Капитан Георгий был знаком и с Александром Нековичем, и с его дядей — старым Атанасом Нековичем. Оба они были высокообразованными и патриотично настроенными людьми. Они видели спасение Болгарии только в покровительстве русского царя. Отсюда и шли их разногласия с капитаном Буюкли. Он воевал, а они носились с прошениями и меморандумами. С объявлением новой русско-турецкой войны старые добровольцы — капитан Буюкли, Милко Петрович, капитан Алексий, Николай Вучич, Панайоти Фокиано — собрали эмигрантов и взялись за оружие, а Александр Некович по настоянию зажиточных бухарестских болгар занялся дипломатической деятельностью. Он получил полномочия, подписанные самыми известными старейшинами Болгарии: болгарским архимандритом Константином, Симеоном Кипарисом из Враца — соратником Софрония Врачанского, и многими другими болгарами из Сливена, Свищова, Габрово, Руссе, Тырново и других городов. Капитан Георгий ничего не имел против этой деятельности Нековича, считал ее полезной и нужной, но настаивал на том, что она не должна быть самостоятельной, а быть естественным последствием массового и повсеместного участия болгар в войне, которую вела Россия.

— Узнав, что Некович в Козлудже, я направился туда, но не застал его там, — продолжал свой рассказ Василь. — Нашел я его в Шумене. Он уже познакомил с меморандумом главнокомандующего фельдмаршала Витгенштейна. Тот одобрил его содержание и посчитал, что наш меморандум следует передать императору лично в руки. Некович передал мне еще кое-что, полученное от генерала Делингсгаузена, но, так сказать, неофициально. Генерал упомянул о некоем «Проекте обустройства болгарского государства»…

— Постой! Что ты говоришь? — вскочил капитан.

— То, что слышал от Нековича. Есть такой проект, его создал генерал Тучков, который сейчас в Добрудже командует. Там, в Добрудже, болгары уже свободны, нет ни аянинов[22], ни беев, ни пашей. Люди работают свободно и помогают русской армии.

Капитан Георгий разволновался:

— Вот видишь, Василь! Значит, Россия думает о свободной Болгарии. Если не так, то зачем генерал Сергей Тучков, которого я хорошо знаю, будет терять время на проект создания нашего государства? Не так ли?

— Оно так, но и другое можно услышать в главной штаб-квартире. Это тревожит Нековича.

— Что?! Говори!

— Ну… понимаешь… Если бы все зависело от России, то мы давно бы уже были свободны. Она воевала, проливала кровь, теряла своих воинов, а выгоду получали другие. Дай Бог, чтобы сейчас не повторилось такого, но… в главной квартире опасаются европейского давления. Австрия, Англия, Франция и думать не хотят о самостоятельной Болгарии. Что останется от Турции, если и болгарские земли от нее отпадут. Они угрожают России, что объявят ей войну, если она поднимет восстание в Болгарии. Вот в этом и опасность.

— Пустые угрозы. Россия сильна. — Капитан Георгий снова сел на траву и, опершись спиной о ствол тополя, задумался. — Россия не позволит никому вмешиваться в свои дела. А нам необходимо понять одно: нельзя упускать удобный момент, что бы ни случилось. Иначе народ нас проклянет, заклеймит позором… Но я верю, что Россия победит и еще скажет свое веское слово.

Василь замолчал. У него самого голова шла кругом от противоречивых высказываний, которых он наслушался в главной штаб-квартире. Одни говорили так, другие иначе, третьи благоразумно молчали; Некович тревожился.

Капитан Георгий не смог усидеть на одном месте. Он встал, расправил плечи. Под просторной белой рубашкой чувствовалась его неукротимая сила.

— Россия завоюет победу, — сказал он. — Все равно, не в этот год, так в следующий. И мы со сложенными руками сидеть не будем. Поднимем на восстание весь наш многострадальный народ. В Сливене, Тырнове, Руссе, да везде — нас поддержат. А коли есть такие угрозы от европейских стран, то мы сами, не вмешивая сюда русских, поднимем восстание. И без того у нас везде готовятся. Так я считаю, и так я решил действовать, Василь. Думаю, что и вы, остальные капитаны, поддержите меня. И пока у нас будут русские войска, мы объявим Болгарию независимым государством. Русские — наши братья, не поднимут руку против нас. Ведь если народ узнает, что мы останемся под турками, большое возмущение возникнет. И дети схватятся за оружие. А тех европейцев, которые поддерживают османское беззаконие и варварство — их мы поставим перед свершившимся фактом. Таков путь, по которому мы должны пойти и не отступать от него, пока есть хоть одна капля крови в наших жилах.

Так говорил капитан Георгий Буюкли Василю Даскале. Решительный и непреклонный, он выработал план действий, и никто не смог бы заставить его сойти с выбранного пути.

Этой же ночью вспыхнули склады и хлевы подле Силистры. Болгарские добровольцы захватили стада скота и отвели их в русский лагерь. Также захватили они и ожидаемый турецкий корабль с оружием, продовольствие и аскерами.

И еще одно событие произошло в эти дни. Капитан Фокиано одержал значительную победу. В лесной местности близ Силистры он разбил турецкую часть, захватил два орудия и спас от уничтожения болгарское население одного села, угоняемое аскерами неизвестно куда. Генерал Бегидов был в восторге и написал рапорт главнокомандующему, представив Фокиано к награде. В рапорте генерал писал, что добровольцы исполняют возложенные на них задачи точно и с усердием, а их капитан проявляет исключительное мужество и храбрость. Вскоре после этого казацкий атаман украсил грудь доблестного Панайоти Фокиано орденом Св. Владимира 4 степени с бантом.

Глава XXI

Варненский вальс

1

Наступил август — грозовой, жаркий. Жарко стало и на варненском фронте. У адмирала Грейга случился один особенно тяжелый и неприятный день. Шестого августа по Царьградскому тракту тянулись новые подкрепления: кавалерия, пехота, артиллерия и бескрайний обоз. Песчаные отмели, созданные течением реки Варна-дере, которая связывала море с Варненским озером, не позволяли кораблям приблизиться к берегу, чтобы обстреливать противника. Адмирал не мог приказать сухопутному отряду атаковать подкрепления противника, так как Юсуф-паша для обеспечения беспрепятственного прохода подкрепления первым предпринял атаку на русские позиции к северо-востоку от крепости. Кавалерия, пехота и албанские стрелки сражались ожесточенно.

С полуюта линейного корабля «Париж» адмирал с большим вниманием наблюдал с помощью подзорной трубы за перешейком — узкой полоской земли, по которой двигался противник. Горбатый каменный мост над рекой, защищенный предмостными укреплениями, связывал перешеек с крепостью.

Адмирал опустил подзорную трубу и передал ее капитану 1 ранга Критскому, новому командиру «Парижа».

— Посмотрите, — сказал он.

Два дня на флагманском корабле был новый командир — предыдущий заболел. На его место адмирал назначил капитана первого ранга Критского. Многие высшие офицеры удивлялись такому выбору. Неужели этот вспыльчивый и сварливый человек более других подходил на должность командира