажника. Знал и таких девушек, которые возбуждали чувственность, но не интерес ума, что в итоге не впечатляло. Ни одна не оставила после себя сколь-нибудь заметного следа. Если и вспоминал кого-нибудь, то не без иронии.

Сложившиеся представления Вадима о прекрасном поле образно сводились к афоризму одного писателя, а именно: связь с женщиной восхитительна, но присутствие ее невыносимо. Понравившееся изречение питало недоверие к противоположному полу. К женщинам Вадим относился так, как к красивой безделушке, что со временем становится обиходной вещью, которую замечаешь по мере надобности.

Быть может, Вадим в оценке женщин руководствовался патриархальными воззрениями. Или проявлял чрезмерную привередливость. Возможно, ему элементарно невезло. Как бы то ни было, он имел призрачную надежду на подлинную любовь, на встречу с единственной и несравненной.

Валентина перевернула устоявшиеся представления. Не сразу и не в одно мгновение. С первого дня знакомства Вадим принимал ее в качестве временной попутчицы, по привычке. В дальнейшем произошло нечто невозможное: он проникся к ней доверием. Вдруг осознал, что дорожит ею, и… полюбил. Известно, любовь не просит аудиенции. Она захватывает без спроса и сразу ставит свои условия. Тут не до критического анализа, тут, не задумываясь, окунаешься в пучину неземных ощущений.

Любовь преобразила Вадима, внесла свои коррективы в распорядок. Утро он посвящал Валентине. Как и раньше, вставал первым. На кухне кипятил молоко, разливал по двум чашкам. Затем добавлял в каждую по ложке меда. Бутерброд делал для себя – от пищи Валентина отказалась, ибо завтракала вместе с Екатериной. (Вначале отказывалась и от молока, но не устояла под настойчивыми уговорами выпить хотя бы целебный напиток натощак.)

Покончив с приготовлениями, в приятном ожидании предвкушал первую на дню встречу с любимой.

Появлялась Валентина. Она с признательной улыбкой кивала ему, садилась напротив, отпивала чуть молока и… начинался неторопливый разговор.

Говорили о пустяках – о чем еще могут ворковать влюбленные. Им было интересно слушать друг