* * *

Проводив Кабо до линии фронта, Альберт вернулся в «Красный трудовик» и доложил руководству об успешно проведенной вербовке.

– Я всегда говорил, герр майор, что лучший агент – тот, кто работает за идею. У Кабо самый сильный стимул: стремление обрести половую свободу. Ради этого она пойдет на все.

– Работа проведена виртуозно, – начальник Альберта повертел в руках фотографии с голым мужиком. – Если бы я не знал, что это фотомонтаж, то, ей-богу, даже я поверил бы в ваши сказки. Только зачем все это? Война скоро закончится, и ценность таких агентов, как Кабо, будет равна нулю.

– Не будем забегать вперед. Когда закончится война, еще никому неизвестно.

– Кстати, а у нас ведутся исследования по перемене пола?

– Понятия не имею. Вполне возможно, что ведутся. Среди ученых ведь всегда найдется чудак, который ради эксперимента поменяет у человека руки местами или пришьет женщине член и посмотрит, что из этого получится.

– Получится интересный экспонат для кунсткамеры, – майор захлопнул личное дело агента «Жучка». – Пусть работает, там посмотрим.

* * *

После инцидента в Сталинграде Кабо перевели в Мурманск. На новом месте она потеряла связь с немецкой разведкой. Наступил 1944 год. Германия проигрывала войну на всех фронтах. Крушение рейха было делом времени. Для себя Кабо решила, что ее работа на абвер – это пройденный этап, о котором стоит позабыть раз и навсегда. Но она ошибалась.

В апреле ее вызвал к себе Васьков из политуправления Северного флота.

– У меня есть для тебя послание от нашего общего друга, – улыбаясь, сообщил он.

Кабо взяла конверт, достала из него фотографию и обомлела. Это была фотокопия ее обязательства работы на абвер.

– Кабо, что ты замерла, как монашка в солдатской бане? Что-то новое для себя увидела?

– Надо сказать кодовое слово, – пролепетала она.

– «Жучка», – снисходительно усмехнулся Васьков. – Теперь все в порядке? Слушай задание. Тебе предложат стать замполитом в отряде капитана Лоскутова. Ты согласишься. Морем вас перебросят в Норвегию. Если вы высадитесь в районе городка Намсус, то ты сбежишь из отряда, выйдешь на связь с немецким командованием и доложишь о десанте. Если вы высадитесь в любой другой точке Норвегии, то никакого задания для тебя нет.

– То есть как – нет? – Кабо постепенно начала приходить в себя.

– А вот так – нет! Нас интересует только Намсус. Если высадишься, к примеру, в Тромсе, то можешь оставаться замполитом отряда и читать солдатам лекции по марксизму-ленинизму. А можешь дезертировать и прятаться до конца войны в норвежских лесах. Что хочешь – то и делай. Но помни: если начнешь крутить хвостом, то мы сообщим в СМЕРШ, кто ты есть на самом деле.

Через два дня по дороге на службу при невыясненных обстоятельствах был убит Барышников.

Еще в Мурманске Лоскутов был твердо уверен, что немецкая разведка в лепешку разобьется, но внедрит к нему в отряд своего агента. Немцам для гарантированной безопасности объекта «Посох» просто необходимо точно знать место высадки десанта. В противном случае им придется патрулировать изрезанное фьордами побережье длиной в десятки и десятки километров.

Теоретически шпионом мог быть любой член отряда. От немецкого агента не требовалось никаких особых навыков. Его задача – непосредственно после десантирования выйти на связь с немецким командованием и доложить о своем прибытии. Далее охрана объекта поднимет на розыск десанта все силы и наверняка если не уничтожит отряд, то сорвет задание.

Из всех возможных кандидатов на роль вражеского агента Лоскутов сразу же откинул рядовых десантников, их командира и всех бойцов, отобранных Монголом. Все эти люди попали в отряд случайно. Вне подозрения был Якушев. Без обсуждения с Лоскутовым в отряд были зачислены: от штаба флота – врач, радист и шифровальщик; от политуправления флота – замполит.

Пока Лоскутов размышлял, с какой стороны ожидать измену, кандидаты в замполиты отряда менялись один за другим: первый слег с инфарктом, второго убили. Если предположить, что первого кандидата отравили, то кто-то явно расчищал дорогу для третьего замполита, т. е. для Кабо.

Внешний вид Кабо был ее защитным панцирем. Никому на ум не могло прийти, что немцы вздумают вербовать женщину, не вписывающуюся в их расово-гендерные теории. Никому, кроме Лоскутова, бывшего командира партизанского отряда. Уж кто-кто, а он-то знал, на какие ухищрения способны идти немецкие спецслужбы ради достижения результата. Так, в отряде Николая Егоровича летом 1943 года был разоблачен немецкий агент – цыган по национальности. Для создания правдоподобной легенды немцы перед заброской цыгана к партизанам удалили ему здоровый глаз и два пальца на левой руке. В соседнем отряде, «Красном лимане», партизанская контрразведка разоблачила двух агентов-евреев и мальчишку-шпиона десяти лет от роду. Так что в вербовке Кабо для Лоскутова не было ничего удивительного.

Николай Егорович с первой же встречи стал подозревать Кабо, но никаких доказательств против нее не было. И вот она проговорилась. Вроде бы обычное явление – чем ближе фронт, окопы или рейд, тем менее сдержанными на язык становятся солдаты. Кабо не исключение. Перед высадкой, да еще вдали от политотделов и СМЕРШ, она могла позволить себе определенное вольнодумство. Но обсуждать происхождение вождя? Это безумие. За любую болтовню о личной жизни товарища Сталина в СССР расстреливали без суда и следствия.

– Монгол, вставай, я расскажу тебе, кто в наших рядах изменник! – Николай Егорович растормошил спящего впрок рейдовика. – Вставай, наша «девушка» вскрыла прикуп.

* * *

Около шести вечера 30 апреля немецкая подводная лодка U-711 под командованием обер-лейтенанта Ханса-Гюнтера Лагне заняла позицию в пятидесяти милях южнее острова Медвежий. Через час ожидания в пределах прямой видимости появились корабли конвоя RA-59. Капитан Ланге приказал приготовиться к торпедной атаке и стал высматривать в перископ подходящую цель. Первоначально он хотел атаковать советский сухогруз «Дмитрий Ульянов», но потом решил сосредоточиться на судне более крупного водоизмещения.

В 19 часов 55 минут Лагне скомандовал: «Пли!» Две первые выпущенные им торпеды поразили американский сухогруз «Уильям Тейлер», третья прошла в опасной близости от английского миноносца. Выполнив атаку, подлодка ушла на глубину и больше к конвою не приближалась.

Лоскутов в момент подрыва американского сухогруза находился в ходовой рубке. По команде вахтенного офицера он спустился на палубу, куда по сигналу тревоги стали выбегать морские пехотинцы. Не успел Николай Егорович построить личный состав, как на глазах у всех поврежденный сухогруз разломился пополам и ушел под воду.

– Хватит глазеть по сторонам! – прикрикнул Лоскутов на десантников. – Делаем все как на учениях. По шлюпкам, разойдись!

Морские пехотинцы разбежались вдоль надстройки сухогруза, и каждый занял место у своей, заранее определенной спасательной шлюпки. Больше им по боевому расписанию делать было нечего.