– Ты, что ли?! – окликнул кто-то, едва мы спешились, и я вздрогнул, на всякий случай покрепче ухватив Ясенца за худое запястье, чтобы не сбежал, если что.

– Пегаш! – обрадовался Золот, и через мгновение уже обнимался с каким-то крепким парнем. И правда, Пегаш – волосы не пойми какого цвета, то ли пятнами, то ли проплешинами, больной, что ли? – Север, глянь, повезло-то как! Это дядьки Смела дружинник!

– Что-то не нравится мне такое везение, – сказала мне на ухо Эсси. Я только плечами пожал. Ясенец мрачно хмыкнул, но промолчал.

– Ты куда запропал, Золот? – спрашивал тем временем коренастый Пегаш. Не люблю парней с такими квадратными подбородками, так и тянет врезать… – Давно тебя не видели, ребята уж заскучали, без тебя никакая выдумка не в радость!

– Такое было, не поверишь, – отмахнулся тот, подхватывая онемевшую Злату под локоток. – Пошли, расскажу! Тут как, стряпают по-прежнему?

– Спрашиваешь!..

Они ушли, а я ненадолго задержался во дворе, смотрел, как конюх уводит наших лошадей.

– Сейчас бы взять Везунчика – и ищи ветра в поле, – вздохнула Эсси. – Видишь, Золот знакомого встретил, хватит уже этой парочке сопли утирать! Без тебя не пропадут!

– Да уж вижу, – буркнул я. – Только Везунчику тоже отдохнуть нужно. И… Ясенец, ты есть хочешь?

– Еще как! – сказал он. – Только это…

– Да заплачу я за тебя, – досадливо отмахнулся я. – Невелик расход. Пойдем.

– И отпустишь? – мрачно поинтересовался колдун, когда мы вошли в дом, и я потребовал принести в комнату чего повкуснее. Не собирался я прилюдно воздерживаться от трапезы…

– Не теперь, – повторил я, поднимаясь по лестнице.

– А можешь хотя бы пообещать не убивать? – Ясенец шмыгнул длинным носом и взглянул на меня исподлобья.

– Толку-то? – встряла Эсси. – Север своему слову хозяин: захотел – дал, захотел – обратно взял…

– Не путай, – отмахнулся я. – У нас такого в обычае никогда не было, придумала тоже! Ясенец, а почему я не должен тебя убивать? Чем ты от других отличаешься? Я знаешь сколько народу положил? Давай убеди меня. Может, ты полезный? Вряд ли… Карта – ерунда, я ее у тебя и отобрать могу, а читать пока не разучился. Колдовать ты толком не умеешь, тут от тебя проку мало… Что еще ты умеешь?

– Да ничего, – ответил он, глядя в пол. Правда, отвлекался все время на аппетитно пахнущие плошки, которые только что притащила дебелая служанка, но пока терпел. – Не успел я доучиться… Но только… Север, мамка у меня, немолодая уже! Из сыновей – я один, отец помер, старший брат сгинул на войне… Колдунам хоть сколько, а платят, а у меня еще две сестры на выданье! Хоть бы не успели ей сообщить, что я пропал, не переживет ведь!

– Врет, – сказала Эсси, выслушав этот монолог. – Нету у него никакой матери и сестер. То есть, может, где-то и есть, но…

Она покачала головой.

– Соврал? – поинтересовался я у парня. – Да не бойся ты, говори!

– Ничего я не врал, – пробормотал он.

– Врал, – припечатала Эсси. – Я же по глазам вижу! Было б так, как он говорит, он сразу бы ныть принялся, чтоб не убивали и не калечили, а тут… Вспомнил, не прошло и недели!

– Знаешь что, – сказал я ей, – исчезни, сделай милость! Пойди глянь, чем там Золот занят, как зубы своему дружку заговаривает, что ли? А я пока с Ясенцем потолкую по-мужски.

– Ну и пожалуйста, – оскорбилась она и испарилась.

Я помолчал, потом спросил:

– Ну так есть мамка или нет?

– А кто ее знает! – с досадой ответил Ясенец. – Может, есть, может, нет, не помню я ее. Ты тоже догадался, да?

– О чем?

– Да что я подкидыш. – Он утер нос рукавом и хмуро взглянул на меня. – Нас много таких по деревням. Сам знаешь, война, беженцы, поди разбери, кто и когда ребенка оставил… Не, я все понимаю. Может, решила: самой не прокормить, а добрые люди сжалятся, помогут… А может, была обозной шлюхой, тогда я ей вообще ни к чему не сдался. – Ясенец пожал плечами. – Да какая разница? Почти все пацаны в деревне – безотцовщина, папаши на войне сгинули. А то еще хуже – матерей кто снасильничал мимоходом… А меня один дед вырастил, старый уже совсем, но сжалился, подобрал, кое-чему обучил. Я думал, мне повезло даже. Вот, в колдуны угодил…

– Ты ешь давай, – сказал я, кивнув на стынущую снедь.

Вот то-то мне не показалось, будто Ясенец похож на мальчишку, которого только-только от материной юбки оторвали и к службе приставили! По возрасту подходил, а по поведению – ну никак! Он был именно пацан-одиночка, в меру осторожный (а станешь, поди, таким, если знаешь, что заступаться некому, не старику же на обидчиков палкой махать!), но не трусливый, и на язык очень даже острый. И замашки – явно не мальчика, которого добрая матушка вынянчила, сразу видно, что рос как сорная трава, а тот дед в лучшем случая поколачивал за шалости, пока сил хватало. Какое уж там воспитание!

– На голодное детство намекаешь? – осклабился он, но миску сцапал и проговорил уже с набитым ртом: – И зря… Мы с дедом получше других жили…

Почему, он объяснить не успел – в дверь постучали.

– Север, ты тут? – окликнул Золот. – Слушай, мы поедем. Пегаш как раз обратно собрался, с ним приятели, так безопаснее… Давай с нами, а?

– Ага, сейчас спущусь, – ответил я и зыркнул на Ясенца, чтобы жевал шибче. Но зря: тот и так метал со стола быстрее, чем я заметить успевал. – Слушай, сколько в тебя помещается, а? Кончай жрать, поехали! С отрядом и правда спокойнее…

– Я впрок, – ответил он неразборчиво и снова утерся рукавом. – А ты чего? Голодным поедешь?

– А я, в отличие от некоторых, меру знаю, – хмуро ответил я.

– Слушай, Север, а я и правда все съел… – виновато произнес Ясенец. – Это я по привычке, честное слово!

– Не беспокойся, припасов у меня достаточно, на ходу перекушу. Идем.

Мы вышли наружу. Везунчика еще не вывели, двух других лошадок тоже, я пока видел только очень недурных коней, видимо, принадлежавших Пегашу и его компании.

– Шагай, шагай, – раздалось позади. Я обернулся и остолбенел.

Золот вывел во двор Злату. То есть не вывел, вытолкал! Шляпа с нее свалилась, волосы рассыпались, лицо было заревано, она всхлипывала, утирая слезы…

– Забери, – толкнул он девушку Пегашу. – Надоела, сил моих нет больше!

– Иди, иди, голубка, – перехватил тот княжну. – Руки не распускай, стерва! Царапаться вздумаешь – свяжу, будешь в синяках ходить! А ну полезай в седло…

– Это как понимать? – озадаченно спросил Ясенец у меня за спиной.

Дальше все происходило очень быстро. Я успел заметить Эсси и услышать ее «Берегись!», а потом…

Потом трое приятелей Пегаша почти в упор разрядили в меня арбалеты. Выстрелами с такого расстояния меня развернуло, я успел еще увидеть изумленные глаза колдуна и подумать: жаль парнишку, его тоже прикончат, как пить дать! Потом Ясенец куда-то исчез, да и мне лучше было прикрыть глаза, чтобы не выдать себя. Пришлось еще захрипеть и дернуться для приличия. Негоже помирать так тихо.