Первая же гроза напомнила мне, что «Уайлдейкр» не решит проблему с жильем надолго. Резко похолодало; кутаясь в спальный мешок, я сидела в домике, который едва защищал от дождя. От грома хлипкие стены тряслись. Казалось, молния в любой момент испепелит меня на месте.

Из лагеря я выходила только за провизией. Мне не следовало показываться на людях, но после двух недель любования великолепным пейзажем хотелось увидеть что-то другое.

Однажды в начале ноября я пошла в деревушку, которую недавно заметила на прогулке. В «Трех углах», торговом центре для бедняков, размещались небольшой продуктовый магазин, почта и бар без названия; он манил меня так же, как кристально чистое озеро во время первого визита в лагерь.

Я взяла у входа местную газету и села за барную стойку. На мне были старые джинсы, фланелевая рубашка и шерстяное пальто. В синей вязаной шапочке, закрывающей стриженую голову, я не привлекала к себе внимания. Вспомнилась ночь в Каспере, когда я впервые встретила Доменика, – как все разом повернулись к Дебре Мейз. Теперь я стала почти невидимой.

– Что закажете? – спросил бармен.

Я взяла эль, так как в лагере у меня лежала бутылка бурбона, и стала читать газетную статью о местном садовнике, в которой подробно описывались причины корневой гнили и предлагались меры по ее профилактике. Статья больше походила на рекламу услуг, чем на новости, зато удерживала мое внимание, пока не прибыла группа посетителей.

Распахнулась дверь, донеслись женское хихиканье и низкий мужской голос, рассказывающий какую-то веселую историю.

– Поэтому я дал ему денег и послал все к чертям. Живем один раз!

Я могла бы привести серьезные аргументы против последнего заявления, но воздержалась. Горожанин щеголял модными джинсами, коричневым свитером крупной вязки и кожаными походными ботинками, явно повидавшими не так уж много троп. Женщина с пышной грудью выглядела очень худенькой. Она тоже носила джинсы, а еще серый кардиган, однако пара выглядела так, будто они из другой страны.

Едва они вошли, воцарилась тишина, словно их присутствие каким-то образом высосало жизнь из бара. Наблюдая за местными завсегдатаями, я заметила молчаливый обмен кивками и враждебные косые взгляды на новых клиентов.

От городской пары осуждение окружающих не укрылось, они замолчали и сели на барные стулья, пытаясь занимать как можно меньше места.

– Что закажете? – спросил их бармен.

Мужчина в свитере заказал пиво, а тощая женщина – водку с содовой. Оба с улыбкой поблагодарили бармена и старательно игнорировали взгляды, сверлящие дырки в их спинах.

– Хочешь уехать сегодня вечером или завтра? – спросил мужчина в свитере. Он говорил тихо, как будто беседа в баре считалась дурным тоном.

– Сегодня, – сказала женщина. – Пробок будет меньше.

Мне было легко почувствовать определенную солидарность с местными жителями. Однако городская пара случайно преподнесла мне подарок, за который я не могла их мысленно не поблагодарить. В деревушку, очевидно, таких людей приезжало довольно много. В выходные население увеличилось чуть ли не вдвое за счет состоятельных отдыхающих. Но зимой они выезжали за город все реже и реже из-за снегопадов. Значит, их дома пустовали. Вполне возможно, я смогу жить в роскоши по крайней мере пять дней в неделю.

Городская пара тоже собиралась уезжать, оставив свой загородный дом. Я немного подождала, слушая ворчание других посетителей о том, как сволочные власти поднимают налоги и рушат местную экономику, а потом вышла на улицу. Парочка села в «Мини Купер» Свитера, я же прыгнула в свой «Джип» и последовала за ними. Через три километра «Мини» свернул к одному из домов. Если они уезжают сегодня вечером, я смогу заселиться в понедельник.

Я вернулась в «Уайлдейкр», разогрела на газовой плитке банку тушеной говядины и уселась на причале, закутавшись в шарф, чтобы поглядеть на звезды.

* * *

Следующим утром я проснулась от ружейных выстрелов. Они доносились издалека, и я не слышала голосов, поэтому снова позволила себе задремать. Ничего удивительного, охотничий сезон в разгаре. Под звуки стрельбы я вполне могла засыпать; мешал мне человеческий гомон.

Голоса не заставили себя ждать. Раздался вопль, дикий крик боли прямо под дверью моей хижины. Потом – шаги и другие мужские голоса, недоумевающие, что произошло. Один из охотников попался в мою ловушку. Пожалуй, ловушки апачей были излишними. Я соорудила их, чтобы ко мне никто не подкрался ночью, а не для того, чтобы поранить случайного прохожего и выдать ему свое присутствие.

Я выглянула в окно и увидела троих мужчин рядом с несчастным, угодившим в ловушку. Один из них заметил ветки, маскирующие ямы в земле, сделал несколько осторожных шагов, а затем убрал камуфляж прикладом винтовки. Он глядел вниз, на торчащие из ямы шипы.

– Нашел еще одну! Что здесь, черт возьми, происходит? Это же лагерь для детей, верно?

Двое других мужчин помогали товарищу освободить ногу, а четвертый стал бродить по территории в поисках ловушек – и, разумеется, меня.

– Здесь кто-то живет, – сказал самый любопытный охотник, входя в хижину прямо напротив моей.

Дверь в мой домик была вне их поля зрения, но чтобы добраться до машины, мне пришлось бы пробежать мимо трех вооруженных мужчин – четырех, если считать застрявшего в яме. Я сняла с кровати спальный мешок и сунула его в незаметную нишу, надела ботинки и пальто, взяла зажигалку и ключи от машины. И помчалась за столовую лагеря, пока любопытный охотник осматривал другую хижину. Остановившись позади здания на небольшой полянке, я собрала кучу хвороста и листьев, развела костерок и подложила в него три полена.

Через окно столовой я видела мужчин с оружием на плечах, обыскивающих домики.

Как только огонь разгорелся, я побежала в лес по тропе длиной около трех километров в форме пьяного полумесяца. Она вела на прогалину в нескольких метрах от моей хижины, на той стороне лагеря, где под навесом стоял «Джип». Я неслась через лес так быстро, как могла.

Через двадцать минут, оказавшись на краю поляны, я поползла вдоль опушки, высматривая охотников. У лагеря увидела раненого, сидящего на бревне. Со стороны костра доносился шум, оттуда все еще поднимался столб дыма.

Я пронеслась мимо раненого к главной дороге. На воротах по-прежнему висел мой замок, а перед забором стоял пикап «Форд», загораживавший единственный выезд.

Я заглянула в пикап – ключи были внутри. Тут раздались три выстрела в воздух. Видимо, раненый охотник хотел связаться с друзьями. Я проехала на их «Форде» метров двадцать по изрытой воронками тропе, пока не нашла маленькую поляну. От нее шел спуск к ручью. Я не хотела выводить из строя машину охотников, но мне нужно было убедиться, что они не бросятся в погоню. Я нажала на газ, и пикап спикировал в русло ручья, погнув бампер.

Я выбралась из машины и пошла вверх по каменистому склону. Найдя свой старенький «Джип», прыгнула на сиденье и завела двигатель.