— Хорошо, Гинт. Думаю, что подумаем, как лучше поступить, после того, как я встречусь в сновидении с Колвиндом. — сказал Фейрис. — Ты ведь пойдешь со мной?

Гинт кивнул.

— Все, как мы договаривались. Я помогу построить структуру сна так, чтобы Колвинд попался.

После этого Фейрис удобно расположился на невысоком диванчике, а Гинт устроился в кресле. Джор встал в центре комнаты, начав что-то шептать.

Фейрис и моргнуть не успел, как уже оказался в каком-то доме. Здесь было довольно тесно, но тепло. Слева — окно, занавешенное небесно-синими шторами, вдали у стены — стол, заваленный пыльными книгами и бумагами, справа — камин, в котором потрескивают дрова и подложенные кем-то еловые ветви. Но больше всего Фейриса удивил тоненький детский голосок, доносящийся из другой комнаты. Оттуда же он слышал и более взрослый голос, женский.

— Фейрис? Это Вы? — услышал Князь Утеса.

Удивившись, откуда о нем могут знать, Фейрис прошел туда, откуда раздавался голос. Войдя в комнату, он увидел взрослую темноволосую женщину, которая ему приветливо улыбнулась.

— Проходите, Князь. Это я, Гинт.

Фейрис даже закашлялся от неожиданности. Как-то он не думал, что его советник решит принять подобный облик.

— А это кто? — кивнул он на девочку лет пяти рядом с ним. Светловолосую и хрупкую.

— Лили. Ваша сестра. Или не Ваша. В общем, смотрите. Думаю, что Колвинд, который появится здесь с минуты на минуту, сам нам все расскажет. — ответил Гинт. — Чтобы Вас нельзя было увидеть, просто подумайте о том, что хотите стать невидимым.

Фейрис кивнул. Гинт оказался прав. Стоило ему подумать о том, чтобы раствориться в пространстве, рука его, бывшая только что вполне осязаемой и видимой, вдруг исчезла. А следом пропал и сам Князь Утеса, все же незримо продолжая наблюдать за происходящим.

Дверь в соседней комнате скрипнула. Раздались шаги. Фейрис, старавшийся даже не дышать, стоя в дальнем углу, откуда была прекрасная видимость, немного поморщился, как только брат вошел. Высокий, бледный, волосы словно выбелены снегом. На лице застыла презрительная усмешка, являвшаяся чуть ли не его внутренней сутью. Однако, как только он увидел девочку, лицо его переменилось.

— Лили! — кинулся он было к ней, но Гинт в облике женщины преградил ему дорогу.

— Господин! Что Вы хотите от моей Лили? Почему Вас беспокоит моя дочь?

— Дай мне! Дай мне коснуться ее! — прошептал Колвинд, опускаясь перед девочкой на колени. — Моя малышка…

Но как только девочка сделала к нему несколько неуверенных неуклюжих шагов, протянув крохотные пухлые ручки, лицо Колвинда исказила ярость. Он вскочил на ноги, вцепившись руками в плечи Гинта.

— Ты! Жалкая человеческая тряпка! Вздумала мне врать?! Это не моя Лили! Моя Лили мертва! А ты… Ты лишь обманываешь меня! — закричал он.

— Верно! Это моя дочь. И я не знаю, что Вы здесь делаете, господин! — сказал Гинт тонким женским голоском, обнимая малышку.

Колвинд же, казалось, после этих слов успокоился. Но все еще не сводил глаз с ребенка.

— Но она так похожа… — прошептал он. — Скажите, как к Вам попала эта девочка?

Гинт усмехнулся.

— Она приемная.

— Приемная… — словно зачарованный прошептал Колвинд. — Скажите, может, Вы видели у нее на руке нечто подобное?

Колвинд закатал длинный рукав белоснежной рубашки до локтя. Фейрис подошел ближе, чтобы лучше видеть. Сколько он себя помнил, брат ходил в длинных одеждах, предпочитая не снимать их даже в жару. Фейрис всегда думал, что это обусловлено тем, что Колвинд — дракон холода и вечно мерзнет. Но, видимо, это было не так.

На сильной, перевитой мышцами, руке красовался алый оттиск двух перестегнутых между собой замков. Он был хорошо знаком Фейрису. Тот с ужасом только теперь начал осознавать произошедшую в их семье катастрофу.

— Знак “Красной любви”! — как будто испугавшись, сказал Гинт. Даже немного заслонил собой малышку.

— Так что?! — крикнул Колвинд, поспешно пряча руку.

— Подождите… Я ведь не ошиблась? Знак красной любви? Знак проклятых драконов, верно?! Такой появляется, когда истинные пары — близкие родственники. Эта связь порочна! Сам дьявол дарует подобную любовь. В знак того, что это великое зло, на руках истинных пар появляются подобные метки с детства. С рождения!

Фейрис знал это и без объяснения Гинта, хотя понимал, что оно было для него. Но как же так? Выходит, что их изначально было трое? Но куда тогда делась сестра, и почему никто о ней ничего не знал? Кроме Колвинда, разумеется.

— ОТВЕЧАЙ, БЫЛА ЛИ У НЕЕ МОЯ МЕТКА?! — взревел Колвинд.

Гинт в облике женщины поджал губы.

— Была. Я наложила особое заклятие, чтобы люди чего не подумали… — шепнул Гинт.

— Врешь! Эту метку нельзя скрыть заклятиями! — сказал ледяной дракон.

Гинт покачал головой.

— Это ведь сон…

— Сон. Точно… — прошептал Колвинд, словно только начиная понимать, что спит.

— Кошмарный сон! — вдруг усмехнулся Гинт, на глазах вытягиваясь и превращаясь из женщины в высокого мужчину с алыми, как и у Фейриса, волосами.

Князь Утеса с легкостью узнал в нем своего отца.

— ТЫ! — закричал Колвинд, невольно дернувшись в сторону девочки.

Но мужчина заслонил собой ребенка.

— Я! И за то, что ты сделал со мной, я хочу отомстить тебе, неблагодарный сын! Я повторю твой кошмар, чтобы ты помнил всегда свое место!

Фейрис плохо узнавал в таком поведении своего отца, но, видимо, в воспоминаниях Колвинда он остался именно таким.

— Нет! Нет! — вдруг совсем по-детски закричал брат Князя Утеса. — Не трогай ее!

— Вы — два урода в моей жизни! Ты и твоя сестра! Я не понимаю, как в моем роду могло появиться такое проклятие… — продолжал Гинт. — Исчадье ада! У меня лишь одна надежда — Фейрис! Он нормальный, в отличие от тебя! И он станет прекрасным правителем Утеса.

— Убей лучше меня! Не ее! — кричал Колвинд.

— Ты мне нужен! Хочу, чтобы все считали, что вы с Фейрисом — парные драконы. Это увеличивает политический вес. К тому же, о тебе все знают! А о ней — нет.

— Пожалуйста, оставь ее! — молил Колвинд.

Фейрис даже испытал какое-то извращенное чувство жалости, когда его брат опустился перед отцом, вернее, перед Гинтом, на колени. И еще… Отчего-то он испытал ненависть… Ненависть к собственному отцу.

— Прошу…

— Ты должен запомнить эту боль, сын! Этой болью я очищаю тебя от проклятия! Чтобы ты был таким же полноценным, как Фейрис. Тебе никогда не встретить девушку после, которая станет тебе родной, но ты же и так проживешь? Ты должен пережить эту боль, чтобы стать настоящим мужчиной! А не вырасти в тряпку, влюбленную в собственную сестру!