— Я — нет. С какой стати? Только в среду по телефону при тебе общалась. А вот они со мной виделись. Пару лет назад. Что ты на меня так смотришь? Ничего удивительного, бывает и такое. Я в тот момент очень расстроенная была, сейчас уже не помню чем. Но это и не важно. Решила себя побаловать, зашла в обувной бутик за фирменными стельками для Бориса, попутно примерила туфли по баснословной цене. Разумеется, отдавая себе отчет, что они мне в кошельке жмут. Ну и успокоилась. Рядом какие-то бабы крутились. Сама знаешь, сейчас от количества выставленной для обозрения обуви глаза разбегаются, а остановиться все равно не на чем. Купишь одну пару, а потом будешь жалеть, что другую не взяла. Она наверняка лучше. Я порадовалась немного удобной колодке и только собралась фыркнуть и сослаться на неудобство — оно ведь и в самом деле имелось — почти пустой кошелек, как слышу: «Наталья, ты, что ли?» «Что ли я», — отвечаю. С трудом расстаюсь взглядом с туфлями и вижу перед собой Сашку Грунину. Ну, ту самую, школьную приятельницу-всезнайку. Фигура, блин, как у мотоцикла. Грудь вперед, вместо руля, значит. Задница — метр, не меньше. Когда-то мы с Сашкой в одном дворе жили, не сказать чтобы дружили, а так… Она вечно ко мне липла. — Наташка сделала неопределенный жест рукой. — Обсудили с ней только пару знакомых — она торопилась, объяснила, что ее ждет в метро Тамарка Кириллова с дочерью. Им не хотелось со мной встречаться, вот они из магазина и слиняли. У Тамарки тогда любовь к мужу еще не обернулась ненавистью. Наверное, я даже в расстроенном состоянии выглядела кинозвездой.

— А с Елизаветой Марковной, судя по всему, ты никогда не встречалась.

— Однозначно!

— Ну вот и развеивается одна туманность. Даже если Кириллов показывал заграничной тете твои почти детские фотографии, опознать тебя по ним, видя краем глаза в глазок двери, она не могла! Значит, в тот момент, в пятницу, когда мы в первый раз заявились в квартиру Кириллова, в ванной комнате пряталась либо Тамарка, либо ее дочь. А то и обе вместе. Они-то тебя и признали. Хотя здесь надо крепко подумать. Возможно, в ванной торчала одна Тамарка. Во избежание быть впоследствии опознанной. Надо же было как-то нам представляться, а тут только два заведомо проигрышных варианта: либо она Иванова Марья Ивановна, либо Кириллова Тамара Васильевна, в бессознательном состоянии прибывшая на квартиру покойного мужа, предварительно сорвавшись с реанимационной койки…

— В реанимации все одеты в то, в чем мама родила!

— Тем более! Я вполне допускаю, что Тамара Васильевна, находясь в сговоре с Елизаветой Марковной… Впрочем, за последнее обстоятельство не ручаюсь, но все указывает на это. Короче, именно Тамарка внесла существенное дополнение в текст последнего письма Владимира Родионовича, переотправив соискателя «того, что ей не принадлежит», по твоему адресу. Ну, ты знаешь выражение «с больной головы на здоровую»…

— Судя по всему, именно у Тамарки изначально голова была здоровее некуда. А мы обе изначально больные на голову.

— Спишем на дурную наследственность. Чего хорошего ждать от предков-обезьян? Наши, похоже, были самые дурные в стаде. Продолжим. Понимая, что в квартиру должен наведаться тот, кому поручено отправить письмо тебе и еще кто-то третий, кому она решила посоветовать обратиться к услугам компьютера в квартире Владимира Родионовича…

Я запнулась и нервно потянулась за чашкой, неожиданно пересохло в горле. Чашка оказалась пустой. Наташка с готовностью ринулась за соком… Денька, как всегда, улеглась не там, где ей не один раз было рекомендовано…

До сих пор удивляюсь, как холодильник устоял и не вломился через стену к соседям. Вот бы порадовались! Денька, коротко взвизгнув, понеслась в свое партизанское логово — под кровать. Наташка никуда не понеслась — мирно присела на пол рядом с холодильником, а я сразу забыла про жажду. Судя по всему, повреждения если и имели место быть, то не у Наташки. В ней просто нечему грохотать. Скорее всего, внутри холодильника произошла перемена мест его слагаемых. В результате все смешалось в единое целое — первое, второе, третье и компот, включая аранжировку из полуфабрикатов, сырых яиц… Да мало ли чего, я и в своем-то холодильнике не помню, что напихано.

— Наталья, пока ты там сидишь и дверцу подпираешь, подумай, откуда Тамарке могло быть известно о тексте, набранном для тебя Кирилловым. Что-то у меня не складывается головомойка…

— Головоломка! Принеси из ванной швабру, — проскрипела Наташка. — Она в пластиковом ведре торчит. У тебя дома такой же комплект, не перепутаешь. Кажется, подо мной образовывается молочная река. Врут изготовители про герметичность холодильников.

Пока я выполняла спецзадание, Наташка рискнула — немного отползла, сделала открытие… дверцы и незамедлительно истошным голосом позвала на помощь Деньку. Хотя так вопить было совершенно ни к чему, очередной раз выяснилось, что у страха глаза велики. Кажется, наружу выпал только открытый пакет молока, остальное содержимое холодильника удачно развалилось, заполнив все свободное пространство. На мой взгляд, отлично улеглось. Испуганная псина приплелась с самыми нехорошими предчувствиями и никак не хотела верить, что удостоена стать почетной подлизой. С другой стороны, я ее понимала, поскольку на эту вакантную должность Наташка тащила ее за шкирку, а в конце пути пару раз окунула мордой в молочную лужу. Тем не менее собака уяснила свою задачу довольно быстро. Само собой — не дурная, предки не были обезьянами.

— Тамарка могла напороться на текст случайно, — споласкивая руки и при этом отдуваясь, пояснила Наташка. — Забронировав себе койко-место в реанимации, фактически укатила на квартиру к Кириллову, решив, что там безопаснее. От скуки и включила компьютер. — Сомнительно. У меня возник вот какой вопрос — зачем Кириллов, вообще, оставил этот текст? Фига с шифровочной белибердой — понятно, но личное послание тебе… Детсадовский вариант. Логично было бы его распечатать, затем уничтожить, а распечатку положить в заготовленный конверт с твоим адресом. Заклеив, отправить либо передать курьеру с наказом переслать адресату в определенное время. Да-а-а… Ну мы и постарались! Правда, времени совсем не имелось, надо было уносить ноги. Там же были протянуты ноги этого… Господи, как вспомню типа в кресле… Следовало взглянуть на даты сохранения письма и внесенных в него изменений! Интуиция подсказывает, что послание набрано до смерти Кириллова, тогда как изменения внесены уже после. А это значит, что твой адрес скорее всего был передан курьеру, но пропал. Или вообще не добрался до курьера. Соответственно, письмо тобой нормальным путем не получено, текст его умышленно изменен дополнениями, о которых я уже говорила. Сделано это не позднее дня пятницы. Звонки начались этим же вечером, после того как мы, заглянув в квартиру Кириллова, поехали с его тетей Елизаветой на кладбище…

— Где вместо нее убийца подстрелил продавщицу.

— Елизавета еще по дороге испуганно оглядывалась на все машины и сказала, что беспокоится за нас. Почему, если охотились на нее? Потому что мы укатили в одной компании? Нет. Просто хорошо все продумала. Предполагала, что киллер сделает напрашивающийся вывод: по дороге она передала нам предмет его усиленных поисков. Не зря же бабуля, заметив темно-зеленую иномарку, демонстративно перерывала свою сумку, создавала иллюзию передачи этого самого предмета. Потом иномарка свернула в сторону. Скорее всего, тот, кто сидел в машине, знал наш дальнейший маршрут и поехал к кладбищу другим путем. Там и попытался избавиться от старушки, за ненадобностью. Позднее принялся за нас. Нет, надо выяснить роль Тамары Васильевны во всей этой заварушке. У тебя машина на ходу?