– Похоже, я в вас тоже ошиблась, сэр.

Я бросилась прочь, пока была возможность сбежать. И пока он не сказал чего-нибудь еще, чего я никогда не смогу забыть.

Спать я легла рано. В том состоянии, в котором я вернулась к себе, все равно было невозможно что-либо делать. Я даже поужинать толком не смогла: кусок в горло не лез. Я ограничилась горячим молоком и хлебом, от которых боль в горле притуплялась.

Лечь я легла, а вот уснуть так и не смогла. Мне было то жарко, то холодно, то начинал мучить кашель, то в груди снова пекло, когда я прокручивала в голове наш разговор с Фарлагом, вспоминала выражение его лица в зеркале.

Около полуночи в мою спальню неожиданно вошла Реджина с чашкой горячего молока. Я и не знала, что ночью на кухне все равно можно что-то заказывать.

– Перестань уже кашлять, я из-за тебя спать не могу, – недовольным тоном заявила она, поставив чашку на прикроватную тумбочку. – Объясни мне, почему ты противопростудное не взяла в лазарете?

– Я до него не дошла, – призналась я.

Реджина смутилась. О том, что случилось с профессором Блэком, она, конечно, знала. Каким-то образом новости в Лексе разлетались в считанные минуты.

– Она не дошла, а я мучайся, – проворчала она, уходя. – Завтра хотя бы дойди, мне тут неделю из-за тебя не спать?

И она плотно закрыла дверь, лишая мою спальню света из гостиной. Я зажгла небольшой шар и принялась пить молоко маленькими глотками, стараясь растянуть удовольствие.

Реджина была права: мы сейчас обе мучились без сна из-за того, что я затянула поход в лазарет. Все думала, что само пройдет. И если для нее я могла постараться кашлять потише или приглушать звуки подушкой, то мне грозила полностью бессонная ночь, после которой я едва ли смогу пойти на занятия.

Поэтому, допив молоко, я встала и оделась. Лазарет в это время был, конечно, закрыт, но ничто не мешало мне забраться в лабораторию. То, что чары безопасности не работали, меня не смущало: противопростудное снадобье я могла сварить с закрытыми глазами, опасности оно для меня не таило.

Идти по ночным коридорам Лекса оказалось непривычно страшно. Ночью освещение становилось еще хуже, половину пути приходилось проходить чуть ли не наощупь, ориентируясь лишь по неверному свету свечей далеко впереди. Но хотя нырять в плотную темноту порой было неприятно, я успокаивала себя тем, что в столь изолированном университете мне некого бояться. Зажигать шар я малодушно опасалась: конечно, едва ли кто-то еще бродил по замку ночью, но привлекать внимание потенциального другого полуночника не хотелось.

Вскрыть лабораторию оказалось довольно просто: я даже сигнальных чар здесь не заметила. Оказавшись внутри, в привычной обстановке, я облегченно выдохнула и со спокойной совестью зажгла свет. По привычке выбрала свое обычное рабочее место. Набрала по шкафам необходимые ингредиенты, к ним в компанию выложила на стол половинку лимона, оставленную мне внезапно заботливой соседкой еще после обеда. Выдвинула высокий стул, на который можно было присаживаться во время приготовления, чтобы снять нагрузку со спины и ног. Противопростудное снадобье готовилось не так уж и долго, но сейчас меня слегка шатало и ноги подкашивались от слабости.

Рецепт хоть и был простым и хорошо мне знакомым, а все равно требовал определенной сосредоточенности, которая вытеснила из головы мрачные мысли о ректоре, о смерти Блэка и о том, что к ней привело. Я работала, не торопясь: чистила и нарезала одни ингредиенты, взвешивала другие, смешивала и перетирала третьи. Учитывая поздний час и мое не очень хорошее состояние, я предпочла сначала подготовить все, чтобы в процессе только добавлять их в нужный момент. Это удлиняло приготовление, зато гарантировало, что я ничего не забуду и мне не придется начинать сначала.

Я уже была близка к завершению, когда услышала за дверью шаги и голоса, а потом та распахнулась, впуская в лабораторию профессора Арта и ректора Фарлага. Первый вел себя с неестественным для такого времени энтузиазмом, а второй недовольно хмурился.

– Вот, видите! Я же говорил вам! – профессор Арт с торжествующим видом ткнул в меня пальцем.

Как ни странно, я в этот момент не испытала вообще никаких эмоций: ни страха, ни досады. Ни даже злости или обиды при виде ректора. Наверное, на эмоции у меня просто не осталось сил. Я только взглянула на вошедших, а потом опустила взгляд на снадобье, продолжая его равномерно помешивать на медленном огне.

– Я вижу, – согласился ректор, вместе с Артом подходя ко мне ближе. – Студентка варит снадобье в лаборатории для приготовления снадобий. Просто вопиющее нарушение порядка.

Несмотря на то, как мы расстались, сарказм в его тоне, адресованный профессору Арту, вызвал у меня улыбку. Я бросила на преподавателя взгляд исподлобья: с него сталось бы не уловить посыл ректора.

Однако тот уловил. И с важным видом уточнил:

– Ночью. Вскрыв запирающее заклятие и без сопровождения чар безопасности. Не удивлюсь, если и снадобье запрещенное. Наверняка варит себе противозачаточное. Что еще ожидать от такой, как она?

Я удивленно кашлянула и на этот раз посмотрела сначала на Арта, а потом перевела растерянный взгляд на Фарлага. Тот уже успел окинуть взглядом набор ингредиентов на моем столе, поэтому комментарий коллеги заставил его раздраженно закатить глаза и покоситься на него со смесью презрения и жалости.

– От какой – такой? – все-таки спросила я, снова посмотрев на Арта.

У того на лице появилось надменное выражение. Он уже собирался в красках рассказать мне, какая я, но Фарлаг опередил его:

– Профессор Арт, покиньте помещение, дальше я сам разберусь. И на досуге полистайте справочник распространенных снадобий, для жизни пригодится.

Арт перевел взгляд с меня на ректора, потом кивнул и без лишних споров удалился. Только у двери еще раз обернулся на нас с некоторым недоумением во взгляде.

Только когда мы с Фарлагом опять остались наедине, я почувствовала волнение. Я не хотела, чтобы он снова начал нападать на меня. Я сейчас была не в том состоянии, чтобы достойно справиться с этим.

Однако Фарлаг не торопился начинать разговор – ни плохой, ни хороший. Вместо этого он какое-то время молча наблюдал, как я помешиваю снадобье, а потом равнодушно заметил:

– Вы чем-то сильно задели профессора Арта, имейте это в виду. Судя по всему, он наложил на вас какие-то следящие чары, чтобы знать о любых нарушениях дисциплины.

– С чего вы взяли?

– Не представляю, как еще он мог узнать, что вы здесь в этот час.

– Он моему появлению здесь рад даже меньше, чем вы. На днях посоветовал мне вернуться обратно на ферму, с которой я вылезла. Думаю, он хочет поспособствовать моему отчислению.

– Серьезно? Странно, что он вас так невзлюбил.

В его голосе я не услышала иронии, словно он говорил серьезно. Я не удержалась от выразительного взгляда в его адрес.