– Ровней держи, на себя вытягивай, – командовал с заднего сиденья Дымов и вдруг захохотал, как мальчишка.

Секунду спустя хохотали все трое.

«Победа» взлетела, но совсем не так, как самолет директора Белугина. В щели со свистом врывался ветер, корпус раскачивало, будто лодку на волнах. Егор упирался ногами и руками во все, что мог, но все равно несколько раз пребольно стукнулся коленом, макушкой и чуть не прикусил язык. Окна находились высоко, их словно затягивало темной пленкой. В салоне резко стемнело. Молотков попытался выглянуть, едва не свернул шею, но так ничего за бортом не увидел. Ремень больно впился в грудь, из бардачка на колени посыпались какие-то железки. Мотор гудел и пел, но совсем не так, как обычный бензиновый двигатель.

– Гайкин, дави на газ! – воскликнул Дымов.

Приборная доска засветилась голубоватым светом. Вместо датчиков уровня масла, температуры охлаждающей жидкости и спидометра перед носом у Егора возникли совсем другие приборы. Моргали разноцветные огоньки, крутились бледно-голубые стрелки, на циферблатах ползли неведомые значки. Дедушка Гайкин тянул руль на себя, как настоящий летчик. На его лице в полумраке отражались неясные светящиеся буквы, играли оранжевые всполохи.

Неожиданно сквозь пение мотора прорвался тонкий звонок. Машину резко тряхнуло, Егор вскрикнул и схватился за кресло. Большой оранжевый циферблат на панели заморгал, потемнел, и вдруг… черное лобовое стекло покрылось сотнями ярких точек.

– Клянусь чистой резьбой, – атаман шумно высморкался. – Я не мог поверить, что увижу его… небо моей родины.

«Это же звезды! – ахнул Егор. – Самые настоящие, но… какие-то неправильные. Их слишком много – не сосчитать. И откуда взялись вон те четыре, огромные? И откуда среди бела дня на небе звезды?» Мальчик вспомнил, что звезды светят всегда, но днем их с земли не видно из-за большой толщины воздуха. Но если подняться высоковысоко над землей, например на космической ракете, небо станет черным и будет хорошо видно и звезды, и луну… Егор прижался носом к стеклу и тут же отпрянул. Стекло буквально обледенело! Однако он успел взглянуть вниз. Правда, ничего не увидел. Вообще ничего, кроме серо-черного тумана. «Неужели мы взлетели в космос? – подумал Егор. – Но тогда… как мы дышим? Ведь в космосе совсем нет воздуха».

– Эгей-гей! Гайкин, не увлекайся, мы на месте, – засмеялся атаман и хриплым голосом затянул незнакомую песню:

Рубанок в дорогу и два молотка.

Кто рано отправился в путь?

Рубанок в дорогу и два молотка.

И старый топор не забудь!

– Ребята, спускаемся, – нарочито весело произнес Гайкин и толкнул руль вперед, подхватив удивительный разбойничий припев:

И старый топор не забудь!

– Ой, что это? – не удержался от вопроса Егор.

Из россыпи звезд выплыл гигантский розовый шар, словно покрытый паутинкой трещин. Он свободно плыл в пространстве, и было совершенно непонятно, далеко он или близко.

– Это Луна, – равнодушно ответил Гайкин, словно Луна каждый день в четыре раза увеличивалась в размерах. – Я же сказал, здесь сейчас ночь. А внизу, под нами, тучи, поэтому ничего не видно.

– Навигатор включай, зеленая кнопка, – деловито напомнил Дымов. – А то вляпаемся не туда, храни нас великий циркуль!

Гайкин нажал кнопку. Панель осветилась зеленым. Под тягучую музыку мотора, прямо над рулевым колесом, развернулась полупрозрачная карта, где неторопливо двигались темные и светлые полосы, кружки, квадраты и овалы. Молотков в ней ничего не понял.

– Куда мы летим? – осмелился спросить Егор.

– К сожалению, у нас нет маршрута! – прокричал Гайкин. – Эта машина может бесконечно быстро летать по Стране Механиков. Она может попасть и в наш мир, через калитки… Но в нее не заложен маршрутный лист. Поэтому мы летим туда, откуда последний раз стартовал Семен Молотков.

– Здесь! – указал из-за плеча Егора атаман. – Пограничная башня, там наверняка спокойно.

– Ты веришь, что внизу соблюдается перемирие? – хмыкнул Гайкин, но послушался и тихонько ткнул пальцем в один из кружков.

– Ааа-ааа! – в следующий миг завопил Егор, потому что машина камнем рухнула вниз.

До сих пор он не замечал, двигались они вперед или назад, но скоростной лифт ни с чем не спутаешь! В нем он катался вместе с родителями, когда ездили на Красное море. Причем мама почему-то не захотела кататься вверх-вниз, заявила, что приехала загорать, а не готовиться в отряд космонавтов. Папа прокатился раза три до самого верха гостиницы и сдался. Егор выдержал восемь раз, но потом его выгнал швейцар в красном бархатном пиджаке…

Вспомнив про папу, Молотков загрустил, но долго грустить не получилось. «Победа» падала вниз гораздо быстрее, чем любой скоростной лифт. Мальчику показалось, что желудок сжался, и вся еда сейчас полезет обратно через рот. А рот не желал закрываться, все кричал и кричал, и никто ему не мешал это делать, потому что за окнами стоял бешеный рев.

«Вот сейчас разобьемся, – повторял про себя Молотков. – Вот сейчас, сейчас! Мамочка-ааа!»

Но никто не разбился. «Победа» замедлила ход и плавно подпрыгнула на колесах. Егор захлопнул рот, но тут же закашлялся и начал чихать. Он чихал и кашлял, а Гайкин с Дымовым сперва над ним смеялись, но потом сами принялись чихать. Гайкин включил в салоне свет, и оказалось, что в оконные щели, из-под дверей, даже из-под педалей в салон набивается мелкий рыжий песок. От него непрерывно хотелось чихать и кашлять. В машине что-то щелкнуло, двигатель замолк, а из замка зажигания на колени Егору выскочила его шестерня. Дедушкин ключ блестел и был очень горячий.

Гайкин распахнул дверь и произнес:

– Добро пожаловать в страну Механиков!

Молотков с трудом выбрался наружу и снова зачихал. Машина подняла целую тучу мелкой пыли, которая оседала на голову, руки, от нее было никуда не деться. К счастью, атаман предусмотрительно захватил канистру с водой, и все трое смогли умыться.

Пока Егор и дедушка Гайкин брызгались друг на друга, атаман расчехлил оружие и внимательно следил за небом. Мальчик огляделся, но ничего страшного пока не заметил. Стояла теплая звездная ночь, в воздухе кружили сладкие запахи. Свет давали четыре невероятно близкие звезды и громадная розовая луна. Отсюда, с вершины башни, казалось, что она вот-вот грохнется вниз. Кроме того, луна непривычно быстро ползла по небу. Далеко в стороне виднелась другая трехногая башня, и еще одна, а между ними покачивались подвесные мосты.

– Куда мы попали… это самый край… – бурчал Дымов, обходя площадку башни. – Не нравится мне это все… Надо скорее улетать отсюда.