– Не перебарщивай. То, что я еще не врезал тебе, вовсе не значит, что я готов терпеть подобные высказывания!

– А что это значит?

Я сажусь на стул напротив, с прищуром осматривая Березнева. Почему мне кажется, будто он реагирует… Неправильно? Я примерно знал, как он заботится, даже печется о Софе. Так какого черта оставил ее у меня? Почему не потребовал объяснений, а свалил, как только услышал про Ольгу? Как вообще мне с ним говорить, если даже сейчас он не задает вопросов, а мне буквально силой приходится вытягивать из него ответы?!

– Не считай себя умнее всех, Роберт, – неожиданно тянет Березнев, и неожиданно вытаскивает из ящика стола сигарету, подкуривая прямо в кабинете.

– А что мне считать? Вы скажите, потому что сейчас вопросы по поводу вашей дочери возникают только у меня.

Березнев отстраненно смотрит как будто мне через плечо, затем глубоко затягивается, и выпускает дым в хорошо вентилируемый воздух. Мне тоже хочется закурить – но почему-то кажется, что здесь это позволено только Березневу.

– Софа больше пошла характером в мать, чем в меня.

– Не знаю, радоваться этому или огорчаться.

– Не дерзи. Я уже давно видел, что она больше не ребенок, которого можно запереть дома и контролировать финансово. Я достаточно прожил с ее матерью, чтоб понять – моя модель семьи ее не устраивает. Ей нужна свобода, больше свободы, чем я всегда был готов давать. И понимал, что рано или поздно она просто уйдет, оставив меня одного.

Как и его жена.

Мне на мгновение становится даже жалко Березнева, хоть я все еще не понимаю его поведения. Просто сейчас, глядя в одну точку и будто заново проживая все эти мысли, мужчина выглядит очень уж одиноко.

Неужели для него желание контролировать стоит выше собственного счастья?

– Но я все равно хотел уберечь ее от всего дерьма, что мы ежедневно видим, – продолжает Березнев, будто подтверждая мои мысли, – мне бы хотелось, чтоб она выбрала себе в пару не какого-то Соловьева, что не может даже собственный член удержать в штанах. Нет. Я думал о том, что раз уж мне суждено ее отпустить – пусть это будет сильный мужчина. Умный, и готовый вытерпеть ее загоны, обеспечить безопасность, комфорт и быть рядом тогда, когда я уже не смогу.

– И вы… Послали к ней меня?

Березнев морщиться, будто ему самому не нравится, как звучит это. Стряхивает пепел в кружку с недопитым кофе, снова затягивается, и устало переводит взгляд на меня.

– Я видел, что ты давно один. Знал тебя как отличного профессионала и сохранившего доброту и адекватный взгляд мужика. Я просто решил, что вам будет неплохо познакомиться. Софа не стала бы никогда встречаться с тем, кого я бы лично привел в дом, и представил как кандидата на ее сердце. А пойти против отца и самой выбрать себе мужчину…

Охренеть, блять.

Я в полном ауте смотрю на Березнева, не представляя, как он вообще об этом додумался. И еще более офигевая от того, что его план воплотился в жизнь.

А не так уж плохо он знает собственную дочь…

– Поначалу я думал, что у вас ничего не вышло. Ну не заинтересовал ты ее, или она тебя – да и черт с ним, если честно. Но когда я рассказал Софе про Ольгу…

Он сверлит меня взглядом, явно намекая на мое вранье, и я с вызовом встречаю этот взгляд. А что он хотел-то в самом деле?! Сперва ведет себя так, будто убьет каждого, кто только коснется его дочки, а теперь возмущается, почему его не посвятили в наши встречи…

– Я видел, что ей больно. Блять, Рамазан, я не знаю, что там у вас было, и даже знать не хочу! Но то, что вчера вечером ты был с ней, и лечил, говорит о многом. А еще то, как сама Софья смотрела на тебя… Поверь, я знаю прекрасно этот взгляд. Так на меня смотрела ее мать в самом начале. И на того, с кем ушла от меня, когда Софа была мелкой.

На последней фразе он чуть отворачивает голову, и снова смотрит на меня, пронзая злостью. Кажется, я все равно еще не до конца его понял – потому что секунду назад мне казалось, будто между нами все ясно, а теперь снова тонна ненависти.

– Блять, честное слово, не хочу знать, что там у тебя и моей дочкой. Но какого хрена надо было при всем при этом обманывать Ольгу?! Чудесную, милую женщину – зачем крутить шашни с ней, если ты в этот же момент что-то чувствовал к Софе?!

Чего?!

Я в изумлении гляжу на Березнева, который тяжело дышит, и, кажется, реально в бешенстве от того, что себе напридумывал. В его глазах я реально скользкий и гадкий тип – потому что морочил голову всем, с кем имел дело.

– Секунду, – отойдя от шока, прошу я, и достаю телефон.

Знаю, то еще дико рано, но все же набираю номер, надеясь, что женщина не спит. И то, как бодро отвечает мне голос на том конце, радует безмерно.

– Оль? Слушай, ты не могла бы подъехать ко мне на работу? Сейчас, да. Очень нужно. Потом объясню… Спасибо!

Я убираю телефон, с вызовом глядя на Березнева, и не собираясь оправдываться. Он сам тогда принял желаемое за действительность – и вряд ли сейчас мне поверит. А вот если это подтвердит Ольга…

Софа

Я просыпаюсь, чувствуя себя на удивление хорошо.

Да, есть еще слабость и какая-то заторможенность в мыслях, но тело не ломит, и даже хочется чего-нибудь съесть. Роба рядом нет, и судя по тишине в квартире, он так и не вернулся из магазина, хоть и прошло уже пара часов. Ладно тем лучше – есть время привести себя в порядок.

Мне нравится в квартире Роба. Здесь светло и мало мебели, только все необходимое, но почему-то приходит мысль, что сама бы я не сильно что-то поменяла. Разве что устроила вон то кресло в углу ближе к окну, чтоб вязать в нем, и накинула пледом. И добавила милых сердцу безделушек на полки – тех, которые сама связываю с воспоминаниями, и тех, которые мы бы вместе привозили откуда-нибудь с Робом…

Я краснею, и с охапкой чистых вещей иду в душ. Почему мне хочется зажмуриться и думать об этом постоянно, вспоминая наш вчерашний разговор?

Мне врезалась в память каждая мелочь.

Даже то, как Роб сжимал меня покрепче, говоря самые желанные слова на свете. Кажется, эта ночь самая богатая на события, плохие и страшные, но все равно я ощущаю ее как самую лучшую в своей жизни. Пока что. Кто знает, что нас ждет потом…

Телефон звонит, когда я выхожу с чистой головой, и пытаюсь пальцами распутать мокрые пряди. Беру трубку, удивляясь, что Роба все еще нет, и принимаю вызов.

– С тобой все в порядке?!

М-да, кажется, Ася сильно переживала, вон как кричит. Я на мгновение отрываю взгляд от телефона, чтобы развернуть экран – так и есть, четыре пропущенных.

– Все нормально, живая. А ты почему волнуешься?

– Мне твой Роб звонил…