Я покивала, осознавая, что попала в точку.

— В этих бумажках реакция мага на прием препарата. Я не знаю, какая умница заставила их расписывать все ощущения так подробно, но спасибо ей, потому что в противном случае искали мы ответ довольно долго. Вот, видишь разницу?

Рэйвен взял бумаги в две руки и перебегал глазами с одного листа на второй. После чего сделал сказал:

— Один из магов назвал шабрураз отвратительно горьким и чуть вяжущим однородным порошком. А второй сказал, что порошок сладковато-горький, неоднородный и даже на зубах хрустит. Хочешь сказать, что в порошок что-то примешали?

— Не просто что-то, а сахар. Думаю, больше никакой другой сладкой субстанции тут нет? К тому же, сахар никак не влияет на реакцию организма, поэтому его довольно часто добавляют к препаратам, чтобы убрать неприятный горький вкус, — выдвинула я свое предположение.

— Тогда, если сделать выводы из всех твоих объяснений, чистый шабрураз без примеси превысил максимально допустимую дозировку и вызвал все эти серьезные последствия? А второй, размешанный с сахаром, был ниже по дозе, поэтому проблем не возникло.

Я согласно кивнула, от чего Рэйвен вздохнул, потер виски, а потом ругнулся:

— И как хватило наглости?! Неужели жизнь совсем недорога?

— Рэйвен, но я могу быть не права, — осторожно заметила я. — Всегда остается пара процентов, что там было что-то другое.

— Будем надеяться, что все-таки что-то другое, — сказал Рэйвен. — Иначе от казни Антора не спасет ничего.

— К-казни? — спросила я, чувствуя, что покрываюсь холодным потом. — Не тюрьма, а именно казнь?

— Да. То, что он сделал, недопустимо. Речь не о деньгах или обмане. Он сознательно ввел в заблуждение нас всех, из-за чего мы неправильно посчитали количество шабрураза и подвергли жизнь магов опасности. Он предложил давать по половине грамма для эффекта, но не предупредил, что эта половина грамма у него разбавлена. А у Карфена — нет. Нам очень повезло, что никто не умер, — ответил Рэйвен. — В любом случае, сейчас мы должны выяснить все чуть подробнее, а после, когда будет больше подтверждений, я передам это дело темным дознавателям. Каждый должен заниматься своим делом. Я — помогать ученым и продвигать науку, а дознаватели — расследовать подобные случаи.

— Что-то мне боязно создавать таблетку, — я криво улыбнулась, чувствуя легкий страх.

Рэйвен тут же заметил мое состояние, улыбнулся как можно мягче и сказал:

— Тебе нечего бояться. Одно дело, когда мы соглашаемся на эксперимент. А совершенно иное, когда человек сознательно подвергает других опасности.

Я посмотрела на Рэйвена, который продолжал улыбаться той улыбкой, которая призвана успокоить напуганных детей, и почувствовала себя увереннее. Но эта уверенность мигом испарилась, превратившись в растерянность и смущение, когда мужчина заправил мою выбившуюся прядь обратно за ухо и едва ощутимо погладил по голове.

— А-а-а, — выдавила я многозначительное.

Не то что бы я так сильно терялась перед лицами противоположного пола, но, скажем так, Рэйвен сумел меня удивить таким отношением. Прежде, чем я спросила, что это было, Рэйвен уже отошел от меня с абсолютно невозмутимым видом.

— Давай все-таки сходим к Карфену, уточним у него парочку деталей.

А потом мы-таки добрались до нужного места. Рэйвен вошел в помещение без стука и за руку втянул меня за собой.

— Он все равно не услышит, даже если выбить дверь, — пояснил свою бесцеремонность. — Уже пробовали. Карфен немного… увлеченный.

Я пожала плечами — разве я похожа на человека, который будет цепляться к подобной мелочи? В конце концов, я никогда не делала замечания даже тем покупателям, которые предпочли войти в аптеку через открытое окно торгового зала. И не только тогда, когда аптека закрывалась на перерыв, но и когда дверь была вполне себе открыта. Мы с коллегами долго гадали зачем, а потом сошлись во мнении, что некоторые не ищут легких путей.

Я осмотрела помещение. Лаборатория Карфена была классическим образцом химической лаборатории. Кроме привычных колб и сборных аппаратов, встречались и непонятные для меня вещи странной формы и еще более странного цвета. Кое-что светилось: видимо, даже работа химика не обошлась без магии. С другой стороны, как иначе в таких условиях сделать что-то вроде субстанции?

— Карфен, добрый день, — сказал Рэйвен погромче, отвлекая мужчину от переливания неизвестной жидкости из колбы в пробирку.

— Ваше Темнейшество! — тут же откликнулся высокий мужчина.

Молодой. Или хорошо сохранился. В этом мире некоторые люди и тысячу лет могли прожить, а выглядеть как вчерашние студенты. Светлые волосы туго завязаны в хвост, причем не куцый, как часто встречала, а такой… красивый, густой и идеально прямой. Изящные очки на чуть длинноватом носу ни капли не портили впечатления, а улыбка завершала образ интеллигентного и привлекательного молодого человека. Красивый. Но с Рэйвеном не сравнить. Не дотягивает Карфен ни по темпераменту, ни по харизме. И когда я обнаружу у Рэйвена какой-нибудь серьезный недостаток, а?

Рэйвен тут же представил нас друг другу, после чего совершенно бессовестно расхвалил мою профессию и кратко ввел Карфена в курс дела.

— Лерия возьмет у тебя несколько субстанций на пробу для изготовления лекарств. Скорее всего, она станет твоим постоянным заказчиком.

— А…

— Относись к ней так, словно это я у тебя покупаю, — спокойно сказал Рэйвен.

— Но для лекарств мои субстанции не совсем походят, — нахмурился Карфен. — Не лучше ли попросить их у Антора? Вы же помните, что случилось с шабруразом.

— Ах да, касательно него. Могу я взять образец? — спросил Рэйвен. — Тут новые обстоятельства открылись, не спрашивай. А насчет остального не беспокойся, думаю, вы с Лерией все обсудите и сможете договориться.

Карфен грустно вздохнул, но кивнул в сторону пронумерованного стеллажа с маленькими ящиками:

— Тридцать четвертый номер. Только не экспериментируйте больше, — попросил он. — Мне и средства против вредителей нормально делать. Должен же этим кто-то заниматься?

Должен, конечно, но Карфен явно не в чистом восторге от нынешнего занятия. Что ж, оно и хорошо. Если благодаря мне у Карфена получится заниматься более интересным делом, то и скидочку он мне на субстанции даст. Стоимость материала меня волновала больше всего. Цену после слов Рэйвена он навряд ли заломит, но даже справедливая стоимости может ощутимо ударить по карману.

Рэйвен пошел к стеллажу за субстанцией, а Карфен завел разговор:

— Какие вещества вас интересуют, госпожа Лерия?

Через минуту разговора с Карфеном я ощутила поразительное профессиональное взаимопонимание, почти родство душ, если говорить о рабочих вопросах. Я такого даже с бывшими коллегами не чувствовала, когда мы обсуждали запросы покупателей вроде легенького безобидного антибиотика на травах или масла на водной основе, а также ответы на вопросы, в чем разница между пятью и десятью миллиграммами, почему в аптеке пахнет лекарствами и как таблетка понимает, что нужно лечить.