Оттуда вереницей спускались низкорослые люди в разноцветных пуховиках. Одежду они выбрали вполне по погоде, но многие разгуливали без шапок, так что хорошо видны были блестящие черноволосые головы.

– Смотри, уже и интуристы к нашему спруту потянулись! – хмыкнула я.

– Вот ведь любители морских монстров! – почему-то не обрадовалась размаху дела подружка. – Шли бы к своему Годзилле, так нет же, нашего родимого спрутика им подавай!

– Годзилла у японцев, а это, по-моему, китайцы.

Тут я для проверки крикнула:

– Нихау! – и в ответ обрадованные китайцы затарахтели, будто чихая: «Нихау, нихау, нихау!»

– Какая разница, китайцы или японцы, – не смягчилась Лизка. – Важно, что эта публика нам кассу не сделает. Мы же собираемся пирогами и пряниками торговать, а они такое не едят, у них своя кухня, весьма специфическая. Разве что научить тетку Веру роллы и суши готовить?

Тут она задумалась, и по каньону мы зашагали в молчании.

– А еще давай сам ларек стилизуем под корабль и на торжественном открытии поднимем над ним пиратский флаг, – предложила я, стараясь вернуть подруге хорошее настроение. – А из динамиков будет литься музыка из «Пиратов Карибского моря», перемежаемая треком оттуда же: «Выпускайте кракена-а-а!»

– Супер! А поставим мы наш корабль-ларек вон там, за банановыми шкурками!

Лизка повеселела и махнула рукой вперед – туда, где к одному паранормальному мужику уже присоединились еще двое. Они щелкали фотоаппаратами, так и сяк снимая мою злосчастную инсталляцию из фруктового мусора.

– Так, это что тут у нас? Дары, подношения, жертвоприношения? А где кровавый алтарь? – мимоходом задорно вопросила озабоченных паранормалов Лизка.

– Зачем ты подсказываешь им идеи, – попеняла я подружке, нагнав ее уже в своем дворе. – Не успеешь оглянуться – они и впрямь возведут тут алтарь, нам это надо? Перегородят мне выход со двора – это раз, займут то место, которое ты под коммерцию определила, – это два…

– Ты права! – Лизка резко развернулась. – Сейчас я их…

– Стой, стой! Зачем сама-то? У нас участковый есть, пусть наведет порядок на вверенной ему территории!

– Точно!

Подружка вытянула из кармана мобильник, но сразу звонить не стала, сначала вошла в дом и устроилась у теплой печки, потеснив недовольного Шуру.

– Митюша, зайка! – расстегнув шубу, заворковала она в мобильный. – Тут у Алискиного двора со стороны каньона целое сборище странных товарищей… Нет, не в поддержку Навального, в поддержку спрута! Да, представляешь, они тут обряды придумывают, чтобы речного монстра вызывать! Или отгонять… Короче, столпились там, мимо не пройдешь, шумят, галдят и фотоаппаратами щелкают!

Я жестами показала подружке, чтобы она включила громкую связь. Лизка повиновалась, и я услышала подозрительный голос Митяя:

– А зачем тебе нужно ходить по каньону?

– А где мне ходить? Мне нужно двигаться и дышать, беременным моцион необходим, а где, я тебя спрашиваю, мне прогуливаться? – мгновенно взвилась моя свободолюбивая подруга. – По плохо расчищенным улицам, под приглядом чокнутых деревенских теток?!

– Кстати, пусть Митя спросит у дядь Пети, где, в каком лесу гуляла Дятлиха! – нашептала я, при упоминании чокнутых теток вспомнив свое упущение.

– А почему ты сама его вчера не спросила? – попеняла мне подружка, прикрыв трубку ладошкой.

– Ну-у-у… Дядя Петя был такой подавленный…

Конечно, подавленный – на нем сразу два упитанных мужика повалялись!

– Подавленный – в смысле угнетенный? – уточнила Лизка, которой Митяй про свои сомнительные валяния с мужиками явно не рассказал.

– И в этом смысле тоже, – кивнула я.

– Конечно, такая перспектива – иметь под боком буйнопомешанную, – подружка тоже кивнула и вернулась к разговору с мужем, который уже нетерпеливо квакал в трубке: – Митюш, тебе, конечно, виднее, но если бы я была нашим участковым, то разогнала бы несанкционированное сборище в каньоне от греха подальше! Смотри, узнают про эту тусовку в городе – набегут оппозиционеры, либералы, партийные, активисты, зеленые. Мигом превратят это действо в политическое, оно тебе нужно?

– Ладно, загляну, разгоню, я все равно заеду домой обедать, – сдался Митяй.

– Так, мне пора, у нас обед. – Лизка намотала на шею снятый было шарф и встала. – Ты со мной или как?

– Нет, я дома побуду. Есть не хочется, мне бы полежать…

– Ну да, после вчерашнего-то! – Подружка хохотнула и оставила нас с котом.

– Му? – спросил Шура.

– Мучительно болит голова, – призналась я.

– Мо!

– Могу, конечно, сначала корм тебе задать, а уже потом в постель завалиться, – согласилась я.

– Мы, – удовлетворенно заметил кот и переместился к своей миске.

– Мы команда, – подтвердила я. – Друг друга понимаем с полуслова.

Выдав Шуре порцию курицы в белом соусе, я пошла спать.

Оказывается, сон вместо обеда полезен не только для фигуры, но и для мозга! Отдохнув пару часиков, я встала полной сил и замыслов. И первым делом позвонила в Калининград, но не мужу, а его брату.

– Привет, Макс, у вас там все в порядке? – спросила я для начала.

– Здоров, Лиса, у нас-то да, а вот у вас, как я слышал, Андрюхины заготовки кто-то увел, – вполне себе бодро ответил Максим.

Я мысленно сделала себе пометочку, что весть про обезглавленных истуканов до самой западной точки России не дошла, иначе в голосе нашего галерейщика было бы больше трагизма.

– Вот, я как раз об этом! – продолжила я менее болезненную тему украденных заготовок. – Скажи мне как специалист: Андрюша успеет закончить работу к выставке?

– Думаю, да. Он тут янтаря накупил и новые эскизы рисует…

– А если не успеет? – Этот вопрос меня очень волновал.

– Значит, не будет участвовать в выставке, – построжал наш галерейщик.

– Но он на эту выставку столько надежд возлагал! – Я, признаться, надеялась сподвигнуть Макса передвинуть даты выставки.

– И я тоже! И на эту выставку, и на Андрюху, но что делать? – Максим слегка закручинился. – Придется всю экспозицию переделывать, я же брату лучшее место отвел, в самом центре зала.

– Зачем переделывать, можно же выставку позже провести?

– Ты что? Никак нельзя позже! Во-первых, меня не поймут: переносить выставку из-за одного участника, причем родного брата, – это чистой воды протекционизм. Не хочу я себе портить репутацию… А во-вторых, в рекламу деньги запулены, столичные галерейщики и аукционисты приглашены, для них уже билеты куплены, отели забронированы… Нет, перенос – это не вариант, – убил мои робкие надежды делец от искусства. – Поставлю в центре какую-нибудь инсталляцию, у меня есть выбор, Андрей – не единственный участник, способный стать гвоздем программы.