Егор застыл и увидел, как… он сидел и смотрел. Отражался в зеркале. Как бы вскользь сбоку, но заполнил собой все.

Самый конкретный и, одновременно…непохожий ни на кого.

Серая матовая кожа, лунные кажущиеся безразличными бесцветные невыразимо энергичные глаза.

Черты человеческие, но не человек… Живой с кисточкой сильный хвост, похожий на удава. Очень напоминает какого-то зверька… Пожалуй, мышонок из детства…

Да-да! Именно, похожая на маленького мышонка – громадная мышь.

Маленькие бугорки рожек скрываются на фоне темно-серых ушей.

Не неприятная крыса – нет-нет, а готовая скрыться в любую минуту кроткая, мирная мышь. Шерстка мягкая, серебристая, ухоженная… Мышь, но не она…

Именно, Мыш – он. Да-да – он! Сидит, как перед камерой, позирует, любуется собой. Взгляд стеклянный, уверенный, мощный, с притягивающей мягкой улыбкой.

Егор собрался всем нутром, чтобы отвести глаза от этого жуткого, прямо насквозь, взгляда, но не мог. Необходимо для этого что-то в себе переломить. Сил для этого не было.

В руках Мыша – колода карт, и сверху пиковый туз…

Ух, как похож!..Именно на этого туза. Маковка на голове! И опорный хвост… Вот оно сходство! – Пиковый Мыш.

– Что смотришь? …Откуда появился? – говорил он тихо, почти шепотом. Но голос проникает внутрь, точно клевал душу.

Парализованный Егор молчал, вывернутый взглядом наизнанку.

– Вот из этого шкафа… Так сказать, из Древа Жизни…сомнений…добра и зла… Думаешь: «Зачем карты?»

Хотя Егор не проронил ни слова, пришелец прочитал его мысли.

– Помнишь, небось? «Пиковую даму», … «Игрока»…Где страсти, там они родимые… Даже тот, кто никогда не играл, душу для карточной игры держит открытой…

Да…Федор Михайлович понимал настоящие страсти,… в душе настоящий игрок… Надеялся быть независимым, свободным,… хоть и постоянно в долгах…

Мне было хорошо рядом… Люблю все живое, трепещущее.

Ведь: «Убить себя… и будешь Богом» – я ему нашептал.

Теперь усмешка не сходила с его лица:

– У тех, кто не играет, мрачные расчетливые глаза. А я люблю дерзких, способных на поступок… Кто не рискует – трус. И конец труса тупой и безысходный. Как можно без этих жестов, убегания рук, без взяток, ставок, …без козырей! И ликующая победа! Она лихорадит мозг… А осторожность – это страх! Хотя толстозадый трус рад и малому… Как это прекрасно, когда выигрыш бросают на кон! Это – настоящая жизнь!.. Многие думают, что знают жизнь.

Глупцы!.. Бог дал им заповеди… А остальное каждый решает сам… Никто знает это лучше меня.

Егор продолжал покорно молчать.

– Да ты даже молвить не можешь. Но скоро заговоришь. И в карты не играешь? Рисковать не любишь. Трусоват. Любишь покой?… Вроде бы пустяк – карты… Почему в каждой масти 13 карт? Вот видишь – не простая дюжина… На свете ничего случайного нет. Двойки, пятерки, десятки – низшие, смертные: всего их девять. Число смерти.

Потом три карты, похожие на людей: валет, дама, король – приближенные, проводники. И каждый несет число 10. Число посвящения в следующий уровень.

И только затем высшие – тузы… Число 11– это число бессмертия, а взято с самого низу, как бы от единицы.

Единица – основа. На ней все держится. Туз – та же единица, но высшего уровня.

И масти тоже не случайные: бубны – чистые и непосредственные, как дети, черви – увлеченные первой страстью, трефы – уверенные, вовлеченные в жизнь… И живущие рядом со смертью… мудрые, жгучие и безжалостные – пики… Четыре масти.

Число 4 – квадрат – опора жизни… Говоришь, не умеешь? Тогда в простые игры: до шестерок. Тут пять низших. А пятиконечная звезда – символ победы.

Тройка, семерка, туз. Эти три карты я нашептал еще до рождения Александра Сергеевича одному посвященному. И жил он, не поверишь, триста лет. Удивлял, как казалось многим, своими фокусами. Но это не фокусы, а глубокие познания и понимание мира.

Это ведь самые важные числа: особенно стройная – семерка: квадрат плюс треугольник… Но они играют тоже по случаю: для полной победы надо владеть не только числами…

Молчание Егора начинало его раздражать.

– Ну?… Акулина? или Дурак подкидной?… Вист? Три карты?… Это очень просто. Видишь: уже в каждой масти – девять. С этого числа все и начинается…

«Что начинается?» – мысленно произнес Егор.

– Все начинается с числа смерти… Сыграем?

В руках Егора уже были карты. Он молчал. Язык затвердел, но вдруг его неподвластный рот тихо выдавил: «Да!»

– Рад, что ты согласился. Люблю я, когда мне так говорят. Только тогда ты сможешь стать ближе к посвященным… Но, вижу, ты не готов. Сегодня мы играть не будем.

Волосатое подобие руки легло на плечо Егора, и коготки, минуя одежду, защекотали нервы.

Егор с трудом перевел взгляд на свои карты. В глаза бросились три дамы: треф, червей и бубен.

Он вернул глаза на прежнее место: никого. Пусто!

Будто никого и не было. Только на плече осталась тяжесть.

– Черт возьми! – вырвалось у Егора.

Он очнулся. Плечо его тряс майор, громогласно наводивший порядок в отделении. Рядом сержант с пристыженными серо-голубыми глазами.

– Еще чертыхается! – глядя на Егора, раздраженно кричал старший офицер с напряженным брезгливым лицом.

Егор, оправившись от дремоты, сидел на грязной лавке.

Майор продолжал развивать свою грозную тираду, обращаясь к подчиненному и одновременно негодуя над самим собой:

– Стыдно, сержант! Что, нам нечем заняться? Подбираем какую-то шваль и отчитываемся о проделанной работе!

Он внимательно оглядел содержимое «обезьянника». Безразличные взгляды из его глубины усилили его раздражение.

– Марш отсюда! Как я устал от этих алкоголиков. К черту всех!

Очутившись на улице после целительного сна, Егор с удовольствием вдохнул свежий воздух и почувствовал прилив сил.

Он шагнул на тротуар.

Было уже около семи вечера. Надо бы купить кое-что из продуктов.

Крупных купюр в кошельке не оказалось. Егор догадался, что скудость наличности была вовсе не случайной:

«Слизнули, похоже, бомжи, а может и родная милиция», – сожалея, подумал он без особого возмущения.

Остатки денег позволили купить только ливерной колбасы собаке.

Пора уже было ехать на вокзал.

Когда он вошел в электричку, за окном уже начинало смеркаться.

В вагоне было мало людей, Егор прошел немного вперед и сел у окна, напротив молодого парня.