– Он же твой брат! – с укором напомнила я.

– Угу. И я для него по-братски новую выставку организую, просто чуть позже, – не устыдился наш галерейщик. – Но вообще-то ты зря переживаешь, говорю тебе, Андрюха успеет переделать все с янтарем.

– Надеюсь, – уныло вякнула я, и на том мы беседу закончили.

Я немного расстроилась, понимая, что срочно закупленный янтарь не решит проблему. Им просто нечего будет инкрустировать: головы-то пропали, а делать новые – это долго.

Значит, надо срочно найти старые, кем-то украденные.

Я позвонила Лизке и сразу спросила:

– Митяй узнал, по каким лесам гуляла Дятлиха?

– Ща, – невнятно отозвалась подруга, что-то энергично жующая, и передала трубку мужу.

– Мить, ты спросил Петра Дятлова, где в лесу они гуляли, когда Зинаиде что-то жуткое примерещилось?

– Не-а, – братец тоже чем-то чавкал, но при этом умудрялся внятно разговаривать. Опыт – его и не пропьешь, и не проешь! – Да я и так знаю.

– Правда? И где?!

– А ты сама не догадываешься? – В трубке хлюпнуло: Митяй запил то, что жевал. – Ну подумай, напряги дедукцию. Для начала хронологию восстанови: утром Дятловы были в лесу, потом сын повез психующую мамашу к доктору, а дядя Петя остался дома, и что он там делал, чем занимался? Вспомни, ты же как раз в это время к нему заходила!

Я вспомнила с легкостью и озвучила с недоумением:

– Рубил дрова. И что?

– А он их из поленницы брал или, наоборот, туда складывал?

– Рубил коряги и бревнышки, в поленницу складывал дрова, – максимально развернула я ответ.

– Ну вот! – В трубке снова зачавкало.

– Да чтоб ты подавился! – рассердилась я. – Скажи уже по-человечески, не надо мне устраивать экзамен на сообразительность!

– И на знание деревенских реалий! – наставительно добавил Митяй. – Ляся, это же элементарно! Зима нынче суровая и долгая, Дятловы просчитались и с лета топливом в необходимом количестве не запаслись, теперь дрова купить сложно и дорого, а порубочный билет выправлять – и хлопотно, и затратно. Что в таком случае делают наши деревенские?

– На буреломах пасутся! – сообразила я.

– Садись, молодец, тебе четыре с минусом.

– Буреломы… Митя, это гениально! – Я оставила шпильку без внимания.

Рубить дрова в лесу просто так, без специального разрешения, которое стоит денег, нельзя. За это штрафуют. Но после бури в лесу, случается, образуются непроходимые завалы, которые как-то надо разбирать, а сил и средств у местной власти на это не имеется. Поэтому и сельская администрация, и лесхоз закрывают глаза на действия деревенских жителей, растаскивающих буреломы на дрова.

– Мить, а сколько у нас этих буреломов и где они?

Раньше я этим вопросом как-то не интересовалась. Не входили окрестные буреломы в круг моих интересов. А участковый, молодец такой, и это знал:

– Есть неподалеку пара мест за Синявой, на том берегу. Их с дороги видно.

– Спасибо тебе, брат, дай телефончик Лизавете.

– Да-а-а? – пропела мне в ухо подружка.

Довольная. Что-то вкусное они там жуют и пьют.

– Ты не забыла, что нас сегодня ждут в редакции? – сглотнув слюну, спросила я с нажимом, сожалея, что мы не на видеосвязи и нет возможности подружке многозначительно подмигнуть.

– Нас ждут в редакции? – озадаченно повторила она, прекратив жевать.

– Очень! Очень нас ждут. В редакции. В городе. Нам туда срочно надо!

– Ах да! У нас же сегодня совещание по этому… как его… Короче, важное совещание сегодня у нас, – поняла меня Лизка, такая умница. – Я могу заехать за тобой через полчасика, ты будешь готова?

– Как пионер! Ты только валенки возьми, они понадобятся.

Зеленая «лягушонка-коробчонка» призывно заквакала у моих ворот даже не через полчаса – через двадцать минут: Лизавета была заинтригована.

– Зачем мне в городе валенки? – спросила она меня, как только я села в машину.

– Затем, что ни в какой город мы не едем. Прокатимся по дороге за рекой, посмотрим местные достопримечательности.

– Буреломы? – смекнула Лизка, слышавшая, что говорил мне Митяй. – Так-так, понимаю… Ты думаешь, что Дятлиха увидела деревянную голову где-то там?

– Головы! – поправила я. – Не одну, а несколько, иначе она не кричала бы: «Они повсюду!»

Мы выкатились из деревни, по мосту пересекли Синяву, неторопливо поехали по дороге вдоль реки.

Лизка, как положено дисциплинированному водителю, смотрела вперед, а я – направо, на черно-белую стену зимнего леса. Там, где в этой стене образовался пролом, мы остановились, вылезли из машины и осмотрелись.

Накренившиеся обломанные стволы торчали из непролазных сугробов.

– Нет, не здесь гуляли Дятловы, – решила Лизка. – Тут вообще давненько никто не ходил, снега по пояс… Поищем второй бурелом.

Мы снова сели в машину и поехали дальше.

Вскоре нашли бурелом номер два, и вот там-то явно совсем недавно кто-то и проходил, и проезжал: на расчищенном от поваленных деревьев участке снега было намного меньше, чем по его сторонам.

Если бы не очередной снегопад, в полном соответствии с безошибочным прогнозом дяди Бори прошедший ночью, когда мы с Митяем и Семеном в засаде сидели, на съезде с дороги наверняка можно было бы увидеть следы колес машины Дятловых.

У них, кстати говоря, «УАЗ»-пикап – не самый презентабельный автомобиль, зато вместительный, с отличной проходимостью и неубиваемой рессорной подвеской. На такой машине в лес по дрова сгонять – милое дело.

Лизка – в валенках! – осталась на обочине, приглядывая за мной и «лягушонкой-коробчонкой» одновременно, а я с дороги спустилась к лесу. При этом у меня вместо палок для шведской ходьбы, очень помогающих держать равновесие, были две щетки для пола, захваченные из дома. Такие, с длинными ручками и жесткой синтетической щетиной, интенсивным сине-зеленым цветом и крепкой вздыбленностью, очень напоминающей ирокез панка.

В гущу бурелома я, разумеется, не полезла. Дятлиха ведь тоже наверняка не скакала по завалам.

Зная тетку Зинаиду, я была уверена, что она никакого личного участия в лесозаготовительных работах не принимала, с удобством устроилась на каком-нибудь поваленном дереве и уже оттуда командовала своими мужиками, супругом и сыном.

Я огляделась, высматривая подходящие поверхности, и старательно прошлась по ним щеткой. Раскопала таким образом пару бревен и несколько пней. Лизка, наблюдая за моими действиями с косогора, откуда вся делянка была как на ладони, направляла меня:

– Левее давай! На четырнадцать часов от тебя под снегом какая-то массивная выпуклость, поройся-ка там…