– Да нет, думаю, нет, спасибо, Энди, – ханжеским голоском ответил Пендель, стараясь замаскировать свое удивление.

Марта стояла у плиты и варила кофе по-гречески – она знала, он любит только такой. Пендель лежал на ее постели и изучал сложную схему, состоявшую из переплетения линий, кружочков и заглавных букв, рядом с которыми стояли какие-то цифирки.

– Это структура боевой организации, – объяснила она. – Мы использовали ее еще студентами. Кодовые клички, пароли, ячейки, линии связи и специальная группа связи, в обязанности которой входят переговоры с профсоюзами.

– И как же вписывается в нее Мики?

– Никак. Мики просто наш друг. Кофе поднялся в кофейнике и снова осел. Она разлила его по чашкам.

– Медведь звонил.

– Что ему надо?

– Сказал, что подумывает написать о тебе статью.

– Очень мило с его стороны.

– Хочет знать, во сколько обошелся тебе этот клуб на дому.

– А ему-то, собственно, что за дело?

– Просто он тоже зло.

Она забрала у него схему, протянула кофе, присела рядом на краешек кровати.

– И еще Мики хочет новый костюм. Из гладкой альпаки, как у Рафи. Я сказала, что он еще за последний не заплатил. Правильно?

Пендель глотал кофе. Ему вдруг стало страшно – он сам не понимал, почему.

– Да пусть заказывает, что тебе, жалко? – сказал он, избегая смотреть ей в глаза. – Неужели он не заслужил?

В посольстве не переставали восхищаться молодым Энди. Даже посол Молтби, обычно не склонный к восторгам, как-то заметил, что молодой человек, набравший подряд восемь очков и способный между ударами держать рот на замке, не так уж и плох. Через несколько дней Найджел Стормонт напрочь забыл о своих подозрениях и опасениях. Оснард не выказывал ни малейшего намерения выжить его с должности главы консульского отдела, щадил чувства коллег и блистал – впрочем, не слишком ярко – на коктейлях и обедах.

– Имеются ли у вас предложения на тему того, как я должен объяснять ваше присутствие в этом городе? – довольно холодно осведомился у него Стормонт при первой же встрече. – Я не имею в виду здесь, в посольстве.

– Что, если «наблюдатель по каналу»? – предложил Оснард. – Прислан контролировать британские торговые перевозки в постколониальную эпоху. А что, очень правдоподобно. Просто весь вопрос в том, как именно контролировать.

– Ну а какова подводная часть айсберга в том, что касается американских баз? – осведомился Стормонт, решив проверить осведомленность нового сотрудника.

– Простите, не понял?…

– Останутся здесь военные базы или нет?

– Это вопрос. Многие панамцы заинтересованы в том, чтоб базы остались, это гарант для иностранных инвесторов. Хотя бы на короткий срок. На переходный период.

– Но ведь есть и другие панамцы?

– Сегодня уже нет. Раньше, конечно, другое дело. На янки смотрели как на колонизаторов, захвативших страну в 1904-м, как на позор нации. Именно отсюда в двадцатые годы американские морские пехотинцы атаковали Мексику и Никарагуа, плюс еще участие в разгроме панамских забастовок в двадцать пятом. Американские военные были здесь с начала создания канала. Прежде никто не хотел мириться с этим, кроме банкиров. А сейчас США используют Панаму как базу для нанесения ударов по наркобаронам в Андах и Центральной Америке, как площадку для обучения и подготовки латиноамериканских солдат для последующего участия в боевых действиях против врага, который еще не определен. Американские базы обслуживаются четырьмя тысячами панамцев, еще для одиннадцати тысяч всегда есть работа. Согласно официальным данным, численность американских войск составляет здесь семь тысяч. Но они многое утаивают, думаю, что на самом деле солдат гораздо больше. Согласно другим официальным данным, американское военное присутствие здесь обеспечивает четыре и пять десятых процента валового национального продукта, но все это сущие пустяки по сравнению с неучтенными доходами.

– Ну а договоры? – спросил Стормонт, стараясь не показывать, насколько впечатлен услышанным.

– Договор 1904 года отдал зону канала янки в вечное пользование. По договору же, подписанному Картером в 1977, канал и все, что связано с его эксплуатацией, должно быть возвращено панамцам в начале нового столетия, бесплатно и без всяких ограничений. Правые в Америке до сих пор считают этот договор грабительским. Протокол допускает военное американское присутствие, если обе стороны не возражают против него. Вопрос только в том, кто кому платит и сколько. Ну как, я выдержал экзамен?

Он выдержал. Оснард, «наблюдатель по каналу», вскоре поселился у себя в квартире, устроил, как положено, череду вечеринок в честь новоселья и через несколько недель стал приятной, хоть и не очень заметной фигурой на дипломатическом пейзаже. А еще через несколько стал просто незаменим. С послом он играл в гольф, с Саймоном Питтом – в теннис, исправно посещал шумные пляжные сборища с сотрудниками помоложе. И добровольно взял на себя обязанность собирать среди посольских деньги для бедняков Панамы, хоть пожертвования были довольно скудны. Чего никак нельзя было сказать о бедняках – здесь их хватало с избытком. Участвовал также в репетициях посольского театра пантомимы. Оснарда единогласно выбрали на роль Дамы.

– Не возражаете, если я задам вам один вопрос? – спросил его Стормонт, когда они узнали друг друга получше. – Что это за контора такая, Комитет по планированию и эксплуатации? Там, у нас на родине?

Оснард смотрел рассеянно. Стормонту показалось, что делал он это нарочно.

– Ну, я не слишком уверен. Но, кажется, этот комитет возглавляется казначейством. Состоит из самых разношерстных людей со всех концов мира. Работают они по самым разным направлениям. Дуновение свежего ветерка, чтобы смести накопившуюся паутину.

– Ну а их общественное положение?

– Члены парламента. Пресса. Мой босс считает их деятельность очень важной, но не любит распространяться на эту тему. Председателем является некий парень по фамилии Кавендиш.

– Кавендиш?

– Звать Джефф.

– Джеффри Кавендиш?

– Где-нибудь еще – не работает. Взгляды самые независимые. Предпочитает закулисные игры. Имеет офис в Саудовской Аравии, дома в Париже и Вест-Энде, домик в Шотландии. Член Союза взяточников.

Стормонт недоверчиво взирал на Оснарда. «Этот Кавендиш и есть тайная пружина организации, – думал он – В его руках влияние и власть. Наверняка лоббирует интересы Минобороны. Кавендиш – друг и товарищ государственных деятелей». Стормонт и сам был на десять процентов таким вот Кавендишем, когда пахал, не жалея сил, на Министерство иностранных дел в Лондоне. Салют, Кавендиш, умелец по части выламывания рук! Джеффри-Нефть. Любой человек, вступивший в контакт с вышеупомянутым персонажем, тут же попадает в поле зрения спецслужб.