– Да-да, безусловно, так будет надежнее, – заулыбалась я, прямо-таки сочась сахарным сиропом.

В ответ заведующая коротко осклабилась.

Так вот как это делается! Оказывается, всё просто, говоришь: «Это в фонд садика» – и протягиваешь конверт с купюрами. И плевать, что стены в саду останутся обшарпанными, в группах нет игрушек, а павильоны на участках разваливаются. Зато твой ребенок получит вожделенную путевку в сад. И всё выглядит чинно-благородно, мы же приличные люди, мило улыбаемся друг другу, и нет никакого повода вспоминать Уголовный кодекс.

Признаюсь, что я дожила до тридцати пяти лет, а никогда не давала взятку. В России это нечто невообразимое! Всего в жизни я добивалась сама: сама поступила в университет, сама сдавала экзамены, сама устраивалась на работу. К счастью, никогда серьезно не болела, бог миловал от российских больниц, там без взятки есть только один путь – на тот свет. Хотя кто знает, если бы я поднесла кому-нибудь вовремя «барашка в бумажке», как на Руси еще в восемнадцатом веке эвфемистически называли взятку, может, и работа у меня была бы получше, да и вообще жизнь сложилась бы удачнее?

Ой, нет, вру, был у меня в жизни эпизод, который юрист охарактеризовал бы как «попытка дачи взятки должностному лицу». История вышла комическая.

Я тогда училась в университете, жила в общежитии на проспекте Вернадского. Комнаты в общаге были разные: на три человека или на двоих. Понятно, что все хотели попасть в «двушку», чтобы жить в относительном комфорте. Еще большее везение – поселиться с «мертвой душой». «Мертвая душа» – это студент, который только зарегистрирован в общежитии, фактически же обитает у родственников или снимает квартиру. Если у тебя в соседях «мертвые души», то комната на все пять лет обучения оказывается в твоем полном распоряжении.

Распределением студентов по комнатам занималась паспортистка Лариса Петровна. Даже сейчас, по прошествии стольких лет, я помню, как она выглядела: дородная дама лет пятидесяти, всегда в строгом костюме и с высокой «халой» на голове.

Теоретически студенты должны были распределяться по комнатам случайным образом, фактически же получалось, что выходцы с Кавказа постоянно селились с «мертвыми душами». Я искренне недоумевала: почему так выходит? И тоже страстно хотела получить в соседки «мертвую душу».

Фатима, которая приехала в Москву из Владикавказа, училась на историческом факультете и, кстати, жила в комнате одна, посоветовала мне:

– Дай взятку Ларисе Петровне.

– Как?! – ужаснулась я. – Ведь это неприлично! Да она и не возьмет!

– Еще как возьмет, – улыбнулась Фатима.

– Это же статья Уголовного кодекса!

– О чем ты? Это просто знак внимания. Ну, не хочешь давать деньги, подари подарок. Возможно, это тоже прокатит. У меня лично прокатило.

– Какой подарок? – заинтересовалась я.

Все-таки подарок – это не взятка, это я смогу.

– Да любой, только дорогой. Я дарила столовый сервиз, английский, на двенадцать персон. Коньяк еще можно, хороший, двадцатилетней выдержки.

– А сколько он стоит?

Фатима назвала сумму, в три раза превышающую мою стипендию.

– А что-нибудь подешевле нельзя?

– Ну, если у тебя совсем нет денег, то подари набор: бутылка шампанского, коробка конфет и фрукты. Упакуй все это красиво в корзиночку с целлофаном, сверху повяжи бант. Когда будешь дарить, вскользь пожалуйся на шум, скажи, что привыкла дома жить одна в комнате, а здесь не высыпаешься. Только прямо не проси «мертвую душу», Лариса Петровна сама догадается.

Поблагодарив за науку, я отправилась в магазин. Подарок, кстати, вышел не дешевым, половину стипендии я в него вбухала.

В паспортном столе, к счастью, не было очереди, Лариса Петровна сидела и заполняла какие-то бумаги. Запинаясь от волнения, я жаловалась на тяготы жизни в многонаселенной комнате, паспортистка понимающе кивала. Потом я вытащила корзинку:

– Вот, возьмите, пожалуйста, от чистого сердца!

– Нет-нет, что вы! – замахала руками Лариса Петровна. – Зачем? Я не возьму!

Она была так искренне возмущена, даже оскорблена самой мыслью, что кто-то может предложить ей взятку, что я мгновенно загорелась от стыда. Замарала порядочного человека взяткой! Нет мне прощения!

Я поспешно убрала подарок обратно в пакет и пробормотала:

– Извините, не хотела вас обидеть.

Выражение лица Ларисы Петровны я не забуду никогда! Долгим взглядом она проследила за корзинкой, потом подняла глаза на меня. Во взгляде у нее читалось бешенство. До меня дошло, что я совершила роковую, непоправимую ошибку…

Услышав эту историю, Фатима долго смеялась, а потом подытожила:

– Люська, ты идиотка! Надо было просто оставить подарок на столе и уйти. Теперь до конца учебы будешь жить в комнате, битком набитой народом.

Ее пророчество сбылось. Во всем общежитии нашлась одна-единственная комната на четыре места, туда меня и поселили. В соседки мне достались три девушки, одна была родом из Арзамаса, вторая – из Улан-Удэ, третья – из Ейска. Девушки оказались домовитые, культурная жизнь столицы их совсем не интересовала, все выходные они безвылазно сидели в комнате. Вчетвером мы распили злосчастную бутылку шампанского и съели конфеты.

Так что нет, взятку мне давать нельзя, эффект может оказаться прямо противоположный!

Выйдя из кабинета заведующей, я запоздало вспомнила, что так и не поговорила насчет Елены Алябьевой. Впрочем, мои вопросы выглядели бы подозрительно. Что общего может быть у обеспеченной дамы, только что вернувшейся из Франции, и нищей матери-одиночки? Поэтому прояснить ситуацию я решила у воспитательницы старшей группы, которую посещал Костик.

Из кухни доносились аппетитные запахи, они мгновенно перенесли меня в мое детство. Помню безумной вкусноты печенку в подливе, которую давали в детском саду. Никогда и нигде позже она не казалась мне такой вкусной, была то слишком жесткой, то недожаренной, то жилистой. Что это – талант повара или волшебная иллюзия раннего детства, которая даже такую гадость, как печенка, превращает в полнейший восторг?

– Где мне найти Ирину Анатольевну Евдокимову? – спросила я у поварихи.

Повариха замешкалась на пару секунд.

– Ирку, что ли? Второй этаж, третья группа.

Я поднялась по лестнице, прошла через раздевалку, заставленную детскими шкафчиками, и оказалась в группе. Перед моим взором предстала прелестная картина: дети в пижамах резвились в коридоре. Кто-то бросался гренками, очевидно, оставшимися после обеда, кто-то пытался выловить рыб из аквариума. Я отобрала у бойкого малыша в коротких штанишках бутылку «Фейри», которую он уже приготовился вылить в чайник с кипяченой водой, и громко спросила:

– Дети, а где Ирина Анатольевна? Где ваша воспитательница?