Только в конце последней лекции я поняла, что не знаю, где должна встретиться с ректором. У него в кабинете? У апартаментов Блэка?

Вопрос этот решился довольно быстро: ректор сам перехватил меня в коридоре. Улыбнулся, коротко поздоровался и велел идти за ним. Сегодня он был без мантии, просто в костюме. Выглядел как всегда немного помято и взъерошено. Как будто незадолго до этого спал прямо в одежде. Мне вдруг пришло в голову, что он может плохо спать по ночам и время от времени пытаться спать днем, например, в той же малой гостиной, где он принимал меня накануне. Это объяснило бы его внешний вид. Но я, конечно, не стала спрашивать.

Профессор Блэк был очень удивлен нашим визитом, но удивлен скорее приятно. Тут же пригласил нас в гостиную и предложил чай. Он тоже недавно вернулся с занятий, потому что даже не успел снять мантию. На чай Фарлаг согласился за нас обоих и сел не в кресло, а вместе со мной на диване. Мне не терпелось перейти к сути нашего визита, но он взглядом дал мне понять, чтобы я не торопилась, и начал разговор издалека.

Какое-то время Фарлаг расспрашивал Блэка о лекциях и студентах, потом ненавязчиво перешел к теме прошедшего бала.

– Вы очень рано ушли, – заметил Блэк, посмотрев на ректора с сочувствием. – Быстро устали?

– Да, вы же знаете, я не люблю суету.

– И Делла вот быстро ушла, – огорченно добавил Блэк, переведя взгляд на меня. – Я надеялся, что она побудет дольше.

– Меня зовут Тара, – машинально поправила я, неуверенно посмотрев на Фарлага.

– Простите старика, – смущенно рассмеялся Блэк. – Конечно, Тара. Но в субботу вы были так похожи на мою дочь.

– Вот и я сказал Таре, что они похожи, – спокойно заметил Фарлаг. – А она говорит: черты лица разные. Взгляните вы.

Он выразительно посмотрел на меня, но я не сразу сообразила, что он предлагает мне показать Блэку портрет. Когда я его все-таки протянула, моя рука заметно дрожала. И судя по взгляду Фарлага, который тот на меня бросил, он это заметил.

– О, древние боги, откуда у вас этот портрет? – голос пожилого профессора тут же задрожал, глаза заблестели, когда он взглянул на изображение. – Моя девочка… Я начал забывать, какой красивой она выросла. Думал, ни одного такого портрета не сохранилось. Откуда он у вас? – он вопросительно посмотрел на меня.

А я не знала, что сказать и как сказать, чтобы не огорчить его еще больше. Фарлаг пришел мне на помощь:

– Этот портрет хранился у матери Тары. Это ее портрет. Ваша дочь не погибла в том пожаре.

Профессор Блэк удивленно посмотрел на ректора, потом перевел взгляд на меня, моргнул… В одно мгновение его взгляд изменился: расфокусировался, остекленел. Только что перед нами был пожилой и, возможно, немного забывчивый человек, а через секунду уже безумный старик, бормочущий себе под нос что-то вроде:

– Погибла… она погибла… Девочка моя… Прости меня, доченька… Должен был… Не смог… Она… Огонь… Все забрал. И ее забрал. Их обеих…

Он внезапно встал подошел ко мне, шаркая ногами, и вдруг заулыбался, коснулся моего плеча.

– Делла, девочка моя, ты пришла! Я знал, что ты вернешься ко мне. Знал, что ты простишь меня и вернешься.

Он явно хотел меня обнять, а я не знала, как реагировать. Подобное стремительное изменение меня напугало. И хотя его слова подтверждали, что моя мама была его дочерью, а он, следовательно, моим дедушкой, никаких родственных чувств у меня моментально не возникло.

И снова Фарлаг вмешался очень вовремя. Он встал, перехватил Блэка и мягко развернул его, приобняв за плечи.

– Это не Делла, Саймон, вы ошиблись.

– Нет? А где же Делла? – растерянно спросил профессор. От его огорченного тона у меня разрывалось сердце.

– Деллы тут нет, – после недолгого колебания ответил Фарлаг, мягко, но настойчиво, подталкивая Блэка к выходу из гостиной. – Идемте, Саймон, вам нужно прилечь.

– Когда же она уже вернется… Я ее все жду, жду…

В этот момент Фарлаг вывел его из гостиной, и я наконец смогла вдохнуть. Грудь снова сдавливало железными обручами, до боли, до дрожи в руках.

Я точно не знала, сколько Фарлаг отсутствовал. Все сидела на диване, глядя перед собой, но даже не замечала чашку с чаем, так и оставшуюся нетронутой. И когда ректор вернулся, я его тоже не заметила. До тех пор, пока он не сел рядом и не коснулся моего плеча.

– Испугалась?

Я покачала головой. Обычно мне не нравились прикосновения чужих людей, но сейчас и в мыслях не было желания стряхнуть его руку.

– Просто это очень грустно, – больное горло дало о себе знать именно сейчас: мой голос прозвучал хрипло.

– По крайней мере, вы получили подтверждение, – он сам убрал руку с моего плеча, и я даже испытала некоторое разочарование по этому поводу. – Это действительно отец вашей мамы. Ваш дедушка. Хорошо бы, конечно, понять, что произошло в ночь пожара, как она выжила, почему считается погибшей и почему сбежала, бросив отца. Но мы попробуем узнать это так, чтобы больше не тревожить его, да?

Мой ответный взгляд, кажется, немного смутил его. Или просто сбил с толку. Уж не знаю, что было написано на моем лице, но от его «мы» у меня перехватило дыхание. Такое забытое ощущение: быть с кем-то частью одного «мы».

– Ты вся дрожишь, – мягко заметил Фарлаг. Он никак не мог определиться с обращением ко мне, и этот факт внезапно вызвал у меня несколько неуместную улыбку. – Думаю, нам лучше уйти отсюда. Блэк какое-то время пробудет в прострации, а потом придет в себя… И лучше, чтобы никто и ничто не напоминало ему об этом разговоре.

Я понимающе кивнула и поднялась с дивана. Мы вышли в коридор, Фарлаг запер дверь и посмотрел на меня с сочувственной улыбкой.

– Вы плохо выглядите, Тара.

У меня вырвался нервный смешок.

– Вы умеете сказать девушке приятное.

– Уверен, вы поняли, что я имею в виду. Я не хотел вас задеть.

Я кивнула. Да, в этот раз, в отличие от нашего первого разговора, он действительно сказал это не с целью обидеть.

– Просто я… Не так себе все это представляла, – призналась я чуть ли не шепотом. Мне было немного стыдно за свои чувства, но на поиски родственников меня толкнуло желание обрести какую-то опору в этой жизни. А профессор Блэк, при всей моей симпатии к нему, не мог стать опорой.

– Понимаю. Чай вы пить не стали, может быть, хотите горячего шоколада? – неожиданно предложил Фарлаг. – Я слышал, что шоколад помогает девушкам от всех печалей. Почти как алкоголь мужчинам. Для меня на кухне его делают по особому рецепту, уверен, вам понравится. И вы могли бы рассказать мне, как все это себе представляли.

Я подумала про шоколадные конфеты, которыми он угощал меня накануне. Горячий шоколад сейчас казался мне восхитительной идеей, а перспектива пить его в компании ректора Фарлага казалась почему-то даже более, чем восхитительной, но я была вынуждена отказаться.