Если бы в тот день, в музыкальном магазине, я не наткнулась на Сэма, если бы мы не полюбили друг друга, в моей жизни не было бы дней счастливее, чем эти.

А теперь я совершенно сбита с толку.

На минуту я позволяю себе задуматься о том, какой была бы сейчас моя жизнь, если бы ничего не случилось, если бы я так и не решилась переехать.

Я могла бы не переезжать. Я могла бы отгородиться от мира и продолжать любить. Я могла бы пригвоздить имя Джесса к своему сердцу и каждый день жить из уважения к нему, в память о нем. Так было бы легче, в каком-то смысле.

Вместо того чтобы написать ему то письмо, где я говорю о том, что мне необходимо отпустить его и жить дальше, я могла бы проводить свои дни, ожидая, что он вернется оттуда, откуда, как я думала, он не мог вернуться никогда. Я могла бы мечтать о невозможном.

И вот теперь моя мечта осуществилась бы.

Но я отказалась от нее, я ушла и обрела новую мечту.

И поступая таким образом, я убиваю всех нас.

Невозможно хранить верность двум мужчинам.

Невозможно стремиться к тому, чтобы исполнились обе мечты.

То есть Сэм во многом прав.

Он – джокер.

В этом ужасном и восхитительном ночном кошмаре мечта становится правдой.

– Мне как будто снова восемнадцать лет, – говорит он. – Я люблю тебя, и ты со мной, а теперь я в ужасе от того, что ты во второй раз уйдешь от меня к Джессу.

– Сэм, – говорю я, – я не…

– Я знаю, что это не твоя вина, – говорит Сэм, прерывая меня. Его губы сжаты, а плечи подрагивают. Мне противно видеть, как он старается не заплакать. – Ты любила его, а потом потеряла и полюбила меня, а теперь он вернулся, и ты не совершила ничего предосудительного, но… Я так зол на тебя.

Я смотрю на него, пытаясь не разреветься.

– Я ужасно зол. Зол на все. На тебя, и на него, и на себя самого. То, что я говорил тебе… – продолжает он, тряхнув головой. Он не смотрит на меня и старается успокоиться. – Я говорил тебе, что мне не нужно, чтобы ты перестала любить его. Я говорил тебе, что ты можешь любить нас обоих, что я никогда не попытаюсь заменить его. И я правда считал, что говорю именно то, что думаю. Но теперь, то есть в ту самую минуту, когда я узнал, что он вернулся, все изменилось. Я ненавижу себя за то, что говорил тогда, потому что… – Сэм умолкает, потом, прислонясь спиной к посудомоечной машине, кладет руки себе на колени. – Потому что мне кажется, что я одурачил себя, – говорит он, опустив глаза на руки и перебирая пальцы.

Мне кажется, что я говорил так оттого, что знал, что это абстрактно, нереально. Мне хотелось, чтобы ты приободрилась, зная, что я не пытаюсь заменить его, потому что знал, на самом деле именно это и делаю. Он не представлял для меня угрозы, потому что исчез и никогда не должен был вернуться. И он никогда не мог отнять тебя у меня. Он не смог бы дать тебе то, что мог дать я. То есть я нес всю эту чепуху о том, что я не ожидаю, что ты разлюбишь его, и о том, как мы оба впишемся в твою жизнь. Но я говорил чисто умозрительно, потому что после того, как я услышал, что он возвращается, я не обрадовался за тебя. А также не обрадовался за него. Я был удручен. Мне было жаль себя.

Произнося эти слова, Сэм наконец смотрит на меня. И по выражению его лица и по тому, как дрожит его голос, когда слова срываются у него с языка, я понимаю, что он ненавидит себя за свои переживания.

– Ш-ш-ш, – говорю я ему, пытаясь успокоить, обнять и утешить. – Я люблю тебя.

Лучше бы мне не повторять это так часто. Лучше бы моя любовь к Сэму не была такой нечаянной и глубокой – тогда я смогла бы приберечь эти слова для такого момента, как этот. Но это не слишком походит на правду, не так ли? Когда любишь кого-то, любовь проистекает из всего, что ты делаешь, сочится из всех твоих слов, становится до такой степени вездесущей, что в конечном счете ты привыкаешь слышать о ней, независимо от того, какое это необыкновенное ощущение.

– Я знаю, что ты любишь меня, – говорит он. – Но ты любишь не только меня. А можешь любить только одного. И это, возможно, не я.

– Не говори так, – прошу я. – Я не хочу расставаться с тобой. Я не могу поступить так, это нечестно по отношению к тебе, неправильно. Если вспомнить о том, что мы вместе пережили, и о том, как много ты сделал для меня, о том, как ты поддерживал меня, как ты был здесь, рядом со мной, я не могла бы… – Я замолкаю, видя, что Сэм, глядя на меня, уже покачивает головой, как будто не понимая. – В чем дело? – спрашиваю я.

– Я не хочу, чтобы ты жалела меня, и не хочу, чтобы ты была предана мне. Я хочу, чтобы ты осталась со мной потому, что ты хочешь этого.

– Я хочу остаться с тобой.

– Ты знаешь, что я имею в виду.

Я перевожу взгляд с его лица на его руки и вижу, как он выкручивает и растирает верхние фаланги пальцев – это его собственный способ ломать руки.

– Я думаю, нам нужно отменить свадьбу, – говорит он.

– Сэм.

– В последние дни я много думал об этом, и я был уверен, что ты спустишь курок. Но ты этого не сделала. Поэтому это делаю я.

– Сэм, послушай.

Он поднимает на меня глаза, в них почти не осталось злости.

– Ты готова довериться мне? – говорит Сэм. – Ты можешь честно сказать, что независимо от того, что произойдет в дальнейшем, мы будем готовы провести вместе нашу жизнь?

Когда я качаю головой, мне невыносимо смотреть ему в глаза. Поэтому я смотрю в сторону, как все трусы в мировой истории.

– Я должен отпустить тебя, – говорит Сэм. – Если у нас есть хотя бы один шанс пережить это, то однажды мы, хорошенько все обдумав, поженимся и будем любить друг друга.

Я смотрю на него, понимая, что происходит.

Он покидает меня. По крайней мере, сейчас. Сэм бросает меня.

– Я должен отпустить тебя и хочу надеяться, что ты вернешься ко мне.

– Но как ты можешь…

– Я люблю тебя, – говорит он. – Я очень тебя люблю. Мне нравится просыпаться рядом с тобой в воскресное утро, когда мы не знаем, чем заняться. И мне нравится вечером возвращаться домой, к тебе, видеть, как ты читаешь книгу, завернувшись в свитер и надев толстые носки, хотя отопление включено на максимум. Я хочу, чтобы так продолжалось до конца моей жизни. Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Вот чего я хочу.

Мне хочется сказать ему, что я тоже этого хочу с тех самых пор, как встретила его. Но теперь все иначе, все изменилось, и я не уверена в том, чего же я на самом деле хочу.

– Но я не желаю, чтобы ты разделяла мои чувства потому, что считаешь себя обязанной, потому что думаешь, что будет правильно сдержать обещание, данное нами друг другу несколько месяцев назад. Я хочу, чтобы ты разделяла мои чувства и хотела быть со мной из-за того, что это делает тебя счастливой, и каждый день ты просыпаешься, радуясь тому, что ты со мной, потому что ты свободна выбрать ту жизнь, какую захочешь, и выбираешь жизнь вместе со мной. Вот чего я хочу. Если я не дам тебе возможности уйти прямо сейчас, тогда не знаю, – говорит он, пожимая плечами. – Не думаю, что еще когда-нибудь найду в себе силы отпустить тебя.