– Выбирай – или операция, или мы заканчиваем отношения.

Понятно, какой выбор сделала молодая мать. Ей пришлось смириться с тем, что Костик станет ее единственным ребенком. Но ради Димочки она была готова не все, она ведь так его любила!

Постепенно Верочка втянулась в странную, зазеркальную жизнь. Спустя несколько лет она окончательно поняла, что Дмитрий Евсеевич никогда и ни за что не разведется со своей Вероникой, тем более что у них было двое детей – старшая дочка Анжела и сынок Кирилл. В них товарищ Гелло души не чаял, уделял им много времени, выполнял все прихоти, а вот к Костику относился прохладно, никогда ничего ему не дарил, зато часто делал замечания и придирался по пустякам, объясняя свою строгость тем, что между ним и ребенком не должно возникнуть «эмоциональной привязанности». Малыш должен был называть его на «вы» и «Дмитрием Евсеевичем».

Дмитрий Евсеевич так и вел жизнь на две семьи – официальную и тайную.

Костик не совсем осознавал, какие отношения связывают маму и этого пузатого, величественного, громогласного дядьку, однако с младых лет мальчик невзлюбил его.

Дмитрий Евсеевич прибывал на «Чайке», Верочка встречала его у порога, бросалась ему на шею, целовала, а Гелло, отпихивая любовницу, ворчливо бросал: «Сегодня долго остаться не могу, дела...» Или: «У Анжелы завтра день рождения, поэтому давай побыстрее...» Или: «В следующий четверг у нас с Вероникой розовая свадьба, мы всей семьей уезжаем в Сочи. Так что не увидимся недели две-три...»

Мальчик знал, что когда товарищ Гелло уйдет, мама сделается грустной и будет долго плакать. И за это он начал ненавидеть Дмитрия Евсеевича. Тот же вел себя подлинным хозяином – отдавал приказания, брюзжал, частенько был всем недоволен и срывал свое плохое настроение на мамочке и на нем, Костике. Возражать и, боже упаси, вступать с важным гостем в дискуссию или устраивать перепалку было строжайше запрещено – Дмитрий Евсеевич всегда прав!

Время от времени в квартире появлялся Федор Петрович Быков, любивший, как говорится, принять на грудь. Он по-всякому костерил и материл жену и пасынка, который официально считался его сыном, требовал денег и во всеуслышание орал на Верочку:

– Ты, стерва, меня обманываешь! Я знаю, у твоего дружка бабок куры не клюют, так что и со мной можешь поделиться!

У Федора Петровича была собственная семья – любовница, исполнявшая роль жены, и трое отпрысков. Быков любил жаловаться на свою судьбу и попрекать Верочку:

– Вот, из-за тебя в ловушке оказался! Ты моим именем прикрываешься, позоришь его, с товарищем Гелло шуры-муры разводишь, а мне за всех отдуваться надо!

Порой Федор Петрович поднимал на Верочку руку, и Костик, еще ребенок, отважно бросался на защиту матери. Но Быков с легкостью отбрасывал его в сторону и, зажав в руке ремень с большой тяжелой бляшкой, приближался к нему, зловеще шипел:

– Что ж, выродок, примемся теперь за твое воспитание! Нужна тебе мужская рука, нужна!

Быкова Костя тоже ненавидел. Возможно, даже больше, чем Дмитрия Евсеевича.

Однажды мама с мальчиком отправились гулять по Москве. Они оказались около красивого высокого дома, расположенного на набережной. Указав на окна где-то наверху, Верочка заметила:

– Там он и живет... твой отец...

– У меня нет отца, – буркнул мальчик, на что Верочка, обняв Костика и поцеловав его, сказала:

– Глупыш, конечно же, он у тебя есть! Запомни, Дмитрий Евсеевич твой папа. Правда, в силу обстоятельств он не может официально признать тебя.

Костик увидел большую черную машину, которая остановилась перед домом, и через несколько минут из подъезда появился Дмитрий Евсеевич в сопровождении красивой, холеной дамы и двух подростков – развязного паренька и вертлявой худой девицы. Верочка, прижав к себе сына, стояла и наблюдала за параллельным миром – миром, в котором существовал ее Димочка и куда ей не было доступа, миром, где у него были другие жена и дети.

Товарищ Гелло заметил Верочку и Костика, нахмурился, что-то сказал шоферу, а затем быстрым шагом направился к любовнице.

– Что ты здесь делаешь? – скороговоркой произнес он. – Как ты посмела? Мы же договаривались – сюда ты дорогу забудешь! Убирайся прочь, понятно?

Процедив несколько жестких фраз, он вернулся к автомобилю и уселся в него. Костик помнил, что всю дорогу домой мама была расстроена, а затем заперлась в своей спальне и опять долго плакала. Мальчику так хотелось помочь маме, но он не знал, как именно.

* * *

Учился Костик неважно. После восьмого класса он отправился в строительный техникум, хотя Верочка мечтала о том, что сын поступит в университет. К тому времени ситуация в доме разительно переменилась – Дмитрий Евсеевич бросил Верочку.

Женщина давно замечала: что-то неладно. Товарищ Гелло появлялся у нее не чаще одного раза в неделю, задерживался ненадолго и, ссылаясь на неотложные дела, исчезал. Он не звонил, не привозил подарки, не оставался на ночь, как когда-то раньше.

Верочка понимала, что их отношения изменились, однако продолжала страстно любить своего Димочку. Или, вернее, цепляться за осколки прежней большой любви. Ужаснее всего, что молодая женщина не представляла себе жизни без Дмитрия Евсеевича. Ведь она полностью зависела от него!

К тому времени Илья Ильич Чесноков скончался, а с Верой Пантелеевной дочь поддерживала ровные, но прохладные отношения – та заявила как-то, что именно Верочка свела отца в могилу. Внука бабушка по-своему любила, однако не выказывала особенного интереса к его воспитанию.

Верочка помнила тот дождливый осенний день. Она не видела Димочку уже около трех недель – тот постоянно откладывал очередное рандеву. Наконец товарищ Гелло пожаловал. Верочка сразу почувствовала – что-то не так. Она как раз хлопотала по кухне, готовя для Димочки любимый им украинский борщ и тефтели, но Дмитрий Евсеевич практически с порога заявил:

– Нам надо поговорить!

Гелло долго и нудно пытался что-то объяснить, а потом заявил:

– Итак, все закончилось. Мы с тобой больше встречаться не будем.

Глотая слезы, Верочка залопотала:

– Но, Димочка, как же так... Я же люблю тебя... Раньше же все великолепно получалось – у тебя было две семьи...

– У меня и сейчас две семьи! – отрезал Гелло. – Только с тобой я больше не хочу иметь ничего общего. Все, что было, прошло!

Так Верочка узнала, что у Дмитрия Евсеевича появилась новая пассия. Еще бы, ведь ей самой было уже за тридцать, имелся сын-подросток. А Дмитрию Евсеевичу требовалось «свежее мясо». Вот он и завел себе любовницу, старшую сестру подружки своей дочери Анжелы, девицу восемнадцати лет.

– Волноваться тебе ни о чем не стоит, – заявил на прощание Гелло. – Квартира за тобой остается, будешь ежемесячно получать от меня деньги и по-прежнему к распределителю прикреплена.

– Но, Димочка, мне нужен ты! – простонала Верочка. На что Гелло ответил: