я потом пристреливаю, то есть мы оба его убьем, а потому нам обоим придется держать язык за зубами.

Показав заговорщику кулак, который скорее был похож на пудовую гирю, Шпала сказал:

— Если я его трахну своей колотушкой по чердаку, то тебе уже не понадобится в него стрелять.

Довод Шпалы был более чем убедительным. Согласившись с ним, Носатый предложил другой вариант расправы с Блином.

— Тогда давай я его трахну «дурой» по кумполу, а ты для надежности его пристрелишь.

— Будем считать, что договорились. Но учти: без моего сигнала руки на Блина не поднимай, сразу же завалю тебя, — угрюмо предупредил Шпала.

Видя, что сговор состоялся, Носатый поинтересовался:

— Почему ты принял мое предложение?

— Эта драка нашему брату не нужна. Уже десятка два парней из обеих кодл пойманы ментами со стволами и загудели к «хозяину». А сколько, уже нюхают корни одуванчиков в земле и скольких нас еще ожидает такая участь — невозможно предугадать, пока жив Блин. Я с тобой согласен, что ему с Бугром не справиться, но мы ему дадим последний шанс. Если Блину сегодня пофартит, то пофартит и нам. Если нет, то пускай не обижается на нас и простит нашу измену. Почему мы должны из-за дурного пахана не дорожить своими головами?

— Вот именно, — с готовностью поддержал его Носатый.

Щедро рассчитавшись с хозяином кафе, они расстались, чтобы вновь встретиться вечером в условленном месте.

Вечером, избегая милицейских патрулей, Блин, вместе со Шпалой и Носатым, пешком отправился на опасную операцию. Подойдя к особняку Бугра, Шпала восхищенно заметил:

— Нам так не жить, а если и получится, то недолго.

— Я думаю, с этого вечера — Бугру тоже, — убежденно заметил Блин.

Стоило Шпале подойти к высокому, двухметровому, забору, сделанному из листовой стали, как со двора его немедленно облаяли две собаки. Перекинув через забор несколько кусков конской колбасы с ядом, он немедленно удалился к ожидавшим его метрах в ста напарникам.

— Шавкам кинул отравы, иначе эти тявкалки испортят нам всю малину.

— Молодец! — похвалил его Блин. — Думаю, твой пропуск они уже прочитали и теперь можно идти в дом. Надо опередить охранника, чтобы он не увидел дохлых собак.

У забора Блин вскарабкался на плечи Шпале и заглянул во двор. Он увидел там двух мертвых болонок и стоящего рядом с ними огромного сенбернара. Его большие, со стакан, глаза с ярко выраженными кровеносными сосудами с любопытством смотрели на Блина.

Проклиная про себя собаку и вынужденную из-за нее задержку, Блин, нагнувшись, попросил у Носатого колбасы. Тот подал ему целлофановый пакет с последним куском отравленной колбасы. Блин кинул его сенбернару. Тот понюхал его, поднял голову и наконец-то гавкнул на Блина.

Блин, слетев с плеч Шпалы, увлек от дома Бугра своих сообщников и объяснил им причину возникшего осложнения.

— Без ликвидации собаки нам в дом втихаря не проникнуть, — убежденно заметил Шпала.

— Тем более что там еще два телохранителя, которые в любое время могут обнаружить дохляков и поднять шухер, — высказал свою обеспокоенность Носатый.

Надев на пистолет глушитель, Блин сказал:

— Я сейчас шлепну этого сенбернара, а мы сразу же залезаем во двор и начинаем действовать…

Охрана Бугра засекла их с момента лая и гибели болонок, о чем немедленно уведомила хозяина. Тот сразу же позвонил Бутилу:

— Кто-то потравил моих собак, заглядывал через забор. Возможно, Блин направил своих парней почистить мне перышки. Направь ко мне и ты своих парней, но сам оставайся дома, пускай они с моими гамбалами наведут шмон возле дома.

— Может быть, Серого тоже подключить? — забеспокоился Бунтыл.

— Не стоит. Блину не так легко будет до меня добраться. Все потуги его хлопцев — самая дешевая мышиная возня, но на всякий случай включи рацию и держи со мной постоянную связь. Если понадобится помощь еще — я с тобой свяжусь.

Когда Крот и Шпак, посланные Бунтылом, подъехали к дому Бугра, от него в сторону метнулись три силуэта. Телохранители Бугра сели в машину Бунтыла с намерением догнать убегавших.

Те же, видя, что от машины им не убежать, рассредоточились по всей ширине улицы и открыли стрельбу из пистолетов. Группе Бугра стало опасно двигаться дальше. Остановив машину и спрятавшись за нее, они тоже открыли стрельбу, ориентируясь на вспышки пистолетов своих противников, которые, отстреливаясь, быстро удалялись.

Боевики Бугра посчитали нецелесообразным ночью заниматься преследованием своих противников, а поэтому возвратились к дому. Никто из них не был даже ранен.

Бугор по телефону связался с Бунтылом и сообщил ему о перестрелке.

— Отец, оставь моих ребят у себя до утра, только не забудь загнать мою машину во двор, а то кореши Блина у тебя ее угонят, — пошутил Бунтыл.

— А как же ты будешь ночью без охраны? — не разделяя беспечности сына, поинтересовался Бугор.

— Мне она не нужна. Надо быть идиотом, чтобы после такого шухера, устроенного у тебя, переться ко мне.

— Не все такие умники, как ты, а поэтому я Крота со Шпаком отправляю к тебе назад.

— Как хочешь, — не желая начинать бесполезный спор, согласился Бунтыл.

Тем временем группа Блина, оторвавшись от преследователей, присела отдохнуть на скамейке во дворе многоэтажного дома.

— Падаль, так забаррикадировался, что до него хрен с голыми руками доберешься, — скорее не с яростью, а с обидой в голосе пробормотал Блин, как будто Бугор был виноват в его разочаровании.

— Нечего, шеф, нам тут маячить, потопали домой, — устало предложил Шпала.

— А может быть, они сейчас успокоятся, а мы наскочим и захватим их врасплох, — наивно предложил Носатый.

— Они не такие лопухи, как ты думаешь. Сегодня нам у них ловить нечего. Канаем домой.

Переходя через железнодорожные линии, Шпала три раза постучал рукой по плечу Носатого. Место было безлюдное и темное. Носатый ударил пистолетом Блина по голове, тот без крика упал сбоку от железнодорожных путей. Шпала, глубоко вздохнув, неохотно выстрелил в голову Блина. Нагнувшись над ним, он вытащил у него из-за пояса пистолет с глушителем.

— Все равно он ему больше не понадобится.

Глава 40

С первыми лучами зарождающегося дня Бугор узнал, что Блина убили. Его удивило, что тот был ликвидирован не Соловьем, а кем-то другим. Через Кнехта передав Соловью два лимона и поблагодарив за «работу», Бугор отпустил его домой.

В этот день он на работу не поехал, а, сев в инвалидную коляску, манипулируя ее клавишами, катался по комнате, усиленно решая задачу и чувствуя, что ответ на нее вот-вот придет в голову. Несколько раз он подъезжал к окну, задумавшись, смотрел во двор, но мучившие его