Всё, что у меня было – это решимость. И моя чешуйчатая ткань, которая служила мне главным напоминанием. Я плотно прижимала её к груди, глядя, как моя семья приближается, и с каждым взмахом крыльев фигуры становятся всё крупнее. Они летели широким клином над границей города, вытянув длинные шеи и внимательно осматривая все внизу. Теперь, когда я наконец смогла различать цвета, я узнала дедушку во главе, маму справа от него, тетю Турмалину и тетю Изумруду позади них… и – неужели это Цитрина слева от дедушки? Она уже много лет не наведывалась к нам даже в гости!

Что бы ни привело их сюда, причина была достаточно веской, раз они вызвали Цитрину, и она согласилась покинуть свой дворец и своих почитателей, чтобы полететь вместе с ними.

И я должна их уговорить? Всех взрослых в моей семье?

Даже когда я была драконом, они не воспринимали меня всерьёз. Они считали меня неугомонным непослушным детёнышем, единственным, кто никак не мог заняться образованием или найти своё увлечение, единственным, из-за кого случались всякие неприятности. А теперь…

Они летели над городом, и моё дыхание становилось все резче, а грудь сжималась всё сильнее. Я стала задыхаться. Я вспомнила, как однажды дедушка направил в меня клуб пламени, тем самым припугнув и показав, что мне не стоит приближаться к нему и к пещере семьи. Но на склоне горы я, по крайней мере, могла укрыться. Здесь, на вершине часовой башни, деваться было некуда.

Я опустила глаза на чешуйчатую ткань, которую прижимала к себе, глубоко вздохнула, впустив в окаменевшую от волнения грудь поток свежего воздуха, и слегка расслабилась.

Чешуйчатые узоры своей семьи я бы узнала где угодно и надеялась, что они узнают мой узор и проявят хотя бы любопытство. Ведь они не видели меня уже несколько недель.

Я расправила ткань и встала на цыпочки, чтобы зацепить её одним концом за ближайший заостренный каменный выступ в стене часовой башни. Ветер раздувал ткань, пытаясь вырвать её из моих рук, но я туго привязала её и, крепко ухватив свободный конец, пошла к противоположному выступу.

Принцесса София следила за мной с презрительной усмешкой.

– Думаешь, эта тряпочка защитит нас от чудовищ?

– Я не пытаюсь нас защитить. – Я встала на носки и потянулась как можно выше, пытаясь закрепить свободный конец чешуйчатой ткани на стене. Нужно было привязать его очень крепко, иначе ветер сорвал бы его за считаные секунды. – Я стараюсь привлечь их внимание.

– Чудесно, – пробормотала принцесса. – Это просто чудес… Аа-а-а!

От её панического крика я резко дернулась и выпустила из рук ткань. Она надулась как серебристо-малиновый флаг и растянулась по ветру между нами. Принцесса забилась в угол, её глаза широко распахнулись.

Выяснять, что её так напугало, у меня не было времени. Я вскочила и потянулась к ткани – но слишком поздно. С жутким треском она оторвалась от единственного каменного выступа, к которому я успела её привязать, взлетела в воздух и понеслась прямиком к драконам, которые уже успели сменить направление и теперь летели против ветра. Прямо на нас.

Так вот почему София так громко закричала.

Мама вдруг наклонилась вправо, протянула вперёд огромную переднюю лапу и одним когтем подхватила кажущуюся крошечной чешуйчатую ткань, пока та не улетела прочь. Поймав её, она издала яростный рёв, от которого ратуша подо мной задрожала, а всё тело отчаянно завибрировало. С улицы и из здания послышались крики, но маму они не остановили.

Подогнув переднюю лапу со свисающей с неё чешуйчатой тканью, она опередила дедушку и устремилась прямо к нам, как наконечник гигантской стрелы. Остальные родственники устремились за ней, вновь выстроив клин. Я приготовилась, напряглась и сжала кулаки.

– Думаю, ты привлекла её внимание, – заметила принцесса дрожащим голосом.

– Не показывай страха, – приказала я, не оглядываясь.

Это единственный совет, который я успела ей дать.

Мама неслась прямо на нас. Её огромные крылья колотили воздух так неистово, что порывистые волны докатывались до меня. Чтобы не упасть, мне пришлось вцепиться руками в ближайшую каменную стену.

– Скажи мне, человек, – взревела она. Её голос звучал как огромный молоток, который бил меня по голове и от которого заныло всё мое тело. – Что вы с ней сделали, твари?

Что?

Я смотрела на разъярённое существо размером больше дома, выдыхающее дым из раздувающихся ноздрей. Неужели это была моя мама, вечно призывавшая меня сохранять спокойствие и не терять контроль? Никогда прежде я не видела её в такой ярости. Даже не знала, что она на такое способна.

Я смотрела на неё, и в голове у меня всё шло кувырком.

– Сделали с ней? – повторила я.

– Только не прикидывайся, что тебе ничего не известно! – Она хлестнула по воздуху правой передней лапой, волоча за собой чешуйчатую ткань, и нависла прямо над башней. Её огромные крылья полыхали над туловищем, а массивная золотисто-голубая морда нависла надо мной. Каждый её зуб почти метр длиной был обнажен и сверкал в лучах солнца. – Мы знаем, что вы, люди, её забрали. Мы шли по её запаху, и от тебя сейчас пахнет ею, значит, ты была рядом с ней. А теперь ты смеёшься над нами, показывая вот это? – Она с размаху кинула чешуйчатую ткань, и та шлепнулась о стены башни. – Может быть, ваши человеческие художники нарисовали это, пока она лежала, связанная, в одной из ваших тюрем? Или это охотничий трофей, или хуже того? Если вы причинили ей вред, то заплатите не просто своей жизнью, а гораздо большим!

– Быстрее! – зашипела принцесса София у меня за спиной. – Подай им сигнал мира!

Но я думала о куда более важных вещах. Я смотрела в горящие яростью золотистые глаза матери, и переполнялась изумлением.

– Подождите. Вы что – прилетели сюда…за мной?

В следующее мгновение мне пришлось увернуться от гигантского клуба дыма, яростно вырвавшегося из маминых ноздрей. Снизу раздались крики ужаса, и я поблагодарила судьбу за то, что принцесса была рядом и тем самым сдерживала перевозбуждённых магов, которым не терпелось броситься в атаку.

Мама зарычала:

– Я не ищу тебя или какого-либо другого жалкого человека. Мы здесь для того, чтобы найти мою дочь и вернуть её домой!

Вот в чём дело.

Я выпрямилась во весь рост и отошла от стены. Мне пришлось пригнуться – таким сильным был ветер. Мне было страшно, но больше молчать я не могла. Глубоко вздохнув, я посмотрела в обезумевшие глаза мамы и сказала:

– Это я, мама. Авантюрина. Но я не могу вернуться домой. Видишь. – Я протянула руки, показывая их ей. – Меня превратили в человека.

Мама отпрянула так резко, что я едва не свалилась с ног от порыва ветра.

Потом она раскрыла пасть – так широко, что могла бы разом заглотить трёх таких девочек, как я.