У меня появилось нехорошее чувство в животе, будто все это подстроенная ловушка, в которую я влетела что есть мочи, радостно хлопая крыльями. Бестерн крепче схватил меня под локоть.

Кто-то сунул мне в руки букет лилий, на плечи накинули кружевную шаль, усыпанную жемчугом. Застегнули на ходу верхнюю юбку из блестящего атласа. Миг, и я стояла в проходе одетой в сверкающий наряд, подходящий принцессе.

В первом ряду сидела эмбия Уилкокс. Она приветливо подняла руку и подмигнула мне. Рядом с ней сидела дородная женщина в бархатном платье с двойной ниткой крупного жемчуга вокруг шеи. Ее Бестерн приветствовал поклоном. Кто она, мать?

Он привел своих родственников в часовню?

Тогда молодая девушка с синими глазами его сестра. Сухопарый педант в очках — виз.

Энтони занял место в первом ряду, по другую сторону от родни Бестерна. Единственный гость невесты.

Меня шатало, мысли беспорядочно скакали в голове, пытаясь упорядочить происходящее.

Кажется, я стану женой лорда. Настоящей. Достойной уважения. Упереться рогом и отказаться? Во имя мужчины, сидящего со слишком прямой спиной, в первом ряду?

Мысль об Энтони полоснула раскаленным прутом по сердцу. Комната завертелась в калейдоскопе. Я боялась признаться самой себе в чувствах к принцу. Он стал слишком близок, слишком важен. И все же, я считала долг перед Энтони оплаченным сполна. Ради него я отказалась от всего.

Прости, Энтони. Я больше не могу жить в заточении. Скоро придет тот миг, когда ты зайдешь в комнату и виновато отведешь глаза. Когда я наскучу тебе и буду выставлена прочь. Ты сам сказал, что хорошо обеспечишь меня. Но я не имею душевных сил ждать подобной участи.

Лорд Бестерн, каков бы ни был его план, готов женится.

А я готова избавить тебя, Энтони, от столь неудобного присутствия служанки в твоей жизни. Особенно, когда на пороге ждет невеста.

Прости, Энтони, но я простою за алтарем до конца.

Я всегда хотела слишком многого. Понимала, что ты не способен на большее, и именно это останавливало меня перед тем самым днем в западной башне.

Какая ирония, что ты станешь свидетелем моей свадьбы, а не наоборот. И я рада, самолюбиво рада, что мне не придется смотреть, как ты берешь в жены другую.

Косые лучи из круглых окон под потолком золотили сутану священника. Воздух пропитался ладаном, кружил голову, окутывая тяжелым покровом. Водопад цветов ниспадал с двух сторон алтаря, ровно горели свечи. Мои бледные руки сливались с белизной кружева на юбке.

В душе черный водоворот и боль.

Может эгоистично, но лучше так.

«Прощай, Энтони» — сказала я в сердце, не поворачиваясь к нему. — «Я, кажется, любила тебя.»

И все же внутренняя порядочность не позволила безвольно подчинится чужому замыслу без честного признания.

Я потянулась к уху Бестерна и прошептала так, чтобы услышал только он.

— Я не Богиня.

Он успокоительно похлопал по ладони, лежащей в изгибе его локтя, и прошептал в ответ.

— Я знаю.

Я слушала речь священника, думая о своем. Что за человек мой будущий муж — неизвестно. Эмбия Уилкокс отзывалась о нем хорошо. Она приветливо поздоровалась со мной, точно я выполнила придуманный ею план. Эмбия с самого начала хотела, чтобы я вышла за Бестерна? Почему? Какая польза от служанки?

Если бы они считали меня Богиней, тогда понятно. Тогда Джек Пот. Я должна была бы раскрыть свою личину перед алтарем и короновать мужа. Но Бестерн выглядит до странности спокойным и довольным, услышав мое чистосердечное признание в собственной никчемности.

Хочет досадить Энтони? Забрать его игрушку? Мелко для высокородного лорда, да и его мать на удивление спокойно смотрит на мезальянс.

Остался лишь один вариант. Ричард. Это его победа. Мое полное устранение из жизни принца.

Священник монотонно читал строки из священного писания. Я стояла, понурив голову, думая о своем. И вдруг резкое движение заставило поднять голову. Священник повернулся спиной, взял предмет, невидимый глазу и поднял его над головой. В его руках сверкала золотая чаша, чем-то знакомая. Я обомлела — именно из нее я пила в лабиринте.

— Дети мои, — произнес священник. — Испейте из родовой чаши и пусть ваш союз укрепит род и принесет благоденствие. Любите и уважайте друг друга.

Родовая чаша Бестернов, полная остро пахнущего вина. Две недели назад, после изнурительного испытания, я не думая, приникла к награде победителя. Насладилась вкусом отменного напитка. Я не обладала нужными знаниями, и поплатилась за это. Потому что сегодня, благодаря наставлениям Энтони и тяжелой работе, я явственно ощущала в вине остаток чужого дара. В нем было растворено «нечто», резко жужжащее и мелкое, способное влиять на разум, только каким именно образом я понять не могла.

— Не буду пить, — прошептала я Бестерну.

— Девочка, — ответил он мне, так, чтобы никто не услышал. — Тебе самой будет легче расслабиться во время первой брачной ночи.

Афродизиак. Так я и думала. Один неверный шаг, всего лишь глоток вина… И я сама набросилась на принца, уничтожив собственные шансы на учебу. Первая костяшка домино упала, потянула за собой другие. Я не уехала из дворца, рассорила Ричарда и Энтони, а теперь Бестерн. Что меня ожидает дальше?

Во рту появился металлический привкус.

— Не буду пить, — твердо сказала ему.

— Как знаешь, — Бестерн крепче сжал мой локоть и демонстративно отхлебнул из чаши.

Я лишь смочила губы.

Церемония продолжалась. Священник желал нам всех благ и крепкого брака. Я разрывалась между желанием сбежать и сумасшедшей надеждой на то, что Энтони прекратит этот фарс.

Нет, на Энтони я не надеялась. Я ему не доверяла.

В стремительности происшедшего все было неправильным. И то, как Бестерн специально вывел меня из равновесия, сделав вид, что Энтони согласен мной поделиться, и как быстро потащил к алтарю стоило по дурости подыграть под его дудку, и согласие принца отдать меня другому. Да, спокойствие принца казалось страннее всего.

Наконец церемония окончилась. Нас назвали мужем и женой. Бестерн ослабил хватку, расслабленно ухмыльнулся, будто все это время ждал, что я сбегу.

Его мать прохладно протянула мне руку для пожатия. Сестра молча смотрела своими огромными глазами невозможного топазового цвета. Девица показалась мне немного не в себе.

Я обернулась найти глазами Энтони, но его и след простыл.

Я осталась с незнакомыми людьми. Совершенно одна.

Пришло время расхлебывать последствия своего бездумно брошенного согласия. Или, что намного вероятнее, следить за чужой игрой на мою жизнь.

Мы ехали вдвоем просторной карете цвета слоновой кости с малиновыми сидениями из атласа. За окном прозрачный осенний день, чистый как слеза. В небесах невесомые перышки облаков, по сторонам дороги золото и багрянец богатства осени. Бестерн на меня смотрел, расслабленно устроившись на сидении.